Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый

— Так что, Ведана, можно ли сделать так, чтобы Плоскиня и другие бродники убоялись меня? — спрашивал я.

— Кабы стрелу серебряную отлить тебе и на шею наконечник повесить… Да рядом крест также серебряный, с ладонь величиной — так можно будет подумать, что ты и Христом обласкан, и грозный старый бог тебе благоволит. Остальное уже от того, как ты себя покажешь, — сказала бабка Ведана.

— А ещё, — решительно сказал Макар, — гривну шейную серебряную, ту, что у половцев забрали, её надень. Можешь представляться боярином; ты слишком молод, чтобы быть сотником, а вот будучи боярином, можно хоть и воеводой стать в твои годы.

Ещё два дня мы готовились к первому полноценному контакту с нашими соседями. За это время были доделаны ещё четыре арбалета, определены места засады для Лихого который будет прикрывать меня на переговорах и, в случае чего, сможет пустить стрелу на сто пятьдесят шагов. Вряд ли попадёт, но припугнёт и покажет, что ситуация под контролем.

Напряжение в поселении нарастало не с каждым днём, а с каждым часом. Пришлось всем рассказать, какое испытание нам предстоит пройти, и что расчёт у нас на исключительные данные, на удачу и на Божью помощь.

Я не столь религиозный человек, чтобы уповать лишь на поддержку Бога. Руководствовался поговоркой: «На Бога надейся, а сам не плошай». И, конечно же, когда судьба людей всего нашего поселения — жизни детей и женщин — зависит от того, поверят нам или нет, невольно будешь переживать и ночами плохо спать.

Совещание чуть было не превратилось в говорильню и в обсуждение скорее страхов, чем действий. Так что скоро сам пошел спать, показывая пример для других.

— Голова! Голова, просыпайся! — выдёргивал меня из сна голос Волка.

Этому парню какое-то имя дать нужно-таки, а то намается он со звериным.

Так здесь было принято: вначале давали простецкие имена, по типу Вторак, Третьяк. А был бы шестым ребёнком в семье, так и Шестаком бы назвали. Но с годами, когда проявляется характер и можно увидеть путь, человеку могут дать и второе имя, начиная называть в соответствии с чертами или с родом занятий.

— Что случилось? — спросил я, выглянул из своего шалаша и покрутил головой в разные стороны, выискивая опасность.

— Лазутчика увидел. И не одного, их там трое, — не докладывал, а, скорее, хвастался четырнадцатилетний парень.

— Буди Мстивоя и Лучана, — приказывал я.

И улыбнулся. Ведь это даже хорошо, что к нам пожаловали гости от соседей. Если по-тихому и красиво их возьмём, при этом не убив, можно будет бродникам предъявить, показать их некомпетентность по сравнению с нашим профессионализмом. Вот тогда точно десять раз подумают, прежде чем начать войну. Да и посылать разведчиков перестанут — или будут делать это редко, чтобы не нарываться на очередной позор.

Волк хорошо определил место, где засели лазутчики. Растет парень, раскрывается. В принципе, достаточно было бы элементарного логического мышления, чтобы понять, откуда можно наблюдать за поселением. В округе есть только одно место — возвышенность севернее острова, на левом берегу Дона.

— Мы не сможем подойти так, чтобы не быть замеченными, — выдал своё экспертное мнение Лихун.

Именно этот воин лучше всех в общине умел по лесу ходить, прятаться и подкрадываться бесшумно. Так что стоило прислушаться к его мнению.

— Лучан, да и тебя спрошу, Лихун: выстрелить сможете ли так, чтобы напугать лазутчиков, но не поранить их? — спрашивал я, но уже знал, что ответ будет положительным. — Так чего же тогда нам всё усложнять? Скажем в открытую, что обнаружили их, и чтобы оружие убрали, убивать же мы их не собираемся.

— Тогда больше людей нужно взять… — задумчиво сказал Мстивой.

Конечно, он думал о том, чтоб их пленить. А я подумал, что было бы очень неплохо, чтобы кто-то из лазутчиков даже удрал к своему хозяину. Да не просто удрал, а поспешил сообщить: здесь, мол, чуть ли не всё поселение — воины.

Что ж, пора на сцену! Актерам только грим бы наложить, да в сценарные одежды облачить.

— Буди баб и мужиков. Только тихо, не поднимая шума. Пусть сразу же облачаются в брони, — приказывал я Волку.

Через полчаса мы были готовы начать первый акт спектакля. Причём приходилось импровизировать, но я только лишний раз порадовался, что мы не откладывали «репетиций», как меня порой ни упрашивали. Успели быстро облачиться.

Сперва холм, на котором засели лазутчики, обложили ратными мужами. Ну а после нагнали массовку. Так выходило, что мы всячески показывались лазутчикам, не скрываясь, выходя на свободное пространство, ещё и с факелами.

Пусть видят, что нас много, что как минимум тридцать пять ратников в поселении имеется. Да ещё и каких: иметь такие доспехи, обоюдоострые мечи и монгольские или половецкие сабли — таким вооружением владеют лишь достойнейшие, имеющие немалый социальный статус.

Кроме того, я приказал разжечь на острове сколько возможно факелов и костров. Нас много! И якобы те три с лишком десятка ратников, которых они увидят под горой, — это не всё, что мы можем выставить в случае военных действий.

Уже все были расставлены по местам. Полыхало не менее десятка костров и два раза по столько же факелов, некоторые из которых пришлось доверить даже детям четырёх-пяти лет. В их ручонках горящие палки смотрелись странно, но вцепились они в них крепко.

Пусть думают, что у нас проживает не менее ста пятидесяти человек. А то, что холм окружили больше трёх десятков — указывало, что из этих ста пятидесяти человек большую часть составляют воины. Мы действовали в соответствии с легендой, которая была озвучена охотнику Лисьяру.

— Вжух! — стрела и арбалетный болт устремились к вершине холма.

Три мужские фигуры были достаточно отчётливо видны, чтобы меткие стрелки смогли положить стрелу и направить болт чуть повыше голов лазутчиков.

Те также спохватились. И двое из них взяли в руки топоры, один же был с луком.

— Вы окружены, и если дёрнетесь, то следующие болты самострелов и стрелы будут пущены уже по вам! — прокричал я. — Положите оружие на землю, сами спускайтесь. Убивать вас я не намерен. Хочу быть добрым соседом поселению вашему и даю вам шанс.

Ответом была тишина. Вражеский лучник крутил головой и пытался рассмотреть, прежде всего, откуда исходит опасность для него. И правильно: пусть смотрит внимательно,