Собиратель воды - Игорь Зыгин

Но в глубине души он понимал причины отказа. Понимал страх жителей оазиса, их недоверие к кочевникам, известным своими грабежами. И не мог осуждать их за желание защитить свои дома и семьи.

Всё же, глядя на белые крыши домов, на маленький храм, на сады и каналы, он не мог отделаться от чувства потери. Там, за этой невидимой границей, были знания, которые он искал. Ответы на вопросы, которые мучили его месяцами. Технологии, которые могли спасти его родной город.

И всё это осталось недоступным, закрытым для него из-за действий других людей, из-за репутации племени, к которому он теперь принадлежал.

Когда они достигли северного холма и увидели обещанный источник — действительно маленький, едва сочащийся из-под камней ручеёк, впадающий в небольшой естественный бассейн, — Назир почувствовал, как что-то сжалось внутри.

"Вот и всё, — подумал он, глядя на скудную воду. — Вот и весь финал нашего долгого пути. Не знания, не спасение, а милостыня, брошенная с презрением".

И в этот момент, когда караван начал разбивать лагерь у подножия северного холма, так близко к оазису и одновременно так бесконечно далеко от него, Назир ощутил всю тяжесть своего положения, всю иронию судьбы, которая привела инженера из великого города в положение изгоя, прозябающего на окраине процветающего поселения.

Но пустыня научила его одной важной вещи: никогда не сдаваться. И глядя на оазис, на его белые дома и зелёные сады, Назир поклялся себе, что найдёт способ проникнуть туда. Найдёт способ получить знания, которые искал.

Ведь вода всегда находит путь сквозь камень. Рано или поздно.

Глава 11. Голос в пустыне

Время давно перевалило за полночь, но сон не шёл к Мансуру. В четвёртый раз за эту неделю он сидел, скрестив ноги, склонившись над картами, разложенными перед ним в тусклом свете масляной лампы. Его глаза горели от бессонницы, а в висках пульсировала уже привычная боль — его постоянный спутник, усиливающийся с каждой неудачей, с каждым перечёркнутым на карте источником.

Тонкие пальцы, некогда безупречно ухоженные, теперь были покрыты мозолями и сухими трещинами, а под ногтями въелась пустынная пыль, которую невозможно было вымыть скудными запасами воды. Каждый вечер он смазывал руки специальным бальзамом, но пустыня была беспощадна ко всем, даже к тем, кто считал себя её хозяевами.

Тук-тук-тук. Мансур медленно постукивал угольным карандашом по карте, глядя на отметку, где был обозначен последний источник. Рядом стояли его пометки, выполненные аккуратным, геометрически правильным почерком:

"Источник № 4. Координаты: 32°15′ с.ш., 44°23′ в.д. Предполагаемый объём: 800-1000 кубометров. Глубина залегания: 4–6 метров."

Рядом — более поздняя запись, сделанная размашистым, нервным почерком, на бумаге, где чернила местами были размазаны каплями пота:

"ИСЧЕРПАН. Фактический объём: 350 куб.м. Глубина: 8,2 м. Высокое содержание минералов. Непригоден для длительного использования с нашим оборудованием."

Мансур медленно провёл чертой по отметке на карте, перечёркивая её. Чернильный крест казался погребальным знаком для очередной надежды. Четвёртая неудача подряд. Четвёртый раз, когда реальность издевательски отказывалась соответствовать даже самым пессимистичным прогнозам.

Головная боль внезапно усилилась, словно кто-то вонзил раскалённую спицу в его висок. Мансур прижал ладонь к пульсирующей точке, поморщившись от боли. Эти приступы становились всё сильнее и чаще. Как будто его собственное тело восставало против его решений, отказывалось следовать за его разумом.

"Ты опять ошибся", — произнёс голос в его голове. Голос, которого там быть не должно. Насмешливый, вкрадчивый голос, мучивший его в последние бессонные ночи. "Не такой уж ты и гений, как думаешь. Не такой уж и спаситель."

— Заткнись, — прошипел Мансур в пустоту шатра. Никто не должен был слышать, как он разговаривает сам с собой. Никто не должен был знать, что великий лидер Детей свободы ведёт беседы с призраками в своей голове.

Он бросил взгляд на импровизированный водный компас, жалкую конструкцию из двух металлических палочек, бесполезную без кристаллического сердца — постыдную пародию на то совершенное устройство, что было у племени кочевников. У Назира.

В памяти всплыло лицо другого инженера — спокойное, с внимательными глазами, в которых не было ни злобы, ни высокомерия. Просто непоколебимая уверенность. И этот проклятый водный компас в его руках — настоящее сокровище пустыни, способное безошибочно находить скрытые под песками источники воды.

Воспоминание вызвало приступ такой удушающей ярости, что на мгновение перед глазами всё потемнело.

"Ты должен был убить его", — снова прошептал голос. "Убить их всех и забрать компас. Приказать Тариму и его людям перерезать им глотки. Что стоят их жизни по сравнению с жизнями твоих последователей? С доверием, которое они оказали тебе?"

— Я пытался действовать рационально, — пробормотал Мансур, потирая виски. — Мы могли договориться.

"Рационально?" — голос стал отчётливее, словно собеседник придвинулся ближе. "Человек, который называет себя истинным рационалистом, должен понимать — иногда насилие это самый логичный выбор. Самый рациональный."

Мансур попытался сосредоточиться на картах, но строчки расплывались перед глазами. Бессонные ночи делали своё дело. Как давно он нормально спал? Три, четыре дня назад? А может, неделю? Границы между днями стали размытыми, особенно когда ночи превратились в бесконечные часы размышлений, самобичевания и этих… разговоров с самим собой.

"Не с самим собой", — поправил голос. "Со своим разумом. С той частью тебя, которая не боится правды".

Мансур потянулся к флакону с каплями, которые Фарид дал ему против головной боли. Ещё три капли в стакан с водой — больше, чем рекомендовано, но сейчас ему нужна ясность мысли любой ценой.

Пока он размешивал капли в воде кончиком пальца, перед глазами вновь возник образ Назира и его племени. Назир со своим компасом и эта женщина, предводительница, с глазами, холодными как пустынная ночь. Как он мог так ошибиться? Как мог позволить сантиментам взять верх над здравым смыслом? Он думал, что сможет убедить Назира присоединиться к ним, передать им свои знания и технологии добровольно. Какая наивность! Словно разумный человек мог предпочесть племя грабителей обществу, основанному на логике и знаниях.

"Если бы у нас был этот компас…" — в который раз подумал Мансур, и эта мысль была как незаживающая рана, которую он постоянно бередил. С таким устройством они бы безошибочно находили подземные воды, не полагаясь на неточные карты и сомнительные сведения караванщиков. Они бы не истощали силы и запасы на бесплодные переходы. Не теряли бы людей от жажды и болезней.

Но сейчас этот компас неизвестно где, в руках кочевников, которые затерялись среди бескрайних песков. Попытка найти их равносильна поиску конкретного зёрнышка песка