Сквозь огненную стену - Саймон Пайнс

один за другим снимают автоматы и направляют их в сторону безоружных людей, все еще пытавшихся сдержать психа с окровавленным ножом в руке. Вот только не все осуждали его безрассудный поступок – нашлись и те, кто решил, что с упрямыми военными не могло быть другого разговора. Они буквально шли по головам, расталкивая людей впереди себя только для того, чтобы попробовать дать охране по лицу. Еще у нескольких идиотов оружие было заткнуто за пояс, и они поспешили использовать его для того, чтобы их впустили. Растерявшимся военным больше ничего не оставалось, кроме как открыть ответный огонь по протестующим.

Вирус паники и отчаяния мутировал и принял свою самую страшную форму – массового безумия. Крики стали в тысячу раз громче, а смешавшиеся с ними выстрелы били по перепонкам с такой силой, что Джастину показалось, будто он оглох. Каждый выстрел заставлял все органы сжиматься в маленький тугой комок, а самого парня – инстинктивно пригибаться к земле и закрывать голову, словно это могло спасти его от пуль. Спустя десять выстрелов он сильно удивлялся тому, что до сих пор жив. Спустя двадцать – уже не так уверен.

Страх мешал спокойно рассуждать и быстро принимать решения. Он потерял из виду Ричардсона и Гейба, не знал, куда бежать, и был безумно напуган свистом пуль прямо над ухом. Они не выбирали, куда лететь и кого убивать. Они просто делали свое дело, и им было неважно, стал ли их жертвой плохой человек или хороший. В любой момент пули могли врезаться прямо в затылок Джастина, но даже эта мысль не могла заставить его двигаться и хотя бы пытаться спасти свою жизнь в том хаосе, который его теперь окружал.

Воздух больше не был кислым – он просто исчез. Джастин не мог дышать, он пытался вдохнуть, но ничего не получалось. Он стоял и ждал, пока его убьют, но сделать с этим ничего не мог. Мимо пробегали люди, задевали его своими плечами, сталкивались друг с другом, вертели головами, чтобы найти тех, с кем были разлучены внезапным цунами из бросившихся врассыпную людей, но Джастин стоял. Страх сковал его, и казалось, что он все же умер и попал в ад. Теперь он навечно будет обречен переживать этот момент снова и снова, видя десятки, а затем и сотни смертей и слушая пронзительные крики.

Рядом с Джастином упала девушка: пуля попала ей прямо в голову. Лужа крови быстро расползлась по земле и почти добралась до парня, когда его заставили сдвинуться с места грубым толчком в спину. Не сразу оправившись после удара, он врезался в кого-то из толпы, и за этим последовал новый толчок, после которого сохранить равновесие было уже невозможно. Уэллс понимал, что падать нельзя: пули, может, и не достали бы его, зато паникующие люди растоптали бы парня, даже не заметив. Но он уже не мог ничего с этим поделать.

Джастин морально приготовился к боли, которая должна последовать за столкновением носа с и без того окровавленной землей, но вместо этого кто-то в последний момент схватил его за руку и не только предотвратил падение, но и поставил парня на ноги. Мистер Ричардсон.

– Спасибо, – попытался сказать Джастин, но Ричардсон тут же поволок его за собой. Благодарность могла подождать, пока они не доберутся до более безопасного места, чем эта «безопасная зона».

Пусть не без травм, мистер Ричардсон и Джастин отбежали как можно дальше от ворот, где все еще шла стрельба. Люди совершенно обезумели, пытались перелезть через забор, стрелять в ответ из своего оружия или использовали для сопротивления кулаки. Джастин даже представить не мог, сколько невинных людей уже погибло и погибнет в ближайшие минуты из-за одного психа, который начал все это. Все происходило слишком быстро.

Ричардсон схватил Джастина за плечи и наклонился, чтобы было удобнее заглянуть ему в глаза и заставить слушать.

– Джастин, беги к остальным, ясно? Не лезь больше никуда. Я найду Гейба и вернусь к вам, а ты пока что отведи ребят подальше отсюда, – Джас, казалось, даже не слушал Ричардсона, поэтому тот слегка потряс его за плечи, приводя в чувство. – Ты понял?

– Да… Да, я понял, – ответил Джастин.

Ричардсон кивнул и развернулся, чтобы снова нырнуть в толпу, но Джастин не сразу решился уйти. У него было плохое предчувствие, и Уэллс хотел убедиться, что и учитель, и одноклассник вернутся живыми.

С места Джастина было прекрасно видно, как мистер Ричардсон зашел в водоем беспорядочно носившихся людей. Он с трудом двигался против течения, но, несмотря ни на что, учитель шел дальше, оглядывался, пытаясь найти Гейба, звал его, пытаясь перекричать гул потока. Но его голова резко дернулась вправо, и Ричардсон упал.

Джастин сразу понял, что произошло, но верить в это не хотел. В один момент он испытал так много эмоций, сколько не испытывал, наверное, за всю свою жизнь. На его глазах убили единственного учителя, к которому парень относился нормально. Единственного человека, который помог ему после конца света. Единственного, кто мог позаботиться о пятнадцати растерянных школьниках, которые не знали, как им дальше жить.

– Джастин! – окликнул его Гейб и развернул к себе.

Уэллс смотрел куда угодно, но точно не на Гейба. До него медленно доходили любые звуки извне, он был целиком погружен в свои мысли, которые бешено метались в голове. Джастин пытался по крупицам воссоздать события, начиная с момента первого выстрела, но они казались настолько нереальными, что он просто не хотел в них верить и продолжал искать истинные воспоминания. А их все не было. Только те, в которых Ричардсон погибал, потому что шел искать Гейба, а с самим Гейбом все было в порядке. Те самые воспоминания, в которых Джастин не догадался задержать учителя еще на несколько секунд, чтобы этот идиот, ради которого Ричардсон вернулся в ад, успел до них добежать. Джастин сходил с ума. То, что он помнил, не могло быть правдой. Но тогда в чем же заключалась правда?

В том и заключалась. Джастин не сумасшедший, а все, что он видел – реальность, выбивавшая землю из-под ног. Джастин никогда в жизни так не хотел ошибаться, как сейчас. Он даже согласен на потерю разума и вечное заточение в комнате с мягкими стенами, только не на ту правду, которую он знал.

– Эй, ты меня слышишь? – Гейб потряс Джастина за плечи.

Парень побледнел, словно только что увидел призрака. Впрочем, так оно и было: все поле было усеяно трупами, о которые спотыкались спасающие свои жизни люди, в любой