Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Она повернулась к стопке книг и провела пальцем по губам, выглядывая нужные корешки. Свет свечей мягко подчеркивал ее профиль, длинные, словно изящные скульптором, пальцы... Вдовиченко заставил себя не пялиться и поспешно добавил:

— История о изумруде должна была быть тайной, однако Северин оставил здесь дочь — значит, доверяет тебе.

Лина криво усмехнулась и долила себе еще наливки.

- Не будем о доверии, - она вгляделась в красную настойку, похожую на свежую кровь. — Еще компота?

- Охотно! Я не привык так много разговаривать.

Она поднялась, и Максим умышленно отвел взгляд.

— Как ты думаешь, когда они вернутся?

— Зависит от того, насколько ловко будут бегать борзые. Я даю им несколько недель, не больше. Щезник одержим местью — я его не видел даже во время разговоров об убийстве Темуджина.

— Убийство хана — их рук дело?!

– Да. Филипп Олефир, о котором писали в газетах, был их другом, Максим немного поколебался и добавил: — Моим тоже... Он погиб во время нападения. Отвлек на себя внимание личной гвардии, когда Северин чинил атентат.

- Пью за Серый Орден.

В бутылке оставалась треть настойки, но ведьма не захмелела - разве только раскраснелась немного, но глаза заблестели.

– Может, попробуешь? – предложила Лина. - Вкусная вишневка.

– Нет, спасибо, – он неловко улыбнулся.

— Ой, только тебе!

- Не умею пить крепкое, - отказывался Вдовиченко, смущаясь все больше.

- Это несложно, я научу.

— Меня уже как-то учили...

Солома колет спину, объятия пахнут потом, отрывистое дыхание ложится на ухо... Максим почувствовал, как щеки окончательно заливает румянцем.

Вдруг во сне заплакала Оля. Лина вскочила, принялась искать между полочками, заставленными стаканами и бутылочками различных форм и цветов, нашла крошечный флакон синего стекла. Приблизилась к девочке, тревожно сжавшей к груди потасканную мотанку, и стряхнула между сжатых губок три капли.

— Теперь будет крепко спать, — объяснила ведьма, повернувшись за стол. - Без дурных снов.

Она подвела флакон к огоньку, прищурила глаз, определяя уровень остатков, и вернула зелье на полку.

— Здесь ничего не трогай, не спросив. Любое лекарство без знания может превратиться в яд, — предупредила Лина строго.

– Я и не собирался.

— Девочка такая же послушная?

– Она, – Максим несколько секунд подбирал слова. — Ко всему охладела. До сих пор не проронила ни звука.

- Детки, засвидетельствовавшие трагические события, часто теряют речь, - сказала Лина. — Однако с течением времени это проходит. А тебе что до нее, Максим?

Альбинос обернулся на кровать малыша, подыскивая слова.

– Оля – славная девочка. Очень светлая. Я успел к ней прикипеть. .. Поэтому так переживаю.

— Ты хороший человек.

...Револьвер лает, отдача дергает руку, всадник хватается за рану, вскрикивает, рушится судьбы...

– Нет.

Сквозь прищуренные глаза она внимательно разглядывала его.

— Расскажи, как обратный умудрился миновать вступление в Серый Орден.

Максим попросил еще один кувшин компота.

Лина внимательно слушала о детстве, дружбе Чернововков и Вдовиченко, Рокош, Свободную стаю, его отца, слушала о поражении отступников и мамином бегстве, скитаниях за границей, решении брата вернуться, дорогой домой... Рассказ стал исповедью. Каждое слово, выпущенное на свободу, облегчало его душу, и Максим продолжал, ничего не скрывая.

Убийство брата. Позорный побег. Поиск мести. Ночной приступ. Роковая рана. Обладатель леса. Целые вехи жизни умещаются в несколько слов, под которыми скрываются месяцы отчаяния, ненависти и уныния.

— Не пойму, зачем лешему своя стая? – сказала Лина задумчиво. - Развеять одиночество власти?

Ей было любопытно. Она слушала не о Северине или других сироманцах, не о чужих приключениях, а именно о его жизни! И внимательно слушала.

Чувствуя небывалую волну подъема, Максим объяснил:

— Люди заводят себе псов, чтобы иметь самоотверженных любимцев, которые будут охранять угодья или забавляться... Властелин леса поступил так же. Хотя он суров и жесток, но заботится о своих волках. Мы не нуждались даже в самые тяжелые зимы, когда другие погибали от голода и холода.

– Для многих прозвучит как идеальная жизнь, – заметила Лина.

— Наверное, таким оно и было, — согласился Вдовиченко. — Случалось, что в лес забредали чужеземцы, обычно охотники или головорезы, и когда они приближались слишком близко к границам скрытого селения, Владыка приказывал их убить.

— Убеждена, что у этого леса очень плохая слава.

— Ни одно оружие не спасало от нашей стаи. Тела убитых пришельцев становились наградой за исполненное поручение. Обладатель собирал их черепа.

- Ты ел людей? — удивленно взмыли брови.

Какие красивые у нее глаза!

– Нет, – покачал головой Максим. — Людоеда из меня не вышло, потому что сказывалась настоящая природа... Другим волкам было безразлично. Не ешь, так другим больше. Пока они пировали, я бежал подглядывать за скрытым поселком.

– Скрытый поселок, – Лина посмотрела на огонек ближайшей свечи, и тот тихо задрожал. — Северин когда-то упоминал о нем, но никогда не рассказывал многое. Отвечал, что должен хранить тайну.

— В отличие от него, я такого обета не давал.

Беглецы от владимирских крестин, соглашение с Властелином, тихая жизнь поколений в заколдованном сердечнике пралиса. Лина слушала, не отрывая взгляда, и он забывал о долгих часах верхом.

— Я любил приходить у поселка, и смотреть на те хижины, костры, людей, — вспоминал Максим. — Наблюдал за чужими жизнями, подслушивал разговоры, которые не понимал. Больше всего любил подглядывать за работой плотника, вдыхать запахи дерева, превращающегося в разные вещи... Настоящее волшебство!

– Это волшебство мне немного известно, – Лина потянулась к полочке и сняла оттуда небольшую резную статуэтку волка. – Я люблю запах живицы.

Настоящая маленькая волчик! Брунатный, лоснящийся. Сидит вежливо, обнял лапки хвостиком, задрал морду к небу — воет на незримый месяц.

– Это ты сделала?

- Когда-то на подарок, - махнула рукой Лина, мол, пустяки.

Вдовиченко в восторге крутил фигурку во все стороны.

— Научишь меня так резать?

— Я бросила эту игрушку… Впрочем, если тебе очень хочется, вспомню несколько советов.

Максим поставил волка на столешницу и погладил холку указательным пальцем. Брунатное дерево словно струилось теплом.

— Как случилось, что ты бросил стаю лохматых мазунчиков? – расспрашивала ведьма. – Не приняли за своего?

– Не в том дело, – Максим оторвал взгляд от фигурки и сразу вернулся в плен двухцветных глаз. – Несмотря на необычный