Память на продажу - Эдуард Сероусов

пометкой «E-7» в специальный контейнер. – Но я настаиваю, чтобы ты позволил мне разработать для тебя протокол безопасной реинтеграции. Я не хочу, чтобы ты рисковал своим рассудком.

– Почему тебя это заботит? – спросил Элиас. – После всего, что ты сделала со мной и другими субъектами?

– Потому что ты мой сын, – просто ответила Мойра. – И, несмотря на твоё мнение обо мне, я никогда не хотела причинить тебе вред. Всё, что я делала, было с целью раскрыть твой потенциал, сделать тебя сильнее, лучше подготовленным к будущему.

Она передала контейнер с энграммами Элиасу. Десятки кристаллов разных оттенков мерцали внутри – осколки его настоящей личности, фрагменты его украденного детства.

– Теперь о нашем партнёрстве, – сказала Мойра, возвращаясь к деловому тону. – Проект «Феникс» находится на критической стадии. После неудачи с «Протоколом Гармонизации» нам нужно ускорить разработку новой версии технологии. Твоё участие может сделать процесс значительно более эффективным.

– А если я откажусь? – спросил Элиас, крепко держа контейнер с энграммами.

– Тогда ты свободен уйти, – ответила Мойра. – Вместе с Серой и Марселем, как я обещала. Но подумай о возможностях, которые ты упускаешь. О шансе направить развитие технологии в этическое русло, влиять на то, как она будет использоваться.

Элиас смотрел на женщину перед ним – блестящего учёного, безжалостного экспериментатора, свою биологическую мать. Он видел искренность в её словах о партнёрстве, но также видел и расчёт. Мойра Девлин не была бы собой без стратегического мышления, без умения использовать любую ситуацию для своих целей.

– Мне нужно время, – сказал он. – Чтобы изучить эти воспоминания, осмыслить их, понять… кто я на самом деле.

– Разумно, – кивнула Мойра. – Ты всегда был методичным и основательным. – В её голосе проскользнули нотки гордости. – Даю тебе неделю. За это время ты можешь оставаться здесь, в комплексе, как гость, не как пленник. Изучать свои воспоминания с помощью нашего оборудования, задавать мне любые вопросы о прошлом.

– А Сера и Марсель?

– Они будут перемещены в более комфортные условия, – ответила Мойра. – Не полная свобода, но и не камеры. И им будет оказана любая необходимая медицинская помощь.

Элиас кивнул, принимая условия. Он понимал, что это компромисс – лучшее, на что он мог рассчитывать в данной ситуации. По крайней мере, они будут живы и в безопасности, пока он изучает свои настоящие воспоминания и решает, что делать дальше.

– И, Элиас, – добавила Мойра, когда они уже направлялись к двери, – чтобы ты ни решил в итоге, я рада, что мы наконец-то можем поговорить открыто. Без лжи между нами.

Элиас посмотрел на неё, держа в руках контейнер со своими настоящими воспоминаниями – ключ к своей истинной идентичности.

– Возможно, впервые в моей жизни, – тихо сказал он, – я смогу узнать, кто я на самом деле. Без твоей лжи, без твоих манипуляций.

– Это было не манипуляцией, сын мой, – мягко возразила Мойра. – Это было защитой. Миру нужно время, чтобы принять таких, как ты. Таких, как мы.

Элиас не ответил. Он покинул личные апартаменты Мойры Девлин с контейнером, полным своих оригинальных воспоминаний, и с ещё большим количеством вопросов, чем было у него раньше. Но одно он знал наверняка: впервые за всю свою жизнь, он держал в руках ключи к своей истинной личности. И какой бы она ни оказалась, он был готов встретиться с ней лицом к лицу.

Глава 12: Предательство

Дождь барабанил по крыше безопасного убежища, которое Окафор предоставила Элиасу. Это была небольшая квартира в восточном районе Нью-Харбора, зарегистрированная на подставное лицо – одну из многих "мертвых душ", которыми пользовалась детектив в своей работе. Комната, служившая одновременно гостиной и кабинетом, была заполнена голографическими экранами, на которых мерцали различные схемы, изображения и текстовые данные.

Элиас сидел в кресле, глядя на энграмм, полученный от Мойры Девлин, – свидетельство его искусственного происхождения. Воспоминание о собственном рождении, записанное его биологической матерью. Его настоящей, но отрёкшейся от этого статуса женщиной, превратившей собственное дитя в подопытного кролика.

Дверь открылась, и на пороге появился Марсель Торн. Его обычно безупречный костюм был измят, под глазами залегли темные круги, а на щеке виднелся свежий шрам – последствие их спешного бегства из комплекса Коллектива. Каким-то чудом им удалось вырваться оттуда, прихватив с собой Серу, но ситуация оставалась критической.

– Окафор сообщает, что все наши точки доступа к сети скомпрометированы, – сказал Марсель, тяжело опускаясь в кресло напротив Элиаса. – Коллектив задействовал все свои ресурсы, чтобы найти нас.

Элиас молча кивнул, продолжая изучать энграмм. Марсель взглянул на светящийся кристалл и вздохнул.

– Ты не должен был узнать правду таким образом, – тихо произнёс он.

Это признание, такое простое и обыденное, заставило Элиаса поднять взгляд. В глазах его наставника, человека, которого он считал своим другом и союзником, он увидел то, чего никогда не замечал раньше – тень вины, которую невозможно скрыть.

– Ты знал, – произнёс Элиас. Это был не вопрос, а утверждение. – Всё это время ты знал, кто я на самом деле.

Марсель не стал отрицать очевидное. Он лишь слегка наклонил голову, принимая обвинение как должное.

– Да, я знал, – ответил он, и в его голосе не было ни оправдания, ни попытки смягчить удар. – Я знал с того момента, как мы впервые встретились.

Элиас почувствовал, как внутри него что-то обрывается. Ещё одна опора его реальности, рушащаяся на глазах. Ещё одно предательство.

– Пятнадцать лет, – произнёс он, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Пятнадцать лет ты делал вид, что просто взял под крыло талантливого новичка на рынке памяти. Пятнадцать лет притворялся моим другом.

– Я не притворялся твоим другом, Элиас, – твёрдо сказал Марсель. – Это никогда не было притворством.

– Не лги мне! – Элиас ударил кулаком по столу, заставив энграммы подпрыгнуть. – Больше никакой лжи! Ты работал на них, на Коллектив! Ты следил за мной, докладывал им о каждом моём шаге!

Марсель не отрицал и этого обвинения.

– Вначале – да, – признал он. – Это было частью моей работы.

– Частью твоей работы, – эхом отозвался Элиас, горько усмехнувшись. – И какова же была эта работа, Марсель? Чем ты занимался в Коллективе?

Марсель выпрямился в кресле, и его взгляд стал жёстким, решительным.

– Я отвечал за безопасность проекта «Табула Раса», – сказал он. – Моей задачей было обеспечить, чтобы никто из субъектов эксперимента не мог вспомнить о своем прошлом и, что более важно, никто извне не мог добраться до нашей работы.

Элиас почувствовал приступ тошноты. Образы из энграмма, который показала ему Мойра, вспыхнули в его сознании – дети в