Разожги мой огонь - Куив Макдоннелл

- Ладно, - отрезал Бэнкрофт. - Я не буду.

- Действительно?

- Я обещаю.

Никакого ответа не последовало, поэтому Бэнкрофт снова обратил свое внимание на Ханну. - На чем я остановился? Ах да, кое-что пришло мне в голову. Этот Пилигрим - я только сегодня вспомнил, что он сказал, будто судьба ввергла меня на орбиту большего осквернения, чем то, в котором меня признали виновным.

- Что это должно значить? - спросила Ханна.

- Я не уверен, - признался он, - но это повышает вероятность того, что твои и мои проблемы могут быть связаны.

- Как?

- Я не знаю.

Дверь распахнулась, и вошла Грейс, неся чашку чая и тарелку с четырьмя диетическими печеньями на ней.

- Ты обещаешь, что не будешь пить виски из этой чашки?

- Я обещаю, - поклялся Бэнкрофт.

Грейс долго смотрела ему в глаза.

- Ложь заставляет младенца Иисуса плакать.

- Я думал, Иисус умер?

- Он жив в наших сердцах и на небесах.

- Но он еще младенец?

- Что? - спросила Грейс.

- Я думал, что ему было тридцать три года, когда он умер. Как он может быть младенцем?

- Он и не младенец. Я просто имела в виду…

- Это святой квартет? Отец, Сын, Святой Дух, а затем сын в младенчестве? Немного странная смесь.

- Ладно, - сказала Грейс, ставя чашку на стол. - Вот твой чай. Твое печенье было изъято из-за богохульства.

- Как я…

Его прервал хлопок двери, последовавший за выходом Грейс. Он хмыкнул, сбрасывая ботинки.

- Она в последнее время довольно темпераментна, не правда ли?

Ханна покачала головой.

- Почему ты чувствуешь необходимость ее заводить?

- Чтобы сохранить ее молодость, - сказал он, закинув ноги в носках на стол, прежде чем взять чашку чая. - Итак, каковы твои следующие действия?

- Ты имеешь в виду, кроме попыток отгородиться от неприятной вони твоих носков?

- Да, помимо этого.

- Джон Мор сказал, что в воскресенье утром он отвезет меня на встречу с кем-то, кто сможет помочь. Я собираюсь позвонить инспектору Стерджессу и сказать ему об этом.

Бэнкрофт чуть не подавился чаем, который он осушал на удивление быстро.

- Ты что, с ума сошла? Первое правило журналистики - никогда не бери с собой копа на встречу с источником.

Ханна кивнула.

- Да, конечно, я это знаю, - она мысленно добавила слово “теперь”, - но тот, с кем мы встречаемся, специально попросил его приехать.

Бэнкрофт надул щеки.

- Мне все равно это не нравится, - он потянулся к нижнему левому ящику стола и вытащил вторую бутылку.

- Ты сказал, что не будешь пользоваться этой чашкой.

- Чтобы пить виски, - сказал Бэнкрофт, переворачивая вторую бутылку. - Это ром.

- С каких это пор ты…

- Поскольку я взял его по ошибке. Никогда не ходи за покупками, будучи пьяным.

- Отличный совет.

- Ханна, - крикнула Грейс из-за двери.

- Да?

- Он пьёт виски?

Ханна посмотрела на Бэнкрофта, который наливал себе столько рома, что хватило бы, чтобы вылечить целый корабль от цинги. Он приподнял бровь.

- Нет, - сказала она, а затем добавила значительно тише: - Технически, это не так.

- Хорошо. Ты знаешь человека по имени Киллиан Блейк?

- Что? - сказала она, ее голос невольно повысился на октаву. - Эээ… - Теперь она стояла. - Да, я… Ну, я… Очевидно, я… Могла бы… - она поняла, что переминается с ноги на ногу.

- Унитаз снова сломался? - спросил Бэнкрофт.

- Заткнись, Винсент. Я… О Боже. Эм… Не могла бы ты передать сообщение?

- Хорошо, - сказала Грейс. - Думаю, я могла бы. Мистер Блейк, она на совещании. Могу я передать сообщение?

Колени Ханны чуть не подогнулись, когда она услышала голос.

- Конечно, или… я могу подождать.

- Извини, - сказала Ханна, - он здесь?

- Да, - сказала Грейс через дверь. - Разве я не говорила об этом?

Ханна укусила себя за костяшку пальца.

- Нет. Нет, ты не сказала. Я сейчас выйду.

Она повернулась, потом снова повернулась, потом снова повернулась.

- Это как смотреть моноспектакль по фильму братьев Маркс, - прощебетал Бэнкрофт с напитком в руке.

Ханна протопала к его столу и, по непонятным даже ей причинам, схватила его за ногу в носке. Она зашипела.

- Помоги мне, Винсент, я многое от тебя терпела, но клянусь Богом, если ты меня сейчас опозоришь, и я никогда тебя не прощу. Это совершенно ясно?

Бэнкрофт поднял свободную руку.

- Я не собираюсь ничего говорить или делать.

- Ладно, - сказала Ханна, глядя на свою руку, а затем в ужасе отдернула ее, когда поняла, чего она касается. Она вытерла ее о джинсы, и небольшая часть ее сделала мысленную заметку ампутировать ее позже.

- А, я думал, меня ждет массаж ног.

- Тебе не положено разговаривать!

- Конечно, ты допускаешь неподобающие прикосновения на рабочем месте, и я должен об этом молчать?

Ханна ничего не сказала, но ее взгляда было достаточно.

- Ладно, - сказал Бэнкрофт. - Заткнулся.

Она подошла к двери в загон, остановилась и попыталась привести себя в порядок. Затем она сделала глубокий вдох, попыталась расслабленно улыбнуться и открыла дверь.

Грейс стояла там, в то время как Реджи, Окс и Стелла сидели за своими столами, старательно притворяясь, что не смотрят, и наблюдали за разворачивающимися событиями с ощутимой напряженностью. Правое ухо Реджи каким-то образом умудрялось пристально смотреть на нее.

- Мистер Блейк, - сказала Ханна, - извините. Я не знала, что вы на самом деле здесь.

- Извините, - сказал он, сверкнув той же ослепительной улыбкой, - непростительно с моей стороны, я знаю, что я пришел без предупреждения. Я просто хотел узнать, что случилось с нашим бедным студентом вчера вечером, и боюсь, что полиция не очень-то сотрудничает.

- Понятно, - сказала Ханна, кивая. Все шло нормально; она говорила как взрослый человек, который может связывать слова в предложения. - Ну, я не знаю многого, но если вы хотите выйти в приемную, я дам вам всю информацию, которую смогу. - Да, и таким образом, на нее не будут смотреть четыре человека, пока она говорит. Это было хорошо. Это было очень хорошо.

Ханна указала на двойные двери.

- Если бы вы просто хотели…