Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

Яркий солнечный свет сделал мрачную комнату весёлой. Обои оказались чудесного золотистого цвета, вспыхнули лак и позолота — нормальные апартаменты нормального аристократа. Со вкусом.

Индар и Барн вместе прошли гостиную, удалились, видимо, в рабочий кабинет Индара — и я слышал, как он там бранит на чём свет уродов, которые рылись у него в столе.

— Никак что ценное унесли, ваша светлость? — донёсся голос Барна.

Рэдерик чуть усмехнулся.

— По-настоящему ценное я где попало не бросаю, — отозвался Индар с досадой. — Открой здесь.

А я остановился напротив большого портрета фантастически красивой женщины. Очень нежное, точёное, юное, умное и жестокое лицо. Вишнёвые глаза смотрят чуть вприщур, карминные губы изогнуты презрительно. Великолепнейшие волосы, вороные, с мягким блеском. И странный костюм: платье, закрытое до горла, с витыми золотыми шнурами и широкими рукавами, как во времена Риэля Чайки, только пламенно-алое, огненного цвета. Такого тогда не носили, да и красок таких не было.

Хаэла обожала одеваться в красное.

Цвета огня, вина, ада и крови.

— Мерзкая леди, — сказал Рэдерик, подойдя. — Очень похожа. Мессир Клай, а зачем мне изображать идиота для маршала?

— Чтобы он понял, что вы безопасны, — сказал я. — Нам предстоит работать вместе.

— Я не очень хочу с ним работать, — сказал Рэдерик. — Он глупый, людей не понимает… не понимает, как с людьми разговаривать. И группа у него… им верить нельзя, а он даже не проверяет. Меня он три раза оскорбил и не заметил…

— Это правда, — сказал я. — Но, видите ли, мессир, у Норфина армия. Огромная сила. А у нас с вами ничего нет, кроме вашего происхождения. Нам нужна поддержка.

— А! — обрадовался Рэдерик. — Понятно! Мы казним его потом? Когда у нас будут сторонники?

— У вас есть пара-тройка запасных маршалов, ваше высочество?

Рэдерик вздохнул:

— То есть он так и будет… у нас на шее сидеть?

— Нет, — сказал я. — Он будет заниматься своим делом. Его дело — это армия. Вы будете заниматься своим делом, а он — своим. Мы с вами должны как-то это наладить.

Рэдерик посмотрел на меня с интересом.

— А вы хорошо это понимаете… Вас интересно слушать. Кажется, вы правы.

В гостиную вернулись Барн и Индар. Барн поставил на стол шкатулку.

— Их светлость думают, что мы по миру пойдём, — сказал он. — Заставили меня тайник открыть.

Я поднял крышку шкатулки. Там лежали жирная пачка перелесских кредитных билетов довоенного выпуска и горсть золотых десяток Рандольфа.

— Может оказаться, что понадобится золото, — сказал Индар. — На первое время, на всякий случай.

— Мы же дипломаты, — сказал я.

— Не дури, лич, — фыркнул Индар. — Неизвестно, что тут завтра произойдёт.

— У нас есть деньги, — сказал я. — На всякий случай.

— Командировочные? — спросил Индар сочувственно. — Не возражай и не спорь… миллионщик.

Рэдерик задумчиво смотрел на золото.

Барн сказал:

— У их светлости там, в кабинете, зеркало хорошее. Только они, как все перелесцы, от вампиров его прикрыли.

— Зачем? — спросил я Индара.

— Моя леди, — сказал он неохотно, — предпочитала общаться с подлой нежитью вроде Эрнста в специально отведённых для этого местах. Его обращённые шпионили совершенно безбожно — и сливали информацию кому попало. Личную информацию леди — в дом Незабудок, например.

— Продажные вампиры — это что-то новое, — сказал я. — Не встречал.

— За кровь некроманта эти твари кого угодно вломят, — сказал Индар, кривясь. — Вернее, за каплю Дара.

— Интересно было бы предложить Ричарду, — сказал я.

— Таких, как твой Ричард, наверное, больше и нет, — возразил Индар. — Он светится насквозь. А свита Эрнста — тёмная.

— Вампиры и должны светиться, — сказал я. — Это ваше перелесское упырьё и вампирами-то не назовёшь… но я понял. От таких впрямь стоило закрывать зеркала. Но теперь мы ждём других, теперь мы откроем.

— А мне можно посмотреть на вампиров? — спросил Рэдерик, внимательно слушавший мои реплики. — Они обычным людям показываются?

— Ну, вы — не такой уж и обычный, — сказал я. — Вам, вероятно, можно.

Мы с Барном отодрали от зеркала роскошную раму из резного дерева, где в тонкий узор из дубовых и ясеневых ветвей вплетались древние розы, прикрывающие от Приходящих в Ночи. Индар смотрел и хмурился.

— Вандалы, — бормотал он. — Осторожнее! Она ещё пригодится, мало ли…

— Зеркало хорошее, рабочее, — сказал я. — Оно нам точно пригодится скорее, чем рама.

Обед нам принесли как в военном лагере. Тот, кто накрывал этот передвижной столик, о всяких дворцовых тонкостях точно не имел понятия: столовые приборы попросту завернули в салфетку и положили рядом, какую-то мелкую жареную дичь сложили в супницу, а сухое бисквитное печенье подали прямо в жестяной банке, где оно хранилось.

Вдобавок очередному юному поручику Норфина было мучительно стыдно изображать дворцового лакея. Ему страшно хотелось избавиться от столика, он злился, понимал, что злиться не надо, раздражался ещё больше. Барн помог ему перекатить столик через порожек, отделявший апартаменты Индара от круговой анфилады, — и парень сбежал, даже не кивнув.

— Не дворец, а какой-то притон, — поразился Индар. — Сюда теперь, пожалуй, и дипломатов не пригласишь, неловко.

— Приготовься, — сказал я. — Нам необходимо всё это как-то исправить, а, кроме тебя, даже подсказать некому.

Барн с видом балаганного фокусника нарисовал розу проверки еды. Рэдерик оценил: он восхищённо смотрел на стол.

— Мессир Клай, — сказал он, — яда, значит, там нет? А раз еда так валяется и никто вообще не прислуживает за столом — наверное, всё можно руками брать?

— Валяй, ваша светлость, — сказал Барн нежно. — Бери, чего хочешь. Раз уж у нас тут всё равно как военное положение и никаких таких церемоний нет.

— О да, правильно! — тут же съязвил Индар. — Чем учиться манерам, лучше испортить их принцу!

— Ничего, — сказал я. — Мы впрямь на походном положении. Берите, мессир. На всякий случай — вилки здесь.

Рэдерик переглянулся с Барном — и с видом человека, который решается снять портовую девку или нюхнуть чёрного лотоса, вынул из жестянки бисквитную печеньину с орешками.

— Вы бы сперва курицу, — сказал Барн.

Он явно был не прочь забаловать принца вконец.

— Это рябчик, деревенщина! — простонал Индар.

— Ну так и рябчика, — согласился Барн. — Давайте пробовать, ваша светлость! Мало ли что придётся, а на фронте у нас не всегда вилки и салфетки были.

— А ты расскажешь? — спросил Рэдерик. — Про фронт? Я ведь маршалу так сказал… чтоб он отстал… а на самом деле…

— А на самом деле — отчего б не рассказать, — сказал Барн. — Прелюбезное это дело.

— Я не могу на это смотреть, — сказал Индар. — Пока наш деревенский барашек портит