Бродник - Денис Старый

class="p1">Да, в том числе и десятилетних мальчишек приходится привлекать на охрану поселения. Но им же не воевать приходится, а только лишь смотреть, наблюдать, уму-разуму учиться у старших. За неимением нужного количества людей и то, что многие ремесленники теперь уже при деле, приходится и так поступать.

Я же думал о другом. Как сейчас лучше поступить? Лететь ли стрелой в Береговое и узнавать, что там произошло, почему наша дымная сигнализация сработала? Или же оставаться на месте… Отчего-то долго не шёл Лихун с сообщениями. И от того, насколько велика опасность со стороны леса, нужно было и принимать решение, как поступать.

От автора:

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

НА СЕРИЮ СКИДКИ: https://author.today/reader/492721

Глава 13

Поселение Островное.

18 января 1238 год.

Мал Лихун не верил своим глазам. Он сидел на дереве, раз за разом протирал глаза, но картинка не менялась. Впереди, метрах в трёхстах можно было рассмотреть…

— Это рязанцы! Это наши пришли! — радостно кричал лучник.

Слёзы проступали на его глазах. Он узнал и сотника Андрея, наставника боярина Коловрата и сотника Андрея, Храбра Вышатовича. Узнавал Лухун и других ратников, с которыми пересекался в княжьей дружине.

— Эй, соколёнок, вылезай из гнезда! — услышал выкрик Лихун. — Засмотрелси ты вдаль, а я уже и тут, под деревом. Слезай, новик, вижу я тебя! Признал.

Человек, призывавший лучника слезть, стоял сразу под деревом. Проглядели мальчишки, не предупредили, что подошёл грозный дядька с оружием. Да и что можно было ожидать от мальчишек. Лихун чувствовал себя побежденным, опростоволосился.

— Ты ли это вопрошаешь ко мне, сотник Андрей Колыванович? — спросил Лихун, всматриваясь вниз.

— Я. Слушу, что признал и ты меня. Слезай и поведай, что ты тут делаешь и куда мы пришли, — говорил Андрей.

— А куда вы шли? Может так статься, что туда и пришли, — говорил Лихун, спрыгивая с ближайшей к земле ветки.

Лучник с удовольствием обнял сотника Андрея Колывановича. Вот только насколько может грозный сотник расценить такой душевный порыв ещё не так давно бывшего рядовым, как бы не новиком, воина? Невместно в други набиваться старшему. Впрочем, сотник Андрей ненамного-то и старше был Лихуна, может, только года на три или четыре.

Андрей не обнимал Лихуна. Он дал себя обнять. Пока смотрел сотник по сторонам, ждал подвоха. Но, нет, вокруг были только лучшие лучники Андрея.

— Тут ли люди, что пошли за десятником Ратмиром? — спросил Андрей, отстраняя от себя Лихуна.

Делал это словно бы брезгливо, показывая, что эмоции и объятия рязанского рядового воина, только что сидящего на дереве, неуместные.

Тут же Андрей подал знак своим людям, и из кустов, из-за деревьев, показались сразу с десяток воинов с готовыми для стрельбы луками. Лихун сглотнул подступивший ком к горлу. Радость постепенно, но неуклонно сменялась тревогой.

А ведь вот так же почти любые воры могли бы подкрасться и с дурными намерениями. И мальчишек бы вырезали, Лихуна бы уже подстрелили и свалили с дерева.

От радости встречи не осталось и следа.

«И что же теперь будет? Всяко сотник Андрей власть себе возьмёт. А сколь мудрым и справедливым будет он? А ко мне, почитай, что новику, так и вовсе… А при Ратмире я и десятник, и человек уважаемый», — молнией пронеслись мысли в голове Лихуна.

— Бабка Ведана с вами? — спросил Андрей.

— А по что она тебе? — под действием своих мыслей, что на поселении вот-вот сменится власть, не сильно вежливо отвечал вопросом на вопрос Лихун.

— Новик, али забыл ты, кто у тебя испытание принимал? Я это был. И не сразу в младшую дружину отсылать тебя желал. Слаб ты был на мечах, да и на кулаках. Токмо что с луком добро управлялся. А ты нынче что? Старшим грубить станешь? — скорее, даже не отчитывая и не ругая Лихуна, а проявляя искренний интерес, спрашивал Андрей.

— Так иные у нас нынче порядки, — стушевавшись, всё же сказал Лихун.

— Порядки завсегда одни — кто сильный и право имает, тому и наряд учинять. Сами вы али под бродниками ходите? Сколь много ратных у вас и людей ремесленных? Есть знак, что что-то неладно и кто-то пришёл? — засыпал вопросами Андрей.

Лихун молчал. Делал это неосознанно. Не потому что не хотел говорить, или что противопоставлял себя Андрею и тем ратникам, которые рыскали по округе глазами, выжидая опасность.

Скорее, он молчал, потому как не знал, как вообще относиться к такой ситуации. Свои… Ведь это точно свои. И пусть времени прошло не так-то и много, как была разорена Рязань, но казалось, что очень много воды утекло и многое изменилось. Так свои это люди, или нет? И что может быть, когда пять десятков, или больше того, придут в общину?

— Веди до поселения! Я пойду один и без оружия. Но следом вои мои. Токмо если в поселении вы сами себе и нет иных лихих людей, тем паче ворогов. Али вы стали с ордынцами заодно? — спрашивал Андрей.

— Сами мы по себе, и общину бродников взяли под себя. Живём укладом своим, и головой над нами Ратмир. И я у него за десятника, — словно бы хвалился, говорил Лихун.

Но делал это так… вот словно бы сын пришел к отцу и говорит, что при игре в снежки закидал своего оппонента, и мальчишки за это выбрали предводителем.

— Вижу я твой десяток! — сказал Андрей, усмехнулся, показывая пальцем на прижавшихся к толстому стволу дуба детишек. — А бабы над вами сотники?

Лихуну очень не понравилось то состояние, в которое он впал. Вот только начал себя уважать, почувствовал свою важность, полезность. А сейчас пришёл сотник рязанский — и всё, словно бы в мальчишку превратился. Стоит молчит, не отвечает на подначки. А ведь не мальчик уже. А этой ночью так и вовсе девицу в своей кибитке мял. Рябая пришла к Лихуну. Сама пришла.

— Мне тебя слушать нет часу: Евпатий с нами, он ранен, ему Ведана нужна. А коли боишься, что подомнём всё под себя — так нужны вы нам больно. Небось сидите здесь и трясётесь, как те зайцы, от страха. А нам ордынскую нечисть выжигать надо, — добавив