Деньги не пахнут 5 - Константин Владимирович Ежов

Но в этом зале конфликта не было. Только тихий монолог "жертвы", рассказывающей о своих страданиях, и бесстрастное молчание обвиняемого, который… соглашался со всем.

Отсутствие борьбы разъедало зал, как тишина после выстрела. Сначала публике это казалось странным, потом – тревожным, а вскоре все взгляды начали смещаться с "Теранос" на самого Сергея Платонова.

Почему он принимает каждое обвинение? Что задумал?

Ни одно из этих вопросов не звучало вслух, но они роились под потолком, как шершни, раздражённо жужжащие в ожидании удара.

***

После перерыва суд возобновился. Стук молотка вернул внимание публики.

– Следующий свидетель – господин Прескотт, – объявила судья.

В зал вошёл мужчина в дорогом костюме, с лицом, словно вырезанным из камня. Владелец инвестиционной группы "Херитидж Партнерс", человек, у которого не было причин помогать Платонову.

– Расскажите о разговоре с Сергеем Платоновым, который состоялся на яхте, – попросил обвинитель.

Прескотт говорил ровно, уверенно, без запинок:

– Сергей Платонов утверждал, что "Теранос" не получил одобрение FDA, выдавая за него сертификат LDT. Он упомянул отсутствие клинических испытаний и заявил, что компания намеренно вводит инвесторов в заблуждение.

– После этого ваше отношение к "Теранос" изменилось?

– Безусловно. Возникли серьёзные сомнения.

– Вы вложили деньги после этого разговора?

– Нет.

– А если бы этой беседы не было?

– Вполне возможно, что да.

Каждое слово било точно, как молоток по наковальне. С каждой фразой в зале становилось всё тише. Даже шаги судебного секретаря по паркету звучали, будто удары сердца.

Эти показания стали ударом. Они подтверждали, что слова Платонова привели к финансовому ущербу.

Всё складывалось против него.

И всё же защита вновь сделала то же самое.

– Вопросов нет, – произнёс адвокат Платонова спокойно, словно ничего необычного не происходило.

Пауза.

Затем – тихо, с уверенностью хирурга, делающего разрез:

– Мы признаём, что заявления Сергея Платонова нанесли "Теранос" финансовый вред.

Блэквелл побледнел. Его губы дёрнулись, как будто от вкуса горечи. Теперь всё стало ясно.

Безумие? Нет. Стратегия.

Платонов не защищался – он выстраивал ловушку. Клевета требует трёх признаков: ложь, умысел и ущерб. Он без колебаний признавал два – умысел и ущерб, – чтобы потом уничтожить третий.

Оставалось доказать одно: что его слова были правдой.

И вот тогда – театр, что разыгрывался в зале суда, станет лишь прологом к настоящей буре, которая готовилась за его пределами.

Едва переступив порог квартиры, Сергей Платонов щёлкнул пультом. Экран телевизора вспыхнул холодным светом, заполнив комнату ровным гулом новостных голосов. С каждой секунды эфир наполнялся напряжением – судебный процесс против "Theranos" гремел на всю страну, и журналисты, словно стайка голодных чаек, рвались первыми выдать свежую сенсацию.

– Сработало? – едва слышно пробормотал кто-то за кадром.

На экране ведущий с ровным, почти безжизненным голосом излагал суть конфликта:

– Юристы "Theranos" нанесли яростный удар, называя Сергея Платонова безрассудным и опасным человеком, ослеплённым мимолётной славой. По их версии, он просто выбрал компанию в качестве очередной мишени. В ответ сторона Платонова заявила, что "бизнес-практики Theranos балансируют на грани мошенничества", и потому обвинения в клевете несостоятельны – ведь обман действительно имел место.

Сухой голос диктора словно звенел от холода, беспристрастно раскладывая обе позиции. Всё шло именно так, как и было задумано. Но настоящая интрига только начиналась.

– Однако поведение Сергея Платонова во время допроса свидетелей вызвало вопросы. После одного-единственного вопроса он замолчал, фактически согласившись с доводами "Theranos" и даже признав нанесённый ущерб.

По губам Сергея скользнула улыбка. Суд всегда начинался с аргументов истца – сегодня не стало исключением.

Сторона "Theranos" вывела целую армию свидетелей и документов, выверенных до запятой. Все они должны были доказать одно: опасность Сергея Платонова, его злонамеренность и масштаб нанесённого ущерба. Но истинное содержание процесса знали только те, кто сидел в зале суда. Остальные видели лишь экран – и ту картину, что рисовали журналисты.

А журналисты, как и ожидалось, смотрели исключительно на него. Именно туда, куда их направляла подготовленная рука.

– После первого вопроса Сергей Платонов столкнулся с ограничениями NDA и замолчал. Он больше не задавал вопросов – будто дальнейшие слова потеряли смысл.

– И ведь речь идёт об "Касатке"! Разве он тот, кто сдаётся из-за бумажной преграды?..

– Однако его поведение не менялось – вопрос, пауза, молчание перед NDA и признание. Что же это значит?

Сергей тихо усмехнулся. Всё шло прекрасно.

На самом деле положение было катастрофическим. Чтобы выиграть процесс, требовались доказательства и свидетели. А доказательства – недоступны.

Фальсифицированные отчёты "Theranos" о доходах? Прямое подтверждение лжи – но засекречено. Конфиденциальная информация. Недопустимо к представлению.

Свидетели? Как и предупреждал Блэкуэлл, каждый подписал соглашение о неразглашении. Рты запечатаны.

Оставался единственный путь.

"Ударить по самому NDA."

Как раз к тому моменту, когда интерес к "Касатке" достиг пика, в "The Wall Street Times" появилась статья – о странных, почти садистских контрактах "Theranos", которые мучили сотрудников.

И вот теперь, в зале суда, даже "Касатка" заставили замолчать перед этим NDA? Люди не могли не задуматься.

– Что вообще такое NDA?

– Это соглашение о конфиденциальности, устанавливаемое компанией.

– Какие данные оно включает?

– У каждой фирмы – свои правила.

– Но насколько жестким должен быть NDA, если даже Сергей Платонов не смеет его нарушить?

Пока что это был лишь искорка, но стоило чуть подуть – и загорелось бы пламя.

На следующий день суд возобновился.

Свидетель со стороны "Theranos" – сухой, нервный кадровик – мял в руках папку, бормоча о "вреде, нанесённом компании действиями Платонова". Сергей не перебивал. Дождался, когда тот выговорится, и спокойно произнёс:

– Мы признаём, что заявления Сергея Платонова нанесли ущерб компании.

Реплика упала в зал, как камень в воду. Юристы "Theranos" торжествующе оживились, но ненадолго.

Сергей чуть склонил голову и бросил короткий, будто случайный вопрос:

– А какую программу использует ваш HR-отдел?

Свидетель вздрогнул. Этот вопрос уже всплывал на аудите, и ответ на него мог стать ловушкой.

– Возражаю! Вопрос не имеет отношения к делу! – взвизгнул адвокат "Theranos".

– Этот вопрос напрямую связан с заявленным ущербом во время аудита, – отозвался Сергей, спокойно, без нажима.

– Отклонено, – произнёс судья после