Господин Орлов - Redstone

бумагу. На мостике «Микасы» люди падали на палубу, оглушенные и ослепленные. Адмирал Того стоял, вцепившись в поручень, и с немым ужасом смотрел, как его флот, его мечта, его жизнь, гибнет в апокалиптическом огне, не сделав ни единого выстрела.

— Ответный огонь! — закричал он в пустоту, но его никто не слушал. Паника и хаос поглотили все.

Четыре уцелевших броненосца, включая «Микасу», и несколько крейсеров в отчаянии ринулись вперед, пытаясь сократить дистанцию. Это было их последней ошибкой.

На «Князе Орлове» раздался низкий, вибрирующий гул, словно пробудился древний титан. Гигантские 457-мм башни плавно довернули стволы.

— Главный калибр, — скомандовал мой дубль. — Цель — «Микаса». Огонь.

Не было привычного грохота порохового выстрела. Лишь оглушительный электрический треск и почти беззвучный сверхзвуковой хлопок. Урановые болванки, невидимые глазу, пронзили пространство. Снаряд вошел в носовую часть «Микасы», прошел корабль насквозь по диагонали, разрывая переборки и механизмы, и вышел у кормы, оставив за собой идеальное круглое отверстие диаметром в полметра. Кинетическая энергия удара была такова, что позвоночник корабля переломился. Флагман адмирала Того задрал нос и корму и за считанные секунды ушел под воду, унося с собой всего адмирала и его штаб.

Следующие залпы добили оставшихся. Это было не сражение. Это было истребление. Четыре эсминца-ракетоносца класса «Гром» из эскорта «Орлова» тем временем охотились на разбегающиеся крейсера и эсминцы, добивая их ракетами меньшего калибра.

Через двадцать минут после первого залпа в Цусимском проливе воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском догорающих обломков и криками немногих выживших в ледяной воде. Весь Объединенный флот Японии прекратил свое существование. Моя эскадра не получила ни единой царапины.

Новость о Цусимском побоище (как его тут же окрестили) ударила по миру, как тот самый гиперзвуковой снаряд. Телеграфные агентства захлебывались от сообщений. Первые донесения были настолько невероятными, что их сочли бредом или русской дезинформацией. Но когда нейтральные суда, бывшие свидетелями бойни, добрались до портов, мир содрогнулся.

*«REUTERS», ТЕЛЕГРАММА ИЗ ШАНХАЯ:* «БРИТАНСКИЙ ВОЕННО-МОРСКОЙ АТТАШЕ КАПИТАН ПЭКЕНХЭМ С БОРТА ПАРОХОДА «АРГОНАВТ» СООБЩАЕТ О ПОЛНОМ УНИЧТОЖЕНИИ ЯПОНСКОГО ФЛОТА НЕИЗВЕСТНОЙ РУССКОЙ ЭСКАДРОЙ. КОРАБЛИ УНИЧТОЖАЛИСЬ «ОГНЕННЫМИ СТОЛБАМИ С НЕБА» И ОРУДИЯМИ НЕВИДАННОЙ МОЩИ. ЗАЯВЛЯЮ СО ВСЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ: ВЕСЬ КОРОЛЕВСКИЙ ФЛОТ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА УСТАРЕЛ В ОДНОЧАСЬЕ. МЫ БЕЗЗАЩИТНЫ. БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЕВУ».*

Газетные заголовки сменились с издевательских на панические.

*«NEW YORK WORLD»:* «РУССКИЙ ЛЕВИАФАН! Таинственный супер-корабль стер японский флот с лица земли. Кто такие эти «Амазонки»? Новая эра морской войны началась сегодня».*

*«LE MONDE», Париж:* «La Foudre de l'Ours Russe! (Молния Русского Медведя!). Япония разгромлена. Русский гений явил миру оружие абсолютного превосходства. Франция приветствует триумф своего союзника!»*

Вечером того же дня в моем особняке на Мойке, где я обсуждал с цесаревичем Николаем планы послевоенного устройства Кореи, мой дубль-адъютант внес на серебряном подносе телеграмму на бланке с императорским гербом.

Николай взял бланк дрожащими руками. Взгляд его пробежал по строчкам. Он медленно выдохнул и передал телеграмму мне. Я уже знал ее содержание, но прочел еще раз, для проформы.

«Господину Орлову, Александру Дмитриевичу.

Порт-Артур.

Ваше донесение о блестящей победе в Цусимском проливе и полной ликвидации неприятельского флота Мною получено. Счастлив и горд за доблесть оружия Русского. Сердце Мое преисполнено благодарностью Провидению и вам за сей неслыханный триумф.

Однако же, не могу не пожурить вас отечески за излишнюю скромность. Прятать от Меня, Государя своего, такие «игрушки», способные в один час решить судьбу войны, есть дело, граничащее с дерзостью. Надеюсь, впредь вы будете более откровенны со своим Царем, который видит в вас не только верного подданного, но и опору Трона.

За беспримерные заслуги перед Отечеством, за укрепление мощи военной и славы Российской Империи, Всемилостивейше жалую вас, Александра Дмитриевича Орлова, потомственным Княжеским достоинством Российской Империи, с правом передачи титула по наследству. Также жалую вас кавалером Императорского Ордена Святого Апостола Андрея Первозванного.

Ожидаю вас в Петербурге для личных поздравлений.

АЛЕКСАНДР.»

Николай смотрел на меня, и в его глазах была смесь благоговения, восхищения и легкого, дружеского укора.

— Князь Орлов… — произнес он, впервые пробуя новый титул на вкус. — Звучит. Звучит так, словно так и должно было быть всегда. Поздравляю, Саша. Нет, Ваша Светлость. Ты это заслужил, как никто другой.

Я вежливо склонил голову.

— Благодарю, Ваше Высочество. Служу России.

Но пока я произносил эти слова, один из потоков моего сознания уже холодно анализировал произошедшее. Княжеский титул. Высший орден Империи. Это были не награды. Это были инструменты. Символы, которые открывали передо мной последние закрытые двери в высшем свете и в государственной машине. Символы, которые делали мою власть почти абсолютной и легитимной в глазах старой аристократии.

История снова сделала кувырок. Но это был не кувырок. Это был выверенный, идеально рассчитанный удар, который сломал ей хребет. Я не просто выиграл войну с Японией. Я предотвратил десятки будущих войн. Кто теперь посмеет бросить вызов стране, чей флот может испарить вражескую эскадру за двадцать минут? Британский лев поджал хвост. Германский орел испуганно захлопал крыльями. Американский дядя Сэм поперхнулся своей сигарой.

В этот день, 15 апреля 1896 года, закончилась эпоха колониальных войн и «дипломатии канонерок». Началась новая эра. Эра абсолютного, неоспоримого технологического доминирования. И во главе этой эры стояла Россия. Моя Россия.

Я смотрел на карту мира, висевшую на стене кабинета. Теперь это была не просто карта. Это был мой рабочий стол. Мой холст. И я был готов рисовать на нем новый мир. Мир, в котором не будет места мировым войнам, революциям и бессмысленным бойням. Мир порядка, процветания и прогресса. Моего прогресса, те кто против нас. Что же… Это их проблемы.

Глава 13. Позолоченная клетка и выбор Императора

Конец апреля, 1896 год.

Мир, затаивший дыхание после Цусимского побоища, получил оглушительную пощечину. 27 апреля 1896 года в Порт-Артуре, на борту флагмана «Князь Орлов», был подписан мирный договор, который в одночасье перекроил карту Дальнего Востока и похоронил старый мировой порядок. Японская делегация, во главе с бледным, как полотно, маркизом Ито Хиробуми, подписывала документ трясущимися руками. Это был не мир. Это была безоговорочная капитуляция, унизительная и окончательная.

Пункты договора были короткими и безжалостными:

1. Японская империя прекращает свое существование как суверенное государство.

2. Вся территория Японии, включая все острова, входит в состав Российской Империи на правах особого генерал-губернаторства.

3. Император Мэйдзи отрекается от престола и божественного статуса, получая