Последний исповедник - Эдуард Сероусов

– Что теперь, инспектор? – спросил Томас. – Вы арестуете нас за нарушение Акта о когнитивной безопасности?

Ковач долго смотрел на него, затем на Майю, затем на толпу вокруг: – Сегодня я не видел никаких нарушений. Только граждан, выполняющих свой долг по защите общества. – Он позволил себе редкую улыбку. – Возможно, мое определение "когнитивной безопасности" немного шире, чем у Департамента.

Томас благодарно кивнул: – Спасибо, инспектор.

– Не благодарите меня раньше времени, профессор, – предупредил Ковач. – Я не могу гарантировать, что другие представители власти будут столь же… гибкими в интерпретации закона. Вам следует быть осторожнее в будущем.

– Мы будем, – заверила его Майя. – Но наша работа еще не закончена. Люди нуждаются в исповеди, в духовной поддержке, в возможности быть собой, а не соответствовать идеалу "рационального гражданина".

– И мы продолжим им помогать, – твердо сказал Томас. – Возможно, более осторожно. Возможно, с некоторыми изменениями в методах. Но сама миссия остается неизменной.

Ковач вздохнул: – Я предпочту не знать деталей. Для моего же спокойствия. – Он кивнул им на прощание. – Удачи, профессор. Мисс Чен. Надеюсь, мы больше не встретимся… профессионально.

С этими словами инспектор удалился, растворившись в толпе празднующих.

Томас и Майя остались вдвоем, наблюдая за продолжающейся церемонией. Эффект нейроизлучателя полностью рассеялся, но Томас чувствовал странное послевкусие того опыта – словно на мгновение он заглянул за завесу повседневной реальности и увидел там… что? Божественное присутствие? Или просто иллюзию, созданную технологией?

Глава 17: Выбор

– О чем ты думаешь? – спросила Майя, заметив задумчивость Томаса.

– О том, что мы только что пережили, – тихо ответил он. – Этот… опыт, вызванный нейроизлучателем. Тебе не кажется странным, что технология, созданная для подавления религиозного мышления, может также вызывать нечто, очень похожее на мистический опыт?

Майя задумчиво кивнула: – В каком-то смысле это логично. Чтобы что-то подавить, нужно знать, как это устроено. Мерсье просто инвертировал процесс.

– Но что мы действительно испытали? – продолжил Томас. – Искусственно созданную иллюзию? Или технология просто открыла нам доступ к чему-то реальному, что всегда существовало за пределами нашего обычного восприятия?

– Всегда подозревала, что в глубине души ты остаешься ученым, а не только священником, – с легкой улыбкой заметила Майя. – Вечно анализируешь, ищешь более глубокое понимание.

– Возможно, истинная вера и истинная наука не так далеки друг от друга, как хочет нас убедить система, – ответил Томас. – Обе ищут истину, хотя и разными путями.

Они медленно двинулись к выходу из парка. Вокруг продолжалось Празднество, но теперь оно казалось странно пустым и бессмысленным – ритуал без души, форма без содержания.

– Что теперь? – спросила Майя, когда они оказались за пределами парка. – Вернемся в Ковчег?

– Да, но ненадолго, – ответил Томас. – Там безопаснее всего обсудить дальнейшие планы. Потом… – Он помедлил. – Потом я должен навестить Отца Бенедикта. Объяснить ему, что произошло. И почему я сделал то, что сделал.

– Ты боишься этой встречи, – заметила Майя. Это не было вопросом.

– Да, – признал Томас. – Бенедикт был моим наставником с тех пор, как я потерял семью. Он представляет традицию, неизменность веры. А я… я нарушил один из фундаментальных принципов этой традиции.

– Но ты спас тысячи жизней.

– Ценой компромисса с принципами. – Томас печально улыбнулся. – Для человека вроде Бенедикта нет оправдания нарушению тайны исповеди. Даже ради спасения жизней.

– И что ты выберешь, если придется выбирать между его одобрением и тем, что ты считаешь правильным? – тихо спросила Майя.

Томас долго молчал, затем ответил: – Когда-то я бы выбрал традицию. Букву закона. Сейчас… я не уверен. Все, через что мы прошли, изменило меня. Заставило увидеть вещи иначе.

– Тебя пугает эта неопределенность?

– Странно, но нет, – Томас с удивлением осознал, что говорит правду. – Она кажется… естественной. Как будто я наконец вышел из жесткой структуры, которую сам создал, чтобы справиться с потерей Евы и Сары, и снова начал по-настоящему видеть мир.

Они достигли одного из входов в катакомбы – незаметной двери в боковой стене обветшалого здания в промышленном районе. Система безопасности Ковчега распознала их и разблокировала замки.

В подземном поселении их встретили как героев. Новость о предотвращении теракта уже достигла Ковчега, и люди собрались, чтобы выразить благодарность и восхищение. Для тех, кто жил вне системы, этот успех означал не только спасенные жизни, но и надежду на то, что мир наверху может меняться, становиться более открытым для разнообразия мыслей и верований.

Исаак, старейшина Ковчега, подошел к ним с торжественным выражением лица: – Вы сделали невозможное, друзья мои. Остановили фанатика, спасли тысячи жизней, предотвратили новую волну репрессий. Ковчег в долгу перед вами.

– Мы не сделали бы этого без вашей помощи, – ответил Томас. – Ваши технические специалисты, ваша система коммуникаций, ваше убежище – все это было неоценимо.

– Союз между верующими разных конфессий и теми, кто просто ищет свободы мысли, оказался удивительно эффективным, – согласился Исаак. – Возможно, в этом есть урок для всех нас.

– Как продвигается эвакуация из зон риска? – спросила Майя, помня о малых излучателях, которые не успели обезвредить.

– Почти завершена, – ответил Исаак. – Благодаря вашему предупреждению мы перевели людей в безопасные анклавы. А после деактивации главного устройства Мерсье большинство малых излучателей также отключилось, как вы и предсказывали.

– Но не все, – заметил Томас. – Некоторые могли иметь независимые системы активации.

– Мы продолжаем поиск и нейтрализацию, – заверил его Исаак. – Но главная опасность миновала.

Томас кивнул, затем задал вопрос, который беспокоил его с момента возвращения: – Что с доктором Ноль и ее сыном?

– Они здесь, – улыбнулся Исаак. – Мальчик сейчас с нашими медиками. Они уже начали альтернативный курс лечения его нейродегенеративного синдрома. А доктор Ноль… – Он указал в сторону медицинского сектора. – Она там, помогает. Кажется, нашла общий язык с нашими специалистами. Удивительная женщина – представитель системы, но с таким… человеческим пониманием.

– Я хотел бы поговорить с ней, – сказал Томас. – И сдержать свое обещание о помощи ее сыну.

– Конечно, – кивнул Исаак. – Но сначала вам обоим следует отдохнуть. Вы выглядите истощенными.

Томас не мог спорить с этим. Напряжение последних дней, кульминацией которого стала конфронтация с Мерсье, забрало все его силы. Даже простое стояние требовало усилий.

Они с Майей вернулись в выделенное им помещение. После краткого ужина Майя почти сразу заснула, но Томас, несмотря на усталость, не мог найти покоя. Слишком много мыслей кружилось в его голове – о случившемся, о будущем, о выборе, который ему предстояло сделать.

В какой-то момент он вышел в общую зону поселения, где даже в ночные часы продолжалась жизнь. Люди работали, разговаривали, занимались повседневными