Темный охотник #11 - Андрей Розальев

Картину дополнил монструозный боевой молот, который Ярик грохнул перед собой, проломив плиты дорожного покрытия ещё в одном месте.

Люди на парковке отреагировали с небольшой задержкой. Первой завизжала какая-то дама, к ней присоединилась другая, а потом народ бросился врассыпную, давя друг друга. Охранники замерли, открыв рты и держась руками за резиновые дубинки.

— Ох ты ж, ляпота-то какая! — пробасил Ярозавр на всю округу.

«Ты как там, дружище?»

«Да я в порядке, ты скажи, что мне делать?»

«НИ-ЧЕ-ГО! Просто стой в карауле!»

«И хрен положить на суету вокруг? Сделаю, Охотник!»

— Ратмир, — позвал я по рации, — Эфир через пять секунд.

— Принял! — отозвался мой командир штаба.

А я ушёл глубоко в тени. Рывок — и я оказался в телестудии.

— Располагайтесь, дамы и господа, — я выгрузил из криптора Голицына и остальных, сразу раздав им гарнитуры, а журналистам ещё и браслеты с ёжиками. — Виктор, начинай снимать. Аня с Ариэль, в аппаратную. Ваше Величество… — я жестом пригласил его в кресло, явно предназначенное для Мусасимару.

Ничего, ещё одно найдут. Табуретку в крайнем случае какую-нибудь отыщут. Или две, на одной он, наверное, не поместится.

Голицын тряхнул головой, приходя в себя.

Между тем японские ведущие ещё не успели опомниться после устроенного мной толчка, и я поспешил к ним, не выходя из теней полностью.

— Новые вводные, — выкрутив дар Тёмной на полную, зашептал я японке на ухо. — Голицын уже прибыл, встреча императоров пройдёт прямо здесь и сейчас. Мусасимару уже едет сюда. Объявляйте Голицына. Будет ещё один ведущий.

Потом вкратце повторил второму ведущему.

Они сидели с остекленевшими глазами, но не дёргались. Внимали. Неодарённые — дар Повелевания полностью смял их волю.

— Они что, нас не видят? — спросила бледная Кристина.

— Мы в тенях, — объяснил я ей. — И, кстати, вам здесь долго находиться нельзя. Садись вот сюда.

Я показал ей на свободное кресло сбоку от японцев, предназначенное, видимо, для спортивного комментатора или ещё кого-то, кого в студии сейчас не было. А сам метнулся к генералу, который как-то подозрительно щурился. Мы в поверхностном слое, здесь нас сильный одарённый вполне может заметить.

— Конничива, Кендзи, — прошептал я ему на ухо, вкладывая в слова всю мощь Повелевания. — Не дёргайся, никто не обидит.

Он, похоже, и не собирался. Сразу дал отбой кому-то по телефону. Видимо, мы своим появлением такую тревогу вызвали, что главнокомандующего аж в прямом эфире дёрнули! А быстро они, не прошло и десяти минут!

Загорелась красная лампочка на камере Виктора. Через стекло аппаратной я увидел, как вышли из теней Аня с Ариэль, приставив кончики клинков к горлу двух самых важных на вид японцев. Аня что-то прокричала, но никто даже не подумал дёрнуться.

Так… а вот это нехорошо.

Каждый второй японец косился на боковую дверь аппаратной. Рубильник. Точно. Если охрана увидит, что в аппаратной творится, они могут и всё здание целиком обесточить!

Чёрт, Чипа бы сюда…

Вместо Чипа я призвал пауков. Электричество они чувствуют. Я им передал несколько образов аварийных рубильников и тревожных кнопок, как я их представлял, и отправил в разные стороны, в том числе и за ту дверь, на которую косились узкоглазые.

Бинго!

В соседнем помещении оказалась какая-то техническая команата с кучей аппаратуры. И большим экраном на стене, показывающим общий план аппаратной. И там инженер, вытаращившись на экран и выронив изо рта недожёванный бутерброд, уже потянулся рукой к красному рубильнику на стене.

А встретился с чёрными мохнатыми лапками. Паук размером с крупную кошку, с ёжиком между вывернутых лап, выйдя из теней, нежно обнял его за пальцы.

Инженер медленно повернул голову. Заверещал так пронзительно, что даже в студии слышно было. Но верещал недолго. Глаза бедолаги закатились, и он отъехал. Вместе с креслом, подальше от рубильника. Я приказал пауку и дальше сторожить, но скрыться обратно в тенях, и отключился от его совершенно мозгосломной «картинки» — восемь глаз хоть и дают круговой обзор, но всё равно как будто едешь в танке, смотря на мир через заляпанные грязью перископы. Аж голова заболела от этой мозаики.

— Есть сигнал, — сообщил Виктор. — Мы в эфире.

И тут, уверенно глядя в камеру, рядом со мной ожила японка. Она затараторила на японском, который я худо-бедно уже начал понимать, спасибо лингвистическому багажу прошлой жизни.

— Дорогие телезрители, помните, я говорила, что вас ждёт особенный выпуск? Но вы даже не представляете, насколько! Только что мне сообщили, что Император Дмитрий Голицын уже прибыл в Токио, и судьбоносная для наших двух стран встреча на высшем уровне состоится прямо здесь, в нашей студии прямого эфира! Встречайте, Его Величество, Император Российской Империи, Дмитрий!

Мы появились в студии все разом. Голицын — сразу в кресле для почётного гостя, я — за его спиной, Кристина — в кресле рядом с ведущими, а её оператор — между японскими «штатными» операторам, с уже включенной камерой.

Между тем Аня за стеклом что-то втолковывала важному японцу. Тот, наконец, махнул рукой, и через пару секунд в студию вбежала девушка и, с десяток раз поклонившись, закрепила микрофон на лацкане кителя — сперва Голицыну, потом мне, и последней — Кристине.

Зрачки японской ведущей расширились, на лбу выступили бисеринки пота, но девушка держалась. Текст с телесуфлёров исчез, в аппаратной за стеклом царила тихая паника, но эфир шёл. Вслепую, но шёл.

— Шеф студии всё понял и обещал сотрудничать, — сообщила мне в ухо Аня.

— Режиссёра пришлось пощёчиной в чувства приводить, — хихикнула Ариэль.

— Не расслабляйтесь, нас смотрят в тридцати странах, — осадил Разумовский. — Тридцати четырёх уже.

Я окинул взглядом диспозицию. Длинный стол полукольцом огибал большую овальную площадку в центре просторной студии. С другой стороны этой площадки расположились операторы с камерами, несколько камер висело под потолком. За спинами операторов, за стеклом, виднелась аппаратная с кучей народа внутри. Вот там сейчас было суетно, но в самой студии все оставались на своих местах, как будто так всё и задумывалось. Только операторы синхронно выглянули из-за камер, видимо, чтобы своими глазами лицезреть аж самого императора, но тут же уткнулись обратно в свои экраны.

За столом тоже всё было спокойно. Справа, если смотреть со стороны камер, сидели ведущие и Кристина. Слева,