Собиратель воды - Игорь Зыгин

Майсара встала, на мгновение её рука коснулась плеча Назира — лёгкое, почти незаметное прикосновение, которое, однако, он ощутил всем телом.

— Спокойной ночи, водяной, — сказала она. — Завтра будет важный день.

И ушла в темноту вслед за Аш-Шарифом, оставив Назира у догорающего костра с новыми мыслями и чувствами, которых он не ожидал.

Сон не шёл к Назиру. Он лежал в своём маленьком шатре, глядя сквозь щель в пологе на звёзды — холодные, яркие, бесконечно далёкие. Их свет проделал огромный путь, чтобы достичь его глаз, и в этом было что-то глубоко символичное.

Мысли кружились, как песок в вихре. Образы Аль-Мадира перемежались с лицами людей племени. Он видел храмовые шпили и пальмы оазиса. Слышал шум городских улиц и тихий смех Майсары. Чувствовал прохладу лаборатории и жар пустынного солнца.

Впервые за долгое время Назир ощущал, что приближается к чему-то значимому. Не просто к воде — к возможному ответу. К месту, где мог таиться ключ к спасению города. К людям, которые, возможно, хранили знания, забытые или неизвестные в Аль-Мадире.

И это вызывало в нём странное волнение, смесь надежды и тревоги. Что, если он разочаруется? Что, если оазис окажется просто ещё одним поселением, выживающим на грани, без особых секретов и технологий? Что, если всё, что они нашли — это просто удачное место с хорошим источником, и ничего более?

Или, что ещё хуже, что если там действительно есть ответы, но они окажутся недоступны для него? Если жители не захотят делиться знаниями? Если знания будут бесполезны для ситуации в городе?

Назир сел, понимая, что не уснёт с таким вихрем мыслей. Он тихо выбрался из шатра и пошёл к краю плато, откуда открывался вид на оазис.

В свете звёзд и убывающей луны Ан-Наджм казался волшебным миражом — тёмные силуэты пальм, белые пятна строений, тонкая линия канала, поблёскивающая как серебряная нить. Всё выглядело мирным, спокойным, гармоничным. Как будто там, внизу, не просто выживали — жили.

Это было то, чего так отчаянно не хватало племени. То, чего не хватало самому Назиру. Не просто вода, не просто безопасность, но ощущение дома. Места, где можно остановиться, перевести дух. Где можно строить что-то более долговечное, чем временный лагерь, который завтра унесёт ветер.

И в этот момент Назир осознал, насколько глубоко изменился за эти месяцы. Когда-то, в Аль-Мадире, он воспринимал свой город как данность, как что-то вечное и неизменное. Даже когда заметил угасание кристалла, его мысли были о технических решениях, о возможности сохранить статус-кво.

Теперь, пройдя через испытания пустыни, через голод и жажду, через близость смерти, он понимал, насколько хрупким был тот мир. Насколько каждая капля воды, каждый глоток воздуха, каждая крупица пищи были драгоценны. Насколько чудом было само существование города среди песков.

Эта новая перспектива была одновременно пугающей и освобождающей. Пугающей, потому что показывала, как легко всё может исчезнуть. Освобождающей, потому что открывала глаза на то, что действительно имело значение.

Ан-Наджм мерцал внизу, обещание и вызов одновременно. Назир смотрел на него и чувствовал, как внутри растёт решимость. Завтра они спустятся туда. Завтра, возможно, он найдёт ответы, которые искал так долго.

Или, по крайней мере, следующие вопросы, которые нужно задать.

Утро встретило их ясным небом и лёгким ветром, несущим запахи, которых они не чувствовали уже давно — аромат влажной земли, свежей зелени, цветов. Сама пустыня, казалось, дышала иначе вблизи оазиса.

Караван двигался бодрее, чем накануне. Люди выпрямились в сёдлах, глаза были обращены вперёд, к зелёному пятну, которое с каждым шагом становилось всё больше, всё отчётливее.

Когда они поднялись на последний холм перед спуском к оазису, Назир невольно затаил дыхание. Вид, открывшийся ему, превзошёл все ожидания.

Ан-Наджм раскинулся в неглубокой долине, защищённой от ветров невысокими холмами. В центре поселения возвышалась скала — та самая, о которой говорили легенды. Вокруг неё расположились дома — белые, словно вылепленные из соли, с плоскими крышами, сверкающими на солнце. Сады окружали поселение зелёным поясом, пальмы тянулись к небу стройными стволами. Голубая лента канала огибала дома и сады, разветвляясь на множество мелких ручейков.

Это не был Аль-Мадир с его величественными храмами и дворцами. Но в своей простоте, в своей естественной гармонии с окружающей пустыней, Ан-Наджм был не менее впечатляющим. Здесь всё было на своём месте, всё имело цель и смысл. Никакой лишней роскоши, никаких ненужных украшений — только то, что служило жизни.

Назир увидел крошечное здание с куполом, возвышающееся над остальными домами. Храм, о котором говорила Самира. Маленький, не сравнимый с величественными храмами Аль-Мадира, но явно важный для жителей оазиса. Сердце его сжалось от неожиданной тоски — храм напомнил ему о доме, о конфликте с Халидом, о том, что когда-то он был частью системы, которую так яростно пытался изменить.

Люди вокруг него оживились. Кто-то смеялся, кто-то указывал на отдельные детали оазиса, объясняя их товарищам. Дети, до этого уставшие и притихшие, теперь бежали вперёд, увлекаемые видом деревьев и воды. Даже верблюды, почуявшие близость воды, прибавили шагу.

— Что скажешь, водяной? — спросила Майсара, поравнявшись с ним. — Не похоже на твой город, но и не так плохо, да?

Назир улыбнулся, глядя на неё:

— Не плохо? Это… прекрасно. В своём роде даже совершенно.

Его взгляд вернулся к оазису:

— Смотри, как продумано расположение домов — они дают тень друг другу в самые жаркие часы. Видишь эти навесы над каналами? Они уменьшают испарение. А сады расположены так, чтобы максимально использовать каждую каплю воды…

Он мог бы продолжать ещё долго, но Майсара легко ткнула его в бок:

— Ладно, ладно, инженер. Я поняла. Ты влюбился.

В её словах была лёгкая насмешка, но и что-то ещё — может быть, тень ревности к его восхищению оазисом? Назир не был уверен и не стал задумываться над этим. Сейчас все его чувства были поглощены видом Ан-Наджма.

— Самира говорит спускаться, — крикнул кто-то из передних рядов. — Все готовы?

Караван начал медленно спускаться по пологому склону к оазису. По мере приближения Назир замечал всё больше деталей: людей, работающих в садах; детей, играющих у канала; женщин, развешивающих бельё на верёвках между домами. Обычная, повседневная жизнь, которая после месяцев в пустыне казалась почти нереальной, как сцена из сказки.

Он также заметил движение у границы оазиса. Несколько фигур отделились от домов и направились к подножию холма, где должен был выйти караван. Это могли быть встречающие — или стража.

— Смотри, — Назир указал