Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

Даритель Кириан обвёл глазами ряды школьников, но никто не встал. Тогда он продолжил:

– Напоминаю, что правила составлены и приняты для всеобщего блага, для нашей с вами безопасности. Нарушители должны быть наказаны. У меня всё. Вы свободны.

Захлопали откидные сиденья стульев, толпа потекла к выходу. Наша компания отделилась от остальных, мы зашли за угол у гардероба, где уже никого не было, и стояли, молча переглядываясь. Первым не выдержал Альвин:

– Вы что-то знаете?

Торлан помотал головой, незаметно толкнул меня в бок и сказал:

– Всё, расходимся. Подождём до завтра. Может, что-то прояснится.

Глава 27. Неприятные последствия

Мне не терпелось поскорее вернуться в приют, я надеялась выяснить что-нибудь про Валиту. Девчонки из нашей группы сказали, что новостей нет, но после полдника ко мне подошла Думара, завела меня под лестницу, где нас никто не мог увидеть, и рассказала, что утром Наставница Фламия вызвала её к себе в кабинет. Фламия никому не могла рассказать о скандале со своей родственницей – только Думаре, второй своей племяннице. А Думара, хоть и ревновала ко мне Валиту, решила, что я тоже должна это узнать. Может быть, она подозревала, что я знаю больше других. Может, даже надеялась выслужиться перед Наставницей Фламией, если я проболтаюсь. Но это у неё не получилось.

Вот что я услышала от неё. Ночью, после проверки спален, охранители начали обыскивать все подсобные помещения, и уже под утро нашли Валиту в бельевой. Дверь была не заперта; Валита сидела на корточках в углу за стеллажами и плакала.

Охранители утверждали, что видели её на улице – будто бы они ехали в патрульной машине, а какая-то девушка перелезла через забор и скрылась за углом нашего здания. Но Валита не призналась. Сказала, что на улицу она не выходила, а просто пряталась от всех в бельевой, потому что ей надо было поплакать, и она боялась разбудить девочек в спальне.

Наставница Фламия подтвердила, что воспитанницы иногда грустят и уходят поплакать, например в туалет или в пустой холодный зал гигиены, хоть это и запрещено правилами. Окно бельевой было накрепко закрыто. Следов на подоконнике не было, снаружи тоже. Ключа у Валиты не нашли – значит, она действительно могла случайно наткнуться на незапертую дверь и войти внутрь. Наставница Фламия убедила охранителей, что проступок Валиты ничем не грозит безопасности общества, и поклялась сурово наказать её по нашим правилам.

За уход из спальни после отбоя полагалось отправить воспитанницу в изолятор. Будь на её месте кто-то другой, Наставница Фламия могла бы назначить долгий срок. Но для Валиты она ограничилась одними сутками. Следующей ночью её выпустят, и она вернётся в группу. А до того Наставница Фламия сама будет передавать ей воду и хлеб.

Я не подала виду, что это отличные новости. Всё могло быть гораздо хуже! Теперь осталось узнать, что с Сарматом. Но за прогулку в часы покоя – в одиночестве, без Валиты – вряд ли его могло ждать суровое наказание. К школьникам, живущим в благонадёжных семьях, закон был не так суров, как к сиротам.

Ночью я дождалась возвращения Валиты. Наставница Фламия проследила, как она легла в постель, нежно поправила одеяло и вышла. Я хотела сразу расспросить Валиту обо всём, но она прошептала:

– Потом! Не здесь.

И мы обе заснули.

Наутро мы с Торланом, как всегда, успели поговорить до прихода остальных. Я рассказала, что Валита провела сутки в изоляторе и вернулась в группу, а Торлан, оказалось, вчера вечером сходил домой к Сармату и всё выяснил у его мамы. Сармата поймали на улице в часы покоя и увезли в Дом охраны порядка. Я с облегчением узнала, что его обвиняют только в запрещённой прогулке, рядом с ним никого не видели, поэтому его оставят в комнате смирения на трое суток и снизят оценку за поведение. Это испортит его суммарный выпускной балл, но не помешает поступить на курсы мастеров.

Я успокоилась, но мысленно поклялась больше никогда не помогать своим друзьям делать что-то противозаконное.

Поговорить с Валитой мне удалось в тот же вечер – мы обе работали в вечернюю смену и потом возвращались домой вдвоём. Первым делом она спросила, что я знаю про Сармата. Я передала ей слова Торлана.

Потом Валита рассказала, что случилось в ту ночь. Сармат проводил её до приюта, подсадил на каменный бортик, а в это время на соседней улице раздался звук мотора. Валита перекинула ногу через решётку, а Сармат бросился за угол. В свете фар охранители увидели, как Валита перелезает через забор. Пока они подъехали, остановились и вышли из машины, она успела спрыгнуть во двор, добежать до ямы и влезть в окно. Но выйти из подвала и добраться до спальни Валита не решилась – если бы её поймали в коридоре, она бы не смогла доказать, что это не она только что была на улице. Она спрятала ключ в щель под плинтусом и решила стоять на своём: вышла из спальни, чтобы поплакать, спустилась в подвал и случайно наткнулась на незапертую дверь.

Охранители обошли вокруг здания – Валита сидела в темноте и видела из своего укрытия, как чёрные фигуры склонились над ямой, заглянули в окно и пошли дальше, к другим окнам. А она осталась в бельевой. Тряслась от страха и по-настоящему плакала, обдумывая, что скажет, когда её найдут. «Только бы Сармата не поймали. Только бы он успел добраться до дома». Ей хотелось, чтобы эта ночь не кончалась – чтобы можно было так и сидеть в этом углу за стеллажами вечно. И хотелось, чтобы поскорее всё выяснилось: что с ней будет? Как её накажут? Поверят ли, что она не выходила на улицу? Она ещё успела плотно закрыть защёлки на окне, а потом протёрла какой-то тряпкой подоконник.

Когда в бельевой зажёгся свет, Валита затихла. Глупо было надеяться, что её не заметят, но и выдать себя всхлипываниями было страшно. Вскоре над ней нависла тень, Валита подняла заплаканное лицо и увидела охранителя в чёрной форме патрульного. Снизу, с пола, он казался огромным, до самого потолка. Схватил Валиту, поставил на ноги, грозно спросил:

– Кто такая? Ты что тут делаешь?

Валита сбивчиво объяснила, что она просто искала уединённое место.

– На улицу? Нет-нет, да вы что, я бы никогда в жизни не осмелилась!