Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Катя и Филипп кивнули, Игнат поморщился.

— Мы накажем каждого, кто стоял у истоков этого заговора, но это произойдет позже, — Чернововк схватил какую-то газету и махнул ею в воздухе. — Никакая месть не может перевесить того, что Изумрудная Орда поглотила половину нашей страны. Впервые за сотни лет враг преградил границы и продвинулся так далеко!

Ярема зевнул. Он давно наелся подобных разглагольствований, которые так любят военные командиры для улучшения боевого духа перед боем.

- Вчера Темуджин выдал ярлык на правление Северской, - сообщил Филипп. — Матвей Горбань, шляхтич из старого казацкого рода, на коленях признал единственного наместника Тэнгри, Творца Миров и Истинного Владыки Беспредела на Земле Поднебесной, своим повелителем, за что и получил власть над новым украинским улусом.

От этой новости шляхтич чуть не сплюнул, но вовремя вспомнил, что он находится в родительском кабинете.

— Публично признаешь победу Орды и становишься на ее службу — получаешь золото и титулы. Многие желающие соблазнятся, — Северин бросил газету в кучу других. — Монголы поняли, что вместо сожженных церквей и разрушенных домов покорить землю можно иначе... Изящнее. Коварнее.

— Что ты болтаешь? — Игнат с треском разодрал очередную куропаток пополам. – Темуджин вырезал Харьков до ноги! Кровавое пятно вместо города! Какая в ср...

Он скосил глаза на Олю, потом на Катрю и продолжил более спокойно:

— Какая тут у черта утонченность? Сколько деревень сравняли с землей!

- Орда всегда начинает нашествие с насилия, чем убивает нескольких зайцев одновременно, - объяснил Яровой. - запугивание для одних; расчет на необдуманные действия, вызванные стремлением мести, для других. Не говоря о возвышении духа собственных войск.

– Почему тогда не захватили Киев? Все преимущество на их стороне, — не унимался Бойко.

— Темуджин не берет столицу штурмами, — шляхтич снова почувствовал большое раздражение. — Он ждет, пока измученные голодом, моровой язвой, обстрелами и страхом осажденные вынесут ему ключи от города. Восторженная и разоренная столица становится символом, лелеяющим ненависть и желание отразить ее. Столица, сдавшаяся без штурма, уничтожает боевой дух и волю к сопротивлению. Понимаешь?

Игнат фыркнул и выпил. Ярема не выдержал, выпил следом. Сладковатый вкус вина напомнил вечер, когда он познакомился с Сильвией. Увидятся ли они когда-нибудь снова?

– Орда умеет выжидать, – добавил Филипп. — После каждого большого завоевания проходило двадцать лет, чтобы выросло поколение, жаждущее нового похода. Всем ордынцам известно, что каждый солдат после победы получит кусок завоеванной земли, жену из местных, подъемную на хозяйство. Это мотивированные захватчики, которые быстро превращают увлеченное в удельное.

— Но в наших силах это предотвратить, — перехватил разговор Северин. — В культе Темуджина их сила и слабость. Если его убить – хребет Орды треснет!

— Конечно, — саркастически отозвался Игнат. – Как в сказке! Храбрый витязь убивает языческого атамана, и все, дело улажено! Злое волшебство уничтожено, враг убегает, спасенные поют песни, мед-пиво пьют, по усам течет, в рот не попадает. Люблю, когда все так просто!

Он вытер руки, посмотрел на Чернововка и сказал уже без насмешек:

— Щезник, ты до сих пор считаешь, что все на свете можно исправить одним убийством?

— В случае с Изумрудной Ордой может сработать, — ответил вместо Северина Филипп. – Ее величие держится на легенде Темуджина.

— Ну и что? На всю Орду – один воевода? Никаких преемников у него нет?

– Пусть Малыш исправит, если мои знания устарели, – Олефир проглотил из стакана воды. — Темуджин имеет четырех приближенных полководцев, называемых Хамгийн Сайн, а в нашем шалаше назывались просто Сынами — после приглашения великого хана они меняют собственные имена на имена детей, которые когда-то имел настоящий Чингисхан. Первый сын, Джучи, и второй сын, Чагатай, сейчас на севере, захватывают земли литовцев; третий стоит со своим войском против Ничоги.

- Угэдей. Тот еще сукин... — Ярема вспомнил об Оле.

Катя показала ему кулак и продолжила рисовать в воздухе ложкой с кашей. Оля наблюдала за полетом, но открывать рот не хотела.

— Четвертый сын, Толуй, остался за главного в Сарае-Бату, чтобы в столице Орды все было тихо и спокойно. Хамгийн Сайн — самые высокие вельможи Изумрудной Империи и свободны поступать во что бы то ни стало ради исполнения приказов великого хана. Все правильно, Малыш?

— Все правильно, братец, — Ярема отсалютовал Филиппу самодельным диванчиком. — Но самые главные решения типа начала войны принимает каган Темуджин лично.

— И причем это все? – Игнат восстановил себе бокал.

– Попробуй пошевелить пропитыми мозгами, – ответила Катя. — Или для тебя уже сложно понять фразы длиннее трех слов?

Стремительным движением Оля схватила ложку и расплылась в довольной ухмылке.

- Малыш, среди нас ты знаешь врага больше всего. Или мой замысел с убийством главнокомандующего сумасшедший? – спросил Северин.

Яровой обдумывал этот вопрос всю дорогу.

- Линия фронта пролегла по Днепру. Война превратилась в позиционную. У нас нет сил пойти в наступление, а союзники дерутся на собственных войнах. Орду это устраивает, потому что пока мы погрязли, они переваривают захваченное, - ответил шляхтич. — Смерть того, кого привыкли считать Бессмертным... Да, это может переломить кампанию.

— По легендам, Темуджин возродил Орду и единолично правит ею более двухсот лет, — добавил Филипп. — Его потеря уничтожит боевой дух монголов, оставит их без божественного правителя и восстановит угасшую надежду на победу...

— Особенно у наших повстанцев на Левом берегу, — заключил Ярема. — Такие убийства меняли ходы войн.

— Видишь, олух? — спросила Катя у Игната.

Тот пожал плечами, всем видом демонстрируя, что его не убедили.

— Не стоит забывать, что рассказы о двухсотлетнем старце — враки, — заметил Олефир. — Есаулы считали, что нового Темуджина выбирают среди Хамгийн Сайн, когда предыдущий правитель умирает. Бессмертный нечасто появляется на людях, его нельзя рисовать или снимать.

— Но многие в войске Сечевом считают Темуджина действительно бессмертным, — заметил Ярема.

– Солдаты в куриного бога веруют, – махнул рукой Эней. — Найдут камень с дыркой, повесят на шею и носятся с ним, как со святым оберегом. Во время Островной войны постоянно такое видел!

Среди взрывов любой оберег сгодится, подумал Яровой.

- По дороге я размышлял, - продолжил Филипп, - когда вдруг мы смогли убить