Темный охотник #11 - Андрей Розальев

— Ответьте же, генерал, — подтолкнул я его даром Тёмной.

Он как будто даже с облегчением выдохнул.

— Масштабных беспорядков… не было зафиксировано, — произнёс он, глядя перед собой. — Администрация функционировала. Жалоб от граждан Японии не поступало.

Шах.

Хасэгава замерла, забыв как дышать.

— Благодарю, генерал, — кивнул Голицын и повернулся к ведущим. — Скажите, господин Ватанабэ, если самурай без спросу зайдёт в чужой дом и возьмёт то, что ему не принадлежит — как предписывает бусидо поступить с ним?

Ватанабэ побагровел и явно не знал, что ответить. Вместо него ответила Кристина.

— Насколько я помню, Ваше Величество, — произнесла она с невинной улыбкой, — в таком случае самураю надлежит смыть позор кровью, совершив сэппуку.

Ватанабэ вскочил. Кресло с грохотом отлетело назад.

— Да как вы смеете⁈ — заорал он по-японски на очень довольную собой Кристину. — Гайдзины! Вы ничего не понимаете!

Ага, тявкнуть на императора не посмел, решил оторваться на девушке. Я уже хотел вмешаться, но тут Хасэгава, спасая эфир, положила руку ему на плечо.

— Ватанабэ-сан, прошу вас! — она улыбнулась в камеру извиняющейся улыбкой. — Вы правы, наши гости — чужеземцы. Возможно, они просто не понимают культурно-исторического контекста? Как говорят сами русские, — она улыбнулась Голицыну, — «приехали в Тулу со своим самоваром».

Красотка, надо отдать ей должное! Хорошо подготовилась!

Ватанабэ выдохнул. Одернул пиджак. Сел. Посмотрел на нас со снисхождением учителя, объясняющего прописные истины прогулявшим уроки хулиганам.

— Простите, был не в себе. Вы правы, Хасэгава-сан, — кивнул он коллеге. — Ваше Величество, позвольте объяснить. Это у вас там человек на троне — первый среди равных. А у нас Император — прямой потомок богини Аматэрасу-о-миками. Его забота — народ Японии, где бы он ни находился. Он выше человеческой морали и законов. Его воля — воля Небес. Его слово — закон для каждого японца. Что Император назовёт благодатью, то ею и будет…

— Как удобно! — покачал головой Голицын, но ведущий проигнорировал сарказм.

— … и лучшее, что могут сделать народы, которых Император мудростью своей решил включить в орбиту своего покровительства — покориться, для их же блага, — Ватанабэ, преисполнившись, даже подбородок задрал и похож был сейчас на Наполеона с Канатчиковой дачи. — Неужели вы, русские, настолько самонадеянны, что думаете решить этот вопрос военным путём? Силой оружия против Воли Небес?

Ой, дура-а-ак!!!

Вот она. Чистая, дистиллированная, государственная идеология из уст главного политического обозревателя. Император — бог, все остальные — подданные или будущие подданные.

Сколько я таких повидал…

Ватанабэ даже не понял, что только что сделал. Он, наверное, думал, что объясняет гайдзинам величие своего правителя. А на самом деле признался всему миру в архаичной деспотии. «Божественная воля выше чести и международных соглашений» — красивые слова для доморощенных диванных традиционалистов, но для современного мира это приговор. Для прогрессивной части японского общества, для молодёжи — это позор. Вопрос про честь самурая, провокационный сам по себе, после «отповеди» ведущего можно даже не педалировать — все всё и так увидели, с контрастом. В японском обществе и так раскол, а Ватанабэ, сам того не понимая, вбил в него ещё один клин.

— Может, премию ему выписать? — сдержанно хохотнул в ухе Разумовский, видимо, пришедший к тем же выводам.

— Господин Ватанабэ, — спокойно ответил Голицын. — Позвольте напомнить вам немного истории. Мы, русские, никогда не сдаёмся, и всегда забираем своё. Мы придём к вам домой и зададим всего один вопрос. «В чём сила, брат?» А сила в правде. И правда — на нашей стороне. Всегда. Вопрос не в том, сможем ли мы решить вопрос силой оружия. Вопрос в том, готовы ли вы заплатить цену. Мы со своей стороны за ценой не постоим, и вы это знаете.

Лицо ведущего, как бы он ни владел собой, вытянулось. Хасэгава тоже растерялась. Зато не растерялась Кристина.

— Ватанабэ-сан, вы карту Дальнего Востока вообще видели? Площадь в двадцать раз больше Японии. Протяжённость линии соприкосновения — три тысячи километров, против полностью мобилизованной российской армии. Декабрь. Сибирь. Снабжение войск — сколько их там, миллион? больше? — через море в штормовой сезон и одной железной дороге, которую партизаны взрывают на завтрак, обед и ужин.

— Причём не только местные, но и японцы, там проживающие, массово примыкают к сопротивлению, — добавил я.

— Благодарю, Ваша Светлость, — кивнула Кристина. — А ещё, Ватанабэ-сан, морозы. Зимой в Сибири, знаете ли, подмораживает. −40 с утра — обычное дело. Спросите у французов, каково это — зимой в России.

Кристина повернулась к Ямамото.

— Генерал, скажите честно: насколько стабильна такая логистика?

Ямамото ответил не сразу. Он смотрел на Кристину тяжёлым взглядом. Потом заговорил — и в его голосе прозвучала профессиональная гордость.

— Война всегда сопряжена с трудностями, — усмехнулся он. — Полководец не бежит от них, он их разрешает. Наши укрепления неприступны.

Голицын едва уловимым жестом остановил Кристину, которая хотела что-то сказать.

— Скажите, генерал, ваша уверенность в неприступности основана на том, что там находятся «Дети Императора»?

Ямамото пожал плечами.

— Это не секрет.

— Те самые «детки», — продолжил Император, — которые призваны защищать острова от разломных монстров? Охранять мирных жителей от дайкайдзю?

Ямамото сжал челюсти. Он понял, куда ведёт Голицын, но ловушка уже захлопнулась.

— Да, — коротко бросил он.

— Теперь понятно, — вмешался я, — почему нам пришлось лететь через полмира мочить вашего вормикса. Потому что ваши отборные егеря, «защитники человечества», в это время занимались грабежом российских земель по приказу вашего божественного правителя.

Ямамото побледнел. Его челюсти сжались так, что я услышал скрежет зубов даже на расстоянии.

Ватанабэ открыл было рот, но не нашёл слов. Хасэгава сидела, прижав палец к уху — явно получила ценные указания.

— Так их! — азартно прокомментировал в наушнике Разумовский.

Нокаут. Мы ткнули их носом в факт: гайдзины выполнили божественную миссию защиты Японии, пока «божественный» Император занимался мародёрством. Все красивые слова Ватанабэ про «волю Небес» и «покровительство» разбились об этот простой, неоспоримый факт.

Голицын дал паузе затянуться, потом добавил почти задумчиво:

— В России есть пословица: «Не рой яму другому — сам в неё попадёшь». Дети Императора воюют с людьми вместо того, чтобы защищать свой народ от настоящих угроз. Это не