Восьмой район - Алиса Аве

Брови Кира взлетели одновременно с руками, он столько не жестикулировал лет с десяти.

– Есть такая возможность? Я думал, разработки пока на начальной стадии. Когда мы проходили практику, я и мечтать не смел, что когда-нибудь смогу помогать людям любого возраста.

– Заманчиво, Кир, скажи! – Коллинз подпрыгивал в кресле. – Если бы ты знал, чего стоило держать от тебя в тайне сегодняшнюю встречу. Мы планировали ее за месяц. Я хотел увидеть твою реакцию, и она не разочаровала!

Кир отодвинул сизигиум, чтобы видеть обоих.

– Жена мне сегодня обещала сюрприз, но не думаю, что она сможет меня удивить больше, чем вы!

Настроение, испорченное скучными клиентами, поднялось до головокружительных высот, Кир ликовал.

– Я дам вам две недели на размышление. – Его кумир пришел исполнять мечты и говорил с ним на равных. – Поговорите с женой, обдумайте. Я буду рад видеть в деле именно вас. Я получил рекомендации из вашего университета, да, они все с теплом вас вспоминают. Вы отличились не только в генетике, но и в хирургии. Не удивляйтесь, по долгу работы я все обо всех знаю. Отзывы коллег, директора и, что важнее, клиентов. Результаты проведенных корректур. И, признаюсь честно, мои личные предпочтения. Я рассмотрел множество кандидатур. Но ваш бонсай, безусловно, расставил все точки над «i».

Коллинз пискляво рассмеялся.

– Да, да, – Кир тоже улыбнулся, – я подумаю! Вы можете…

– Время позднее, у вас же столик заказан? Нельзя заставлять жену ждать. Через две недели я появлюсь в вашем кабинете, и вы озвучите оставшиеся вопросы, если прежде дадите согласие.

Память Кира ускользала, темнела, выталкивая меня прочь. Я очнулась с большим трудом, после сочных красок воспоминаний спальня с зеленоватым освещением казалась призрачной. Словно там, в планшете, текла настоящая жизнь, а по коридорам и отсекам Ковчега проходила выдуманная.

«Я где-то слышала голос этого мужчины. Почему Кир ни разу не назвал его по имени?» – я ковырялась в куске мяса. Мне наконец-то поменяли диету, потребовались белки. К мясу прилагался нежный горошек и картофельное пюре – счастье для любого, выросшего в нашей колонии. Я вяло жевала, почти не различая вкуса: «Где же я слышала? Точно! Кир говорил с ним по телефону после приема Карен! Он все же согласился. Получается, эксперимент над Карен исходил от его проекта». Голова кружилась, я складывала свалившуюся на меня информацию в аккуратную стопочку, но она тут же рушилась, погребая меня под несвязными мыслями.

Вокруг образовалось пустое пространство, девочки обходили меня стороной. Кью откровенно крутила пальцем у виска, Эн, сидевшая напротив, сказала:

– Она, наверное, плохо себя чувствует.

– Будь мои дела столь плохи, мне бы тоже еда не лезла в горло, – заявил кто-то из девчонок.

Я запихивала в рот горох, потому что полагалось есть, не разговаривала, потому что не могла разговаривать. Они окончательно перестали быть моей действительностью. Что ж, по крайней мере, Стиратели к моему поведению не придерутся.

Медик поднял дозу вводимых инъекций до максимума, но монитор молчал.

– Она непригодна, – доложил он Стирателям.

Балкон пустовал. Краем собственного сознания я понимала – без результатов мне конец, но мной управляло чужое настроение.

У корректора Кира такая же папка, как в моем планшете. «Декоративные дети» оказались глобальным проектом, соединившим несколько судеб, включая мою. Ликвидация страшила меньше мысли о том, что я вторглась в запретное. Возможно ли, что доставшийся мне шарик принадлежал корректору? Но в таком случае откуда в нем воспоминания Карен?

Зенон поджидал меня возле душевой после вечерних гигиенических процедур. Я ухватилась за невидимость как за спасение.

– Ты можешь себе представить, у него такая же папка!

Я разрывалась от эмоций. Зенон шел с каменным лицом, мы проскользнули вдоль коридора, я еле дождалась, когда минуем стражу и вереницы детей, и кинулась на него с будоражившими открытиями, совершенно забыв о наших планах. Меня потряхивало, от волнения я выбивалась из действия его силы, он сжал руку сильней.

– И даже больше! Был такой проект! Из-за него общество разделилось!

– Ты обещала не читать.

– К нему кто-то пришел, странный тип с неподвижным лицом. Мышцы не двигаются, ни брови, ни губы. Лицо как маска нашего Лидера, но гораздо хуже. И он предложил Киру поучаствовать в эксперименте. Я уже путаюсь в их экспериментах. Кир не согласился, жена уговорила его отказаться. Она сказала, что нельзя ни под каким предлогом участвовать в разделении людей. Знала бы она, как нас распределяют… Вообще она хорошая, Амелия. Она была уже беременная, хотела его обрадовать, а он все время о своем идейном вдохновителе говорил. Короче, она его кое-как убедила, и он отказался. И знаешь, чем все обернулось? – Я захлебывалась историей, открывшейся мне. – Зенон, ну Зенон, слушай же. У них ребенок с каким-то синдромом Мофона… Муфлона… Не помню! А они ему, ну, руководство клиники, где он работает: «Разрешение на генетическое вмешательство не дано». Представляешь?

Я шептала тихо, быстро, путаясь в словах и даже буквах. Зенон дергался, я тянула его на себя, ковыряла дырку на его рубашке.

– Они ему отомстили. За то, что не согласился, – на тебе! Так и сказали: проект проектом, но раз жена твоя хочет естественно рожать, пусть все естественно и будет.

Я видела, что произошло дальше, события разворачивались по моему желанию, легко, ярко. Я стояла рядом с Киром и его покровителем, который появился в минуту отчаяния, словно взял на нюх.

– Зенон, смотри, – выдохнула я, ощутив очередную волну жара, – я могу показать.

Зенон ахнул…

– Не все потеряно, друг мой. Слышал о вашей беде и считаю, нельзя отыгрываться на вас, все же мы ратуем за свободу выбора. – На этот раз он пришел в разгар рабочего дня. Вестибюль оброс цветами и кустарниками за полгода, что прошли с последнего разговора, Кир обустраивал выделенный ему этаж.

– Разрешение… К нам ходят все кому не лень. А мне отказали. Неэтично! Проект не принят окончательно! Знаете что? – Кир чуть ли головой о стол не бился, воспаленные глаза горели. – Позавчера ночью я перенес необходимую аппаратуру. Я все сделаю сам.

– Хотите провести корректуру в домашних условиях?!

– Только мне ограничили доступ в хранилище. Вы поможете мне? Они выдают материал непосредственно перед посещением клиента и проверяют количество каждый вечер.

– Опасно, Кир, я бы не советовал. Как бы не кончилось плачевно. Для вашей карьеры. И, возможно, для вашей дочери. Хотя я ничуть не принижаю вашего опыта и способностей исправлять ошибки.

– Дочь, да, у нас дочь… Вы знали?