Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

Мой двойник рассмеялся мне в глаза.

– Он самый, – сказал он.

– И что по этому поводу утверждает Правило?

– Правило никогда не потворствует суетливым, – сказал мой двойник, все еще улыбаясь. – Мы не хотим, чтобы женщины перестали быть красивыми… сознательно красивыми, если хотите, – добавил он. – Чем больше в нас природной красоты форм и лиц, тем прекрасней наш мир. Мы восстаем только против дорогостоящих атрибутов сексуализации.

– Но, сдается мне, и в вашем мире есть модницы, готовые всем пожертвовать ради того, чтобы подчеркнуть свою красоту. Какой закон может это пресечь? Несомненно, они стремятся к уничтожению суровых правил ордена.

– Вы правы. Такие женщины существуют и в Утопии. Но в правилах оговаривается и это: если женщина страдает неудержимой страстью к нарядам, то в своем кругу, среди близких и родных, она может удовлетворять эту страсть. К тому же последовательницам младшего класса ордена предоставлены некоторые послабления. Так, им дозволено в скромных пределах ношение кружев и вышивок.

– У вас не бывает перемен в фасонах?

– Никогда. Но, откровенно говоря, наши наряды так же красивы, как и ваши.

– Нашим-то далеко до красивости, – ответил я, принужденный невольно вникнуть в таинственную философию наших модниц и модников. – Красота – не их забота.

– Тогда чего они добиваются?

– Дорогой друг, а чего добивается весь мой мир?

§ 6

Относительно последних правил, касающихся того, что Самураи должны делать, будет много точных указаний о поддержании здоровья и таких указаний, которые одновременно укрепляют гигиену и волю. Самурай обязан ежедневно принимать холодную ванну, и только в исключительных случаях это постановление отменяется. Мужчины обязательно ежедневно бреются. Вообще, в правилах на этот счет даны точные указания, так как тело, кожа, нервы и мускулы Самурая должны быть предельно здоровы. Самурай должен в оговоренные сроки посещать доктора ордена и свято исполнять его предписания. По крайней мере четыре ночи из пяти Самурай должен спать один. Обедать и проводить в дружеской беседе он обязан один день из трех на неделе в одном из ближних к его месту жительства клубе Самураев.

Ежедневно не менее десяти минут он должен прочитывать выдержки из книги Самураев. Ежемесячно он обязан купить и прочитать по крайней мере одну из вышедших в последнее пятилетие литературных новинок. Остальные подробные правила касаются разных мелочей обыденной жизни, все имеют целью внушить Самураю ежедневную, постоянную заботу о чистоте духа и тела. Исполнение этих правил не отымает более часа времени, а между тем опрятность и привычка к чтению замечательно усваиваются.

– Замужние женщины-Самураи должны завести детей ранее, чем закончится период, который разрешается для бездетного супружества, – продолжал мой двойник. – Женщинам к тому же разрешается еще одна льгота, в которой отказано мужчинам. Они могут выходить замуж за мужчин, не принадлежащих к ордену Самураев, и, будучи уже замужем, им разрешается вступать в ряды ордена. Кажется, что и этими льготами создается благодарная почва для романов, но практически этот вопрос легко разрешается, так как только обладающие сильным созидательным даром да крупные коммерсанты, не состоя сами в ордене, имеют жен-Самураев. Такие союзы в конце концов всегда приводят мужа в орден. Несомненно, впрочем, что все эти брачные правила и ограничения имеют целью создать из ордена Самураев нечто вроде наследственного отличия. Обыкновенно дети Самураев становятся впоследствии Самураями. Но не сочтите, что это какая-нибудь исключительная каста; при самых разумных условиях любой, кто считает нужным, может вступить в нее в любое время, и, таким образом, в отличие от всех других привилегированных каст, которые видел мир, она увеличивается по отношению к общему населению и действительно может в конце концов ассимилировать почти все население нашей планеты.

§ 7

Все вышеизложенное двойник мой объяснил мне весьма охотно, но теперь он дошел до самого главного пункта своих убеждений, до центра воли и мотивов, побуждавших мужчин и женщин подвергаться дисциплине, отказываться от богатства и чувственных наслаждений, бороться с увлечениями и побеждать инстинкты, поддерживая в себе постоянное стремление к борьбе, несмотря на окружающее их благоденствие и на возможность удовлетворять все свои желания. Здесь ему труднее стало выражать свою мысль – он старался объяснить мне, в чем заключается его вера.

Ведущим принципом утопической религии является отрицание учения о первородном грехе; утописты считают, что человек в целом хорош. Это их основная вера. У человека есть гордость и совесть – эти качества можно путем воспитания улучшить, сделать более тонкими и чувствительными, подобно тому, как упражнениями улучшаются зрение и слух. У человека есть раскаяние и сокрушение о содеянном, следующие за недостойными наслаждениями. Как же можно думать о нем, что он греховен? Человек религиозен по самой природе своей; вера так же естественна у человека и присуща ему, как похоть и злоба. Она, может быть, не столь интенсивна, зато приходит с такой же неизбежностью, как мир и тишина после войны и шума.

И в Утопии это ясно осознается – ну или по меньшей мере это осознают Самураи. Они признают веру, как признают жажду, как нечто неотделимое от таинственного ритма жизни. И точно так же, как жажда и гордость, и все желания могут быть извращаемы в таком возрасте и в век, когда к удовлетворению их представляется очень много удобств, и как люди могут быть унижаемы и развращаемы несдержанностью в питье и страстях, в честолюбии – так же в области более благородных желаний, порождающих веру, глупые, низкие и легкомысленные люди могут творить зло. Преступное легкомыслие в вопросах веры, недостаток серьезного раздумья и неумение отличить правду от лжи столь же чужды членам ордена Самураев, как чуждо им напиваться до тошноты, потому что их мучает жажда, наедаться до отвала, потому что они голодны, наливать полную ванну, потому что холодно, объясняться в любви первой попавшейся девушке, потому что она показалась им хорошенькой. В Утопии, где можно будет найти все те же типы и те же характеры, что и на Земле, будут и храмы, и священнослужители, и актрисы, и вино, но Самураям будет воспрещено исповедание вероучений с вычурными алтарями, с органной музыкой и кадильным фимиамом, равно как и якшанье с накрашенными женщинами и употребление спиртных напитков. Ко всем же учениям, которые ниже религии, но стремятся объяснить и понять ее, к космогонии и философии, к символам веры и формулам, к катехизисам и кратким пояснениям Самураи будут относиться с недоверием. Все это входит в область тех увлечений, которые есть у человека до произнесения им обетов. Всем этим услаждается молодежь, испытывающая себя для того, чтобы знать то, от чего ей придется отказаться впоследствии. Самураи будут стоять выше всего этого.

Богословие в Утопии, причем то богословие, что будет занимать правителей всемирного государства, проникнуто идеей обособленности, отрицающей все, кроме уподобления и кроме практического параллелизма, которым пронизаны все их учреждения. Богословы подробно проанализируют все те теории, предположения и легенды, которыми определяется отношение Единого ко многим – которыми занималась философия с тех пор, как она возникла. Подобно тому, как они избегали обманчивого объединения каждого отдельного вида под особым видовым названием, чем так сильно увлечены на Земле, так им удастся избегнуть и ложного упрощения представления о Боге, что и является главнейшей ошибкой земных церковных наук. По их учению, представление о Боге будет сложным, и определение Бога не будет поддаваться никакой общей формуле. Как язык в Утопии будет синтезом всех языков, так и Божество у нее будет синтетическим.

Представление о Боге различно у каждого человека, поэтому таинство веры справляется в одиночестве, в беседе между Богом и человеком. Квинтэссенция веры и сама ее сущность заключается в отношении человека к Богу; было бы извращением заменять это отношением человека к человеку, и человек не может достичь Бога через посредство священнослужителя (совершенно так же, как через посредство кого бы то ни было не может любить свою жену). Но так же, как испытывающий любовь человек может обратиться к поэзии или к музыке для выражения своего чувства, так и каждый отдельный индивидуум может при желании читать священные книги и слушать духовную музыку, находя в этом выражение своей любви к Высшему.