Господин Орлов - Redstone

по-дружески, как мы делали наедине, — будут выигрывать не числом, а технологиями. Не храбростью солдат, а мощью машин. Позволь представить тебе будущее русской армии.

Я подал мысленный сигнал. Из-за дальнего холма, с низким дизельным рокотом, выкатилось чудовище.

* * *

**Изобретение: Средний танк ЗК-1 «Земной Крейсер»**

* **Оригинал в нашем мире:** Концептуальный гибрид советского Т-34 (за революционную наклонную броню, дизельный двигатель и широкие гусеницы) и немецкого Pz.Kpfw. IV (за универсальность и компоновку). Технологический уровень соответствует началу 1940-х годов.

* **Моя версия:** ЗК-1 был машиной из другого мира. Тридцать тонн веса. Корпус и башня сварены из листов катаной гомогенной брони толщиной 45 мм, расположенных под рациональными углами наклона, что многократно повышало снарядостойкость. Мощный 12-цилиндровый дизельный двигатель В-2 (полная копия будущего танкового двигателя) мощностью 500 л.с. позволял машине развивать скорость до 50 км/ч по пересеченной местности. Широкие гусеницы обеспечивали превосходную проходимость. Вооружение состояло из длинноствольной 76-мм пушки Л-11 (аналог пушки ранних Т-34) и двух спаренных пулеметов ДП (конструкции Дегтярева, которую я «изобрел» на 30 лет раньше). Экипаж из четырех человек был защищен не только броней, но и общался по внутренней танковой радиостанции.

* **Эффект:** Абсолютное оружие для поля боя конца XIX века. Неуязвимый для любой полевой артиллерии того времени, способный уничтожить любое укрепление и подавить любую пехоту. Это был не просто танк, это был приговор старой тактике ведения войны.

* * *

Николай смотрел, не в силах вымолвить ни слова. «Земной Крейсер» на его глазах легко преодолел противотанковый ров, смял бревенчатый накат, имитирующий полевое укрепление, и с дистанции в километр тремя точными выстрелами превратил кирпичную стену в груду обломков. Его пулеметы выкосили поле с мишенями, имитирующими пехотную роту, за считанные секунды.

— Это… это сухопутный броненосец, — прошептал он. — Сколько их у тебя, Саша?

— На складах в Сибири и здесь, под Петербургом, стоит пятьсот таких машин, готовых к отправке по железной дороге. И заводы могут выпускать по три машины в день. Но это еще не все. Посмотрите в небо.

По моему сигналу с идеально ровной бетонной полосы аэродрома сорвались две машины, не похожие ни на что, виденное этим миром.

* * *

**Изобретение: Истребитель-моноплан «Сокол-1»**

* **Оригинал в нашем мире:** Собирательный образ лучших истребителей начала Второй мировой войны, таких как советский Як-3 (за легкость и маневренность) и немецкий Messerschmitt Bf 109 (за мощное пушечное вооружение и общую компоновку).

* **Моя версия:** «Сокол-1» был аэродинамическим шедевром. Цельнометаллический низкоплан с гладкой дюралюминиевой обшивкой. Закрытый каплевидный фонарь кабины пилота обеспечивал превосходный обзор. Убирающееся шасси превращало его в полете в хищную, стремительную стрелу. Сердцем машины был 12-цилиндровый V-образный двигатель жидкостного охлаждения М-105 (полный аналог будущего двигателя Климова), который я производил на заводе «Красный Октябрь» в Орлов-Авиа. Этот двигатель мощностью 1100 л.с. разгонял истребитель до невероятных 600 км/ч. Вооружение было смертоносным: два синхронизированных 7,62-мм скорострельных пулемета ШКАС (еще одно «раннее» изобретение), стрелявших сквозь диск винта, и 20-мм мотор-пушка ШВАК, бившая через полую ось редуктора.

* **Эффект:** В мире, где вершиной авиации считались неуклюжие этажерки из реек и перкаля, «Сокол-1» был гостем из будущего. Он мог догнать, переманеврировать и уничтожить любой существующий или даже проектируемый летательный аппарат. Он даровал абсолютное господство в воздухе.

* * *

Два «Сокола» на глазах ошеломленного Николая устроили в небе настоящее представление. Они с легкостью выполняли фигуры высшего пилотажа, которые были бы немыслимы для бипланов: боевые развороты, петли Нестерова, бочки, иммельманы. Их скорость была такова, что казалось, они нарушают законы физики. Затем один из них спикировал на полигон, и земля вздрогнула от коротких, злых очередей его пушки. Деревянные щиты, имитирующие артиллерийскую батарею, разлетелись в щепки.

Николай снял папаху, словно ему стало жарко на морозе. Его лицо было бледным, а в глазах читалась смесь восторга и священного ужаса.

— Бог мой… Саша, что это? — его голос дрожал. — С этим… с этим можно завоевать мир.

— Мир нам не нужен, Ники, — ответил я спокойно, кладя ему руку на плечо. — Нам нужен наш мир. Мир, в котором никто не посмеет диктовать России свою волю. «Земные Крейсеры» — это наш бронированный кулак, который проломит любой фронт. «Соколы» — это наши глаза и наш карающий меч с небес. Они обеспечат нам чистое небо, проведут разведку и уничтожат вражеские штабы и артиллерию задолго до того, как она сможет выстрелить по нашим солдатам. А свяжет все это воедино невидимая нервная система — радио. Каждый танк, каждый самолет, каждый штаб дивизии будут связаны в единую сеть. Мы будем знать о каждом движении противника, а наши удары будут скоординированы с точностью часового механизма.

Я описывал ему основы доктрины блицкрига, не называя ее этим словом. Я говорил о взаимодействии родов войск, о глубоких прорывах и котлах. И Николай, выросший на тактике суворовских времен, впитывал каждое слово, понимая, что является свидетелем рождения новой эры в военном искусстве. Эры, в которой у Российской Империи не было и не могло быть равных.

— Сколько у тебя… этих? — кивнул он на аэродром.

— Двести истребителей и сто легких бомбардировщиков «Грач», способных нести до полутонны бомб. И заводы готовы удвоить это число за три месяца. Все это, Ваше Высочество, — я обвел рукой полигон, — весь этот арсенал будущего, я передаю в распоряжение Русской Императорской Армии.

Вечером того же дня мы стояли в моем кабинете в особняке на Мойке. На огромном столе была расстелена подробная карта Дальнего Востока. Яркими флажками были отмечены дислокации наших войск, узлы связи и, главное, данные моей разведки о японских силах. Мои доппельгангеры по всей Восточной Азии работали как единый сверхорганизм, поставляя информацию в режиме реального времени.

Внезапно застрекотал аппарат шифрованного телеграфа, стоявший в углу кабинета — мое прямое соединение с Порт-Артуром. Мой дубль-оператор быстро принял сообщение и передал мне листок. Я прочел его и молча протянул Николаю.

Текст был коротким:

«ТОКИО. СРОЧНО. 25 ФЕВРАЛЯ 1896 ГОДА. ОБЪЕДИНЕННЫЙ ФЛОТ ЯПОНИИ ВЫШЕЛ ИЗ БАЗЫ В САСЕБО. ПОДТВЕРЖДЕННЫЙ КУРС НА ПОРТ-АРТУР. ТОЧКА.»

В кабинете повисла тишина, густая и тяжелая, как орудийный дым. Война началась. Точка невозврата была пройдена.

Николай посмотрел на меня. В его глазах больше не было ни тени сомнения или страха. Только холодная решимость.

— Что ж, — сказал он твердо. — Они сделали свой выбор.

Я подошел к карте и передвинул флажок, обозначавший японский флот.

— Они думают, что нападают на колосса на