Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

сила! Удары посыпались снова. Вырваться не удавалось! Надя возмущённо заорала, уцепилась за палку, но не смогла вырвать её. Хватке этого мальчика мог позавидовать любой взрослый. Не зная, как спастись и что предпринять, девушка позвала так громко, как только смогла:

— Рэм! Рэм! Ко мне, Рэм! Сюда!

Крик на мгновение отпугнул напавших, — это дало ей фору в пару секунд. Надя сделала мощный рывок и скинула с себя двоих. Только сзади почти сразу снова схватили за ноги, а кто-то несколько раз ощутимо ткнул под рёбра. Непонимание того, как можно проиграть детям, рождало панику. Не в силах освободиться, Надя была готова заплакать.

— Уроды! Что вы за уроды? — хрипела она, чувствуя, как горло сдавливает ком.

Следующий удар почти оглушил её. Если бы не появился Рэм, тело Нади тоже могло оказаться в морозилке. Овчарка с грозным лаем, вздыбив холку, ворвалась и остановила схватку. Рэм замер между девушкой и детьми, отгоняя их в сторону своими резкими выпадами. Оскалился, давая понять, что настроен серьёзно. Это подействовало успокаивающе, дети вдруг снова стали медлительными.

— Надя! Рэм убежал, и я решила тоже прийти, — послышался голос Тани. Она с удивлением смотрела, как девушка отползает от кучки детей. — Ты упала? Чего вы тут делаете?

— Не подходи! Стой там! — девушка поднялась, вытирая с лица кровь. — Мы уходим!

Тане не нужно было повторять дважды. Она будто бы ждала именно этих слов. Девочка побежала обратно в кабинет, за вещами. Рэм лаем и рыком сдерживал детей, но те больше не делали попыток напасть. Покачиваясь на месте, они дружно издавали звук, напоминающий шипение проколотой шины. В темноте коридора при свете луны происходящее выглядело, как жуткий сон, перенесённый в реальность.

Надя отозвала овчарку и бегом покинула этаж. Ясное понимание, что нужно спасаться, пришло только теперь. Собирая вещи, она нервничала, непрестанно оборачивалась на дверь, отбитые руки заметно дрожали. Тело, получившее множество синяков и ушибов, болело. Странное место и его маленькие обитатели несли настоящую угрозу.

— Я тебе говорила! Ты не послушала. Не хотела уходить. Ой, свитер наизнанку надела… А ещё у тебя кровь на лице. Вытри.

— Потом, всё потом, ладно? Нужно уходить.

— Я готова, — Таня застегнула куртку.

Надя схватила рюкзак:

— Слушай, не знаю, куда мы сейчас пойдём, но придумаем что-то.

Таня молча кивнула в ответ и шмыгнула. Она не казалась удивлённой, будто события, так напугавшие Надю, для неё укладывались в некие пределы нормы.

В коридоре послышался звук, напоминающий шелест опадающей листвы. К нему добавлялось едва заметное постукивание. Будто кто-то невидимый и лёгкий подходил ближе, наполняя пространство стрекотом. Словно летним днём запело множество кузнечиков разом. Это отличалось от того, что Надя слышала ночью, и волна страха, идущая следом, теперь была иной. Очень явной. Отчётливой. Она не понимала, кто может издавать подобный звук. От этого сбивалось дыхание и появлялись мурашки.

Из-под двери в кабинет повалил чёрный дым. В помещении появился удушающий запах. Странные звуки в коридоре в мгновение стали громче, как будто существо прильнуло к двери и замерло, ожидая, когда жертвы выскочат к нему.

Таня взвизгнула, побежала к окну и начала дёргать старые рамы. Надя закашлялась, рванула помогать. Стоило шевельнуться, как странный звук растворился в треске огня и всё стихло. Рамы были старыми, многократно перекрашенными, и не открывались. На мгновение девушка остановилась, поняв, что если разобьёт стекло, всё равно не сможет спрыгнуть вниз. Было высоко, не хотелось травмировать себя, да и как тогда поступить с собакой?

— Дверь, мы пойдём через дверь! — она намотала на лицо Тани шарф. — Ещё можно успеть! Слышишь?! Придерживай его, чтобы нос был всегда закрыт!

В лицо полыхнуло адским пламенем. Горели деревянные лавки, линолеум вспучивался причудливыми огненными пузырями, доски пола потрескивали как поленья в костре. Везде ощущался отчётливый запах бензина. Таня в испуге заплакала. Нужно было бежать к лестнице, пока здание полностью не загорелось. Надя надвинула капюшон на голову и подхватила девочку на руки, отметив, что та очень тяжёлая:

— Будет много дыма. Не снимай шарф! — девушка держала себя в руках, но всё равно заметно нервничала. — Постарайся не плакать, а то надышишься.

— Мне страшно!

— Мне тоже, но если мы останемся, то сгорим. Уткнись в шарф и закрой глаза!

— Там огонь!

— Закрой глаза! Рэм, рядом! Рэм! — Надя обернулась на пса и выбежала в коридор, крепко прижимая девочку. Тот робко последовал за ними, поджав хвост.

Дым обступал так плотно, будто они бежали по густым облакам. Потолок покрылся копотью, окна потемнели, погружая этаж в ещё больший сумрак. Пламя подбиралось ближе. Можно было не дышать секунд тридцать, но если ты при этом бежишь с грузом — это умение превращалось в «пшик». Если бы Надя не исследовала садик, выбраться было бы сложно. Даже теперь девушка едва не угодила в смертельную ловушку: почти ослепнув, она упёрлась в стену и запаниковала. Дым слепил глаза, текли слёзы, рассмотреть хоть что-нибудь вокруг было невозможно. В глубине пламени ощущалось движение, но Надя не понимала, кто там ходит. Странная аномалия сводила с ума. Хотелось броситься бежать хоть куда, только бы не чувствовать чужого присутствия.

Девочка, словно мартышка, обхватила Надю руками и ногами, не давая возможности двигаться свободнее. Надя слышала её тяжёлое дыхание, перемежаемое всхлипами. Они обе были на грани! Казалось, ещё несколько секунд и всё будет закончено.

Когда рядом особенно громко щёлкнула доска, расслоившись от жара пламени, Надя выскользнула из полузабытья. Встряхнувшись, пошла вдоль перил, чувствуя внутри оживающую уверенность. Когда впереди замаячил чёрный квадрат двери, появилась надежда на спасение. Показалось, даже прибавилось сил, и стал шире шаг.

Щёлканье позади усилилось, будто кто-то всё ещё шёл следом за ними сквозь пламя. Казалось, звук приблизился, а существо готовилось напасть.

Не в силах выдержать это, Надя побежала.

Шаг, ещё шаг и ещё… Звук бил в виски, дыхание учащалось, казалось, начали сдвигаться стены, дым стал удушливее, она боялась упасть, ведь это означало бы смерть. Девушка нашарила стену и, придерживаясь за неё одной рукой, дошла до выхода. Почти ничего не видя перед собой, ударила плечом дверь и устало вывалилась на улицу.

Морозный ветер ударил в лицо, приятно отрезвляя. «Живая!» Она упала на колени, отцепляя от себя руки Тани, а потом легла в снег. От напряжения всё внутри клокотало. Несколько минут они просто лежали, обессиленные, отходя от ужаса.

Треск позади стих, но пожар полыхал нешуточный. Горел второй этаж садика, первый уже начал дымить и ожидал своей участи. Надя села, зачерпнула снега и отёрла лицо. Жестом показала девочке сделать так же.