Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

– Тогда стоит его убить так, чтобы все вокруг об этом узнали, – усмехнулся Северин.

– Как? – спросил Ярема. Он долго держался: этот вопрос мозолил с самого начала разговора. – Как ты собираешься его убить?

- Не знаю, - ответил Чернововк.

Жареная куропатка чуть не вылетела из рук Ярема.

— Ты шутишь, братец? – он нахмурился. - Я проехал более сотни миль ради этой встречи. Когда Эней сказал, что ты хочешь убить Темуджина, я считал, что у тебя есть хоть какой-то план!

— Откуда у меня мог взяться план, Малыш? – Северин поднял на него взгляд наполненных тьмы глаз. — Я недавно вернулся в этот мир. Я не разбираюсь в вражеских силах. Я понятия зеленого не имею, как убить руководителя Орды. Именно поэтому и позвал вас, потому что только вместе можно это сделать!

Игнат расхохотался. Ярема вздохнул и выпил. Вино перестало смаковать.

— В начале зимы Ничего хотел послать убийцу, — сказал шляхтич. — К величайшему его разочарованию, разведка констатировала, что во время военного похода сделать это невозможно. Все известные покушения на Темуджина произошли на землях Орды в мирное время.

– Почему?

— Даже для утренней молитвы наместник Тэнгри не покидает шатра, созданного из неизвестного сплава лучшими кузнецами изумрудных земель, — объяснил Ярема. — Этот купол способен выдерживать попадание пушечных ядер. Этот сверхпрочный шатер круглосуточно окружен живым поясом, а именно десятью кругами преданных охранников Сонгосона, личной гвардии Темуджина. Круглосуточно, Щезник! В Темуджин мало кого пускают. За исключением четырех Сыновей, право на авдиенции получают немногочисленные избранные, как, например, упомянутый предатель Горбань.

- А бабы что? Неужели и баб ему не водят? – закричал Игнат. - Или лошадей? Или кого там тот старичок любит...

— Для постельных утех не принимает никого, — ответил Яровой. — Перед свиданием с Бессмертным каждый визитер проходит несколько проверок офицеров Сонгосона. Шатро большого кагана расположено в самом сердце войска. Понимаешь теперь, братец, почему Ничего отказался от покушения?

– Понимаю, – спокойно ответил Северин.

Малыша охватила ярость. Он упустил столько времени и сил, чтобы приехать рассказать такие простые вещи!

— Как собираешься убить его, Щезник? На марше войска? Шатро не сдвинется с места до падения Киева. Пройти приглашенным гостем? Мы не способны обмануть офицеров Сонгосона. Отравить? Сонгосон проверяют каждую пищу на подносе для большого кагана. Пробиться боем? Мы застряем в человеческих щитах.

– Дай мне минуту.

Северин замер, прищурил глаза. Катя внимательно смотрела на мужчину. Ярема выпил еще вина, убежденный, что собрат откажется от замысла. С несвойственным ему злорадством он ожидал этой констатации, однако в то же время подсознательно стремился, чтобы Северин смог выкрутиться.

- Я сделаю прыжок в Потойбич, - сказал Чернововк.

Тишина. Даже Оля, чумазая кашей, перестала гудеть себе под нос. Катя смотрели на мужчину с растерянностью, стремительно превращающейся в ярость.

— Теперь мой черед спросить: ты шутишь? - сказала женщина.

– Я знал, что вам не понравится, – грустно констатировал Северин.

Теперь это был разговор между супругами Чернововков, понял Ярема, и сосредоточился на угощении.

— Мало тебе одного потерянного года? Захотелось в плен еще на десять? Или до конца жизни?

– Не хочу, – едва слышно ответил Северин, не отводя взгляда. — Прочь не хочу. И если бы был другой путь... Но это наша единственная возможность.

- Нет, не единственная! – крикнула Катя. - Самая простая, но точно не единственная!

– Ты видишь другую?

— Я вижу исхудалого истукана, который не способен учиться на собственных ошибках! Болдура, пропустивший целый год жизни, болвана, покинувшего семью...

Катя взглянула на спанлетическую Олю, оборвала себя на полуслове, резко выдохнула, медленно набрала воздух и продолжила уже более тихим голосом:

— Ты хоть отдаешь себе отчет в рисках?

- Лучше любого, - Северин пощипал искалеченного большого пальца. — Я хочу совершить переход как можно ближе к его шатру, дальше броситься бегом... Это займет менее минуты.

Катя схватила подвернувшуюся под руку вилку и свернула ее в бараний рог. Золотые приборы из наследия Вишневецких... Мамуньо расстроится, подумал Ярема, но решил смолчать.

— Прекрасно, Северин, просто замечательно! Ты проклятый гений, — витая вилка улетела в угол. – Шедевральный план! Созвать нас, чтобы мы поехали прикрывать твои потусторонние прыжки!

Казалось, с глаз Катри полетят молнии. Оля смотрела на маму с восторгом.

— Щезник, твой замысел абсурден, — осторожно вмешался Яровой, поднимая изуродованную вилку. — Ты предлагаешь всем переться к черту в самые зубы, чтобы ты попытался перейти к Потустороннему миру, из которого можешь не вернуться. Что, если тебя пленят вторично? А нас схватят монголы, умеющие убивать очень долго и очень больно, они — известные виртуозы пыток. Твой замысел... Пристойно говоря: безумно опасная авантюра.

— Я осознаю опасность и признаю несовершенство замысла, но все равно прошу присоединиться к нему. Если у вас есть лучшие мысли — высказывайте, — бесцветным голосом ответил Чернововк.

— Едем кто куда и живем свой век по всему миру, — мгновенно ответила Катя.

— Первая правильная мысль за весь вечер, — согласился Игнат.

Фразы обеих Бойко неприятно поразили Ярему. О бегстве он никогда не задумывался.

– Я остаюсь здесь и воюю за свою землю, – сказал вслух.

- Малыш, ты веришь в победу? – спросил сразу Северин.

— К чему ты ведешь, Щезник?

Бесплодные болтовни начали утомлять Ярему.

— Разве малейший шанс приблизить победу не стоит попытки?

– Братик, ты позвал меня – я пришел. Рад видеть тебя живым и здоровым, - ответил шляхтич. — Но твой замысел смехотворен! Если бы ты предложил его, когда я только получил золотую скобу, я бы радостно согласился без всяких раздумий. Но с тех пор произошло немало дерьма, что вырезало из меня флер юношеского максимализма.

– Видишь? Никто тебя не поддерживает! – вскричала Катя.

– Я поддерживаю, – сказал Филипп неожиданно. — Я готов ехать со Щезником, даже если замысел обернется провалом. Перед смертью моя совесть будет чиста.

Катя обернулась к нему яростной фурией, когда Игнат триумфально ткнул в ее сторону пальцем:

– Сначала ты убеждала меня, что покушение – хороший замысел! А теперь хочешь отступить...

Катя вскипела яростью.

- Убеждала? Да чур тебе! Делай, что заблагорассудится! Хочешь умирать?