Кощег - Светлана Алексеевна Кузнецова

— Нет! — возмутился Кощег слишком уж громко, чуть ли не выкрикнул.

По земле пронеслись сразу три черных тени, становясь все больше и больше. Драконы каменьями из выси упали. У Златы сердце в груди сжалось, рука потянулась к луку, но в последний миг драконы развернулись. Ударили крылья о воздух, создавая несколько мелких вихрей. Те побежали по ущелью, закручивая сор из прошлогодних листьев, веточек и мелких камушков. Четвертый же, значительно больший дракон, упал прямо на Кощега, в грудь ударил, повалил.

Злата натянула тетиву. Стрела прозвенела в воздухе, клюнула крыло чудища и отскочила от перьев, ничуть не повредив. Кинулась Злата к дракону, меч из ножен выхватывая, да не успела. Взмыл тот в воздух, за миг стал махоньким темным крестиком в синем небе.

— Зачем всполошилась, девица? — поинтересовался Кощег так, словно и не случилось ничего.

Когда пыль осела, увидела Злата, что сидит он на земле и на нем ни царапины, даже одежда когтями драконьими не изодрана.

— Это как?.. — прошептала она. — Почему?

— Вряд ли узники любят своего тюремщика, — произнес он вместо пояснений. — Как думаешь?

— Скорее всего, — согласилась Злата.

— Ну вот. А Кощей не просто смотритель зверинца этого, ему ни один зверь дивный зла причинять не станет.

— И тебе, значит, тоже?

— Мне? — Кощег повел плечом. — Некоторые разве лишь. Вот лягушки болотные меня терпеть не могут.

— То-то все скопом замуж за тебя хотят, — припомнила Злата и хмыкнула.

— Действительно. Но ты не думай худого, не смеялся я над тобой, действительно не мог дорогой прямохожей провести, ничего не опасаясь. И меня какой-нибудь зверь растерзать попытаться может, да и… не только зверь. Ты же им никто. — Он указал на широкий каменный козырек, возникший у одной из скал. — Теперь пойдем быстро, не таясь.

— И что же? Нет в этом лесу того, кто хотел бы зла Кощею? — спросила Злата чуть погодя и уже во всеуслышание.

— Отчего же? — Кощег помрачнел. — В здешних лесах много старого колдовства сгинуло. Самих колдунов — никак не меньше. И далеко не все из них сторону Кощея в давней войне приняли. А есть и богатыри, что убить его желали больше жизни собственной, да так и не нашли пути к озеру.

— Призраки?

— Если б… плоть и кровь в них осталась, да только уже не человеческая.

Злата вздрогнула.

— Ну вот что с тобой, душа-девица? — Кощег заглянул ей в глаза. — Опять обо мне чего подумала?

— Да нет… просто, — пробормотала Злата и отвела взгляд.

— Я слово дал отвести тебя к озеру, а я не царь какой человеческий: обещаниями и клятвами никогда не разбрасываюсь.

— Я в тебе, Кощег, не усомнилась, зря возводишь на меня напраслину, — сказала Злата и вздохнула. — Подумалось просто…

— И что же?

— Ты ведь обещал меня не в сам замок отвести, а к нему лишь. Ну вот теперь и думаю, как дальше буду, — она попыталась произнести спокойно и безразлично. Насколько слышала, удалось это. Вот только внутри все обмерло.

— Ну… как-нибудь, — ответил Кощег.

— Это означает, ты со мной в замок не пойдешь? — спросила она прямо. Ох, и не хотелось, а прояснить все равно нужно.

— Именно… и, — он помолчал несколько томительных ударов сердца. — Если ты попадешь в руки к… кому-нибудь, кто замок охраняет, тебя станут пытать кто такая да как зашла столь далеко. Если выдашь, то меня схватят и накажут.

— Я не выдам, — заверила Злата, хотя и надорвалось у нее что-то в груди после этих слов. — Что бы ни сотворили со мною, я не выдам.

— Очень на то надеюсь, — было ей ответом.

* * *

Закончилось ущелье, вышли они в совсем иной лес: невысокий, светлый. Поскольку на возвышении оказались, сумели рассмотреть и озеро большое да круглое, и сам замок посреди него. Действительно из белого камня сотворенный он словно светился в лучах закатных.

— И трех дней не минует, дойдем, — сказала Злата, обрадовавшись.

Однако при этих словах закололо в груди предчувствием близкой беды. Подумалось, и не хочется ей уже выходить к замку. Вот так идти бы с Кощегом и дальше. Плохие то были мысли, только шли они от сердца.

Да и не уверена была Злата в том, что действительно желает от Кощея избавляться. Бабушке Ягафье, конечно, хочется жить среди людей, сколько сама решит, делать, чего вздумается, без оглядки на волю хозяина замка белокаменного. И не только о себе она печется, но и о таких, как Вольх, — почти людях. Однако не все же волколаки могут обитать с людьми рука об руку. Есть и те, кого лучше за частоколом держать, иногда для острастки постреливая. То же Лихо границ знать не знает, ходит, где вздумается, только дорог боится. Ну а если выйдут из чащи действительно кровожадные чудища, которым неважно хороший человек или худой, стар или млад, злой или добрый — на прокорм любые сгодятся, даже дети малые?

— Сильно же я надоел тебе, девица, — молвил Кощег, прерывая ее раздумья. — Да оно и неудивительно: путь долгий, длинный. Я же собеседник не из приятных.

— Я вовсе…

Он мотнул головой.

— Не стоит.

Злата пожала плечами. Не имело смысла говорить и что-либо доказывать, если он уже решил, как обстоит дело. Заверениями бесконечными можно лишь настроить против себя собеседника.

— Только вот тебе мой совет: не стоит говорить «гоп», пока не перепрыгнешь, — добавил он. — Именно здесь, почти возле самого замка ходят те, кого нам опасаться следует. Тварь лесную кровожадную отогнать несложно, если не словом, то оружием. Повадки некоторых достаточно просто знать, чтобы не привлечь внимания. А вот с врагами, бывшими когда-то людьми, намного хуже обстоит дело.

— С призраками?

Кощег покачал головой.

— С ними аккурат тоже просто. Всего-то два условия: не трусить и не поддаваться искушению. Коли спокойно идешь, куда надобно, бежать не пытаешься и не кидаешься к морокам в объятия, ничего тебе не сделают.

— А эти?

Кощег тяжело вздохнул.

— Как думаешь, способен человек сорок сороков прожить?

— Нет… — Злата осеклась. — Во