Полет птицы Пэн - Priest P大

В следующие десять дней гора Фуяо погрузилась в хаос под руководством Янь Чжэнмина.

Чтобы не ехать в путешествие, Янь Чжэнмин симулировал болезни и спорил – в своих попытках он не останавливался ни перед чем и в конце концов, бесстыдно закатив учителю скандал, впал в такую истерику, что едва не рухнул без сил.

Но, к сожалению, в этот раз Мучунь чжэньжэнь упорно отказывался потакать ему. Его решимость заставить первого ученика спуститься с горы оставалась непоколебимой.

Хань Юань вел себя с точностью до наоборот. Чтобы получить разрешение учителя, он тратил все свое время на запоминание правил клана. Но его разум, похоже, был для этого не предназначен. От иероглифов кружилась голова, но, как бы Хань Юань ни старался, он все равно не мог запомнить их все. Как-то раз Чэн Цянь стал свидетелем того, как Хань Юань бьется головой о стену, будто сумасшедший.

Даже учитель превратился в дракона, у которого видно то голову, то хвост[106].

В тот день Чэн Цянь расстелил на камне чистых помыслов лист рисовой бумаги, приготовившись переписывать заученный наизусть «Канон чистоты и покоя».

С тех пор, как он получил ответ на свои сомнения, его не отпускало чувство, что он прикоснулся к чему-то неведомому, такому, чего он не мог в одночасье постичь. Это немного тревожило Чэн Цяня. Беспокойство не способствовало практике, поэтому ему пришлось отложить другие дела и медитировать в тишине.

Но стоило ему расслабиться, как раздался стук в дверь. Сюэцин пошел открывать и через минуту вернулся, неся на руках пухлую малышку. Это была шимэй Чэн Цяня, Лужа.

Рожденная полудемоном, Лужа, конечно же, отличалась от обычных девочек. Она была очень крепкой и ловкой: влезть на дерево или забраться на крышу дома было для нее пустяковым делом. Говорить она пока не умела и потому напоминала сообразительного зверька. Еще находясь в яйце, она могла распознавать чужие эмоции, едва услышав голос, но на конкретные фразы до сих пор реагировала куда медленнее.

Учитель сказал, что причина, вероятно, кроется в ее демонической крови. Не стоит удивляться, если она не заговорит и к десяти годам.

Похоже, Лужа ускользнула от учителя, пока тот не видел. Лишь две вещи в мире могли привлечь внимание малышки: вкусная еда и веселье. Обычно Лужа предпочитала наведываться в «Обитель нежности», ведь ее невероятно чистоплотный дашисюн так мечтал поскорее отделаться от нее, что приказывал слугам приготовить много вкусной еды. Он использовал угощение как подкуп, уговаривая шимэй вредить кому-нибудь другому. Вторым, кого Лужа постоянно навещала, был Хань Юань. Ведь он служил для нее источником веселья.

Но она редко приходила к Чэн Цяню, ведь тот не обращал на нее никакого внимания.

И она никогда не интересовалась Ли Юнем, который однажды превратил ее в жабу.

Шимэй так редко появлялась в павильоне Цинъань, что Чэн Цянь удивился:

– Почему ты здесь?

– Ах-ах! – жалобно захныкала Лужа.

Она подошла ближе, намереваясь потянуть Чэн Цяня за штанину, как вдруг раздался резкий треск. Чэн Цянь вздрогнул. Он тут же схватил девочку и развернул спиной к себе. К своему удивлению, в разрывах ткани он увидел два крыла неизвестной птицы!

Глава 21

Зачем создавать себе иллюзии?

Два небольших крыла, вырвавшиеся из спины Лужи, хотя и были частью ее тела, определенно причиняли ту же боль, что испытывают обычные дети при росте. Вероятно, Лужа не смогла найти ни Мучунь чжэньжэня, ни дашисюна, занятого своими капризами, ни хотя бы четвертого шисюна, посвятившего себя заучиванию правил клана. Единственным, кому она могла горько поплакаться, оказался Чэн Цянь.

Он какое-то время внимательно осматривал крылья Лужи, пока не удостоверился, что в них нет никакого изъяна. Была лишь одна проблема – они слишком напоминали куриные. Чэн Цянь забеспокоился: если учитель увидит их, не попросит ли он поваров жарить куриные крылышки целый месяц?

– Не нужно плакать. Это подарок от твоей мамы. – Чэн Цянь неуклюже взял девочку на руки. Ему даже показалось, что она заметно похудела. Может, Лужа только выглядела упитанной?

Или в тот момент, когда она превратилась в полуптицу, ее кости стали легче?

Чтобы принять человеческий облик, демоны совершенствовались годами. Чэн Цянь видел в библиотеке несколько записей о совершенствовании демонов, но не обратил на них особого внимания. Они не имели к нему никакого отношения, и Чэн Цянь просто пролистал их.

Лужа родилась от союза человека и демона, она должна была унаследовать способность менять облик, но Чэн Цянь не знал, было произошедшее случайностью или ее собственным желанием.

Он поднял маленькую Лужу повыше и как можно мягче произнес:

– Я тоже не знаю, как быть. Тебе нужно сосредоточиться. Просто попытайся, подумай о том, чтобы сделать их меньше и спрятать… спрятать, понимаешь? Эй, шимэй, ты понимаешь человеческую речь?

Лужа смотрела на него большими невинными глазами, и Чэн Цянь не знал, понимает она его или нет. Но, увидев ее растерянное лицо, он готов был поклясться, что нет.

Чэн Цянь тяжело вздохнул.

– Ладно, давай лучше поищем учителя.

Но Лужа, как немая, хлопнула его по рукам, пробормотала «ах, ах», сжала кулачки и закрыла глаза. От усилий лицо девочки перекосилось и покраснело.

Стоило Чэн Цяню обрадоваться, что она может справиться с проблемой сама, как маленькие крылья на спине Лужи неожиданно вытянулись до семи или восьми чи в длину. Перья рассыпались по полу и едва не отхлестали Чэн Цяня по лицу.

Он потрясенно уставился на шимэй, превратившуюся в гигантскую птицу. Став больше, крылья почти дорвали ее одежду. К счастью, она еще не вышла из возраста, когда дети носят штаны с разрезом[107], и не было никакой разницы, девочка она или мальчик. Но крылья действительно были слишком большими, а Лужа, несущая их, настолько маленькой, что почти потерялась среди перьев. Она напоминала огромного мотылька. Поистине странное зрелище.

Оправившись от шока, Чэн Цянь беспомощно уставился на Лужу.

– Я просил тебя сделать их меньше, а не больше!

Шимэй, которую он мог поднять одной рукой, теперь стала слишком тяжелой. Если бы он не практиковался с мечом, то вряд ли сумел бы ее унести.

А Лужа все так же смотрела на своего шисюна огромными невинными глазами. Вес крыльев не давал ей сесть ровно, и она неуклюже покачивалась на руках Чэн Цяня.

Они все еще нуждались в помощи учителя. Чэн Цянь крепко обнял Лужу и попытался выйти на улицу.