Господин Орлов - Redstone

глиняных ногах, как это было с Китаем, — сказал я, и в моем голосе зазвенела сталь. — Они думают, что их ждет повторение Цусимы, только наоборот. Они не знают, что их ждет. Они не знают, что их корабли уже засечены нашими летающими разведчиками, а их адмиралы — цели для наших бомбардировщиков. Они не знают, что на дне залива под Порт-Артуром их ждут не простые мины, а управляемые торпеды. Они не знают, что их десант на Ляодунском полуострове встретят не редкие роты пехоты, а стальные клинья «Земных Крейсеров».

Я посмотрел на цесаревича, а через него — на весь мир, который замер в ожидании.

— Они думают, что собираются разбудить спящего медведя. Завтра они с ужасом поймут, что сунули руку в гнездо стальных шершней. История, которую они учили в своих академиях, заканчивается сегодня. А завтра, Ваше Высочество, начнется новая. И писать ее будем мы.

Я смотрел на карту, но видел уже не ее. Я видел огненные трассы в ночном небе над Желтым морем, видел горящие японские броненосцы и танковые колонны, утюжащие вражеские позиции. Это была не просто война за Корею или Маньчжурию. Это была первая публичная демонстрация силы. Первое кровавое крещение нового мира, который я строил. Гром орудий, который вот-вот должен был грянуть над Дальним Востоком, станет похоронным звоном по старой эпохе и колыбельной для новой — для Русского Века. И этот век начинался прямо сейчас.

Глава 12. Валькирии Сибири и Стальной Левиафан

Март, 1896 год.

Мир взорвался. 25 февраля, после официального объявления войны Российской Империей в ответ на японскую агрессию, газетные киоски от Лондона до Нью-Йорка, от Парижа до Берлина превратились в эпицентры информационной бури.

*«THE TIMES», Лондон:* «Русский Медведь пробудился! Царь объявляет войну микадо. Британская империя с тревогой наблюдает за эскалацией конфликта на Дальнем Востоке, который может нарушить хрупкий баланс сил в Азии».*

*«LE FIGARO», Париж:* «L'honneur de la Russie! Санкт-Петербург отвечает на японскую дерзость. Наши союзники вступают в войну, и Франция выражает полную дипломатическую поддержку. Судьба Маньчжурии и Кореи будет решена огнем и мечом».*

*«NEW YORK TRIBUNE», Нью-Йорк:* «War in the Orient! Czar vs. Mikado. Американские экономические интересы в Китае под угрозой. Эксперты предсказывают долгую и кровопролитную войну, в которой японская доблесть и британские технологии столкнутся с неисчерпаемыми людскими ресурсами России».*

По всей необъятной Империи, от Польши до Аляски, зазвучали полковые трубы и барабанный бой. Началась мобилизация. На призывные пункты стекались мужчины: бородатые крестьяне, городские рабочие, безусые гимназисты, поседевшие ветераны турецких кампаний. Патриотический подъем был огромен. «За Веру, Царя и Отечество!» — гремело над страной.

Но самые невероятные, самые шокирующие сцены разворачивались на Дальнем Востоке, на сборных пунктах под Владивостоком, куда по моей новой Транссибирской магистрали прибывали эшелоны из глубины Сибири. Из городов, носивших мое имя.

Когда двери первого состава распахнулись, и на перрон начали спускаться солдаты, у встречающих их офицеров Генерального штаба и иностранных военных атташе отнялся дар речи. Это были не мужчины.

Ровными, как на параде, шеренгами строились женщины. Высокие, статные, с ростом не ниже ста восьмидесяти сантиметров. Их униформа, сшитая из прочной темно-зеленой ткани, идеально сидела на фигурах, которые, казалось, сошли с полотен Рубенса или античных фресок — широкие бедра, тонкие талии, высокая, пышная грудь. Но это была не мягкая, изнеженная красота. Под тканью угадывались стальные мышцы. Их лица, принадлежавшие десяткам этносов — от ирландского и скандинавского до филиппинского и африканского — были прекрасны, но суровы и сосредоточены. Длинные волосы были туго заплетены в косы и убраны под пилотки.

Они двигались с безмолвной, отточенной дисциплиной, их тяжелые армейские ботинки чеканили шаг по мерзлой земле. В их руках были не привычные винтовки Мосина, а более короткие и удобные автоматические карабины системы Орлова (в другой жизни известные как АК-47, но адаптированные под более мощный винтовочный патрон), а на груди висели легкие композитные бронежилеты. Каждая была в семь раз сильнее обычного мужчины, каждая обладала выносливостью марафонца и реакцией хищника. Это была моя Частная Армия. Мои Валькирии.

Шок сменился шквалом телеграмм, донесений и газетных статей. Мир, только что обсуждавший соотношение флотов и армий, сошел с ума.

*«BERLINER TAGEBLATT», Берлин:* «Die Amazonen des Zaren! (Амазонки Царя!). Невероятно! Россия выставляет на фронт женские батальоны. Является ли это признаком отчаянной нехватки солдат или новым секретным оружием русских? Прусские генералы в недоумении».*

*«DAILY MAIL», Лондон:* «Petticoat Army to Fight Japan? (Армия в юбках будет сражаться с Японией?). Россия опустилась до того, что отправляет на убой своих женщин. Вся политра цвета кожи у русских, все так плохо у солдат? Этот фарс показывает истинное состояние русской армии. Делаем ставки, джентльмены, сколько дней продержатся эти ‘воительницы’ против закаленных в боях самураев?»*

*«IL CORRIERE DELLA SERA», Рим:* «Chi vincerà? (Кто победит?). Технологичная, но эксцентричная Россия, чьи женщины берутся за оружие, или древняя, но многочисленная и дисциплинированная Япония? Военная история не знала подобных прецедентов».*

Я читал эти выдержки с холодной усмешкой. Один из потоков моего сознания, отвечающий за связи с общественностью, лишь фиксировал эти выпады, готовя сокрушительный ответ. Пусть потешаются. Пусть недооценивают. Тем сокрушительнее будет их шок. Я знал, на что способны мои девочки. Каждая из них прошла интенсивную подготовку, в их сознание были загружены тактика, баллистика, навыки выживания и основы полевой медицины. Они были не просто солдатами. Они были идеальными хищниками, облаченными в человеческую плоть.

Война тем временем началась, но текла вяло, как густой кисель. Японцы, подгоняемые своей воинственной пропагандой, предприняли несколько попыток высадить десант на Ляодунском полуострове и в Корее. Каждая попытка заканчивалась кровавой баней. Их десантные баржи расстреливались с недосягаемой для их корабельной артиллерии дистанции батареями моих 152-мм гаубиц, наведение которых корректировалось по радио с борта патрулирующих «Соколов». Несколько раз японские отряды все же добирались до берега, где их встречали невидимые в складках местности пулеметные гнезда и контратаки моих «амазонок», которые в штыковом бою были просто неостановимы.

На море ситуация была еще более однозначной. Мои новые линейные корабли типа «Пересвет», построенные для Российского Императорского флота, лишь внешне напоминали своих реальных тезок. На деле это были корабли эпохи Первой мировой. Их 305-мм орудия, управляемые централизованной системой с оптическими дальномерами, позволяли вести точный огонь на дистанции свыше 15 километров, в то время как японские броненосцы могли эффективно