Журавли летят на запад - Анна Рябинина

в жизни не пойдут? Почему считают, что знают лучше нас законы нашего мира? Мне так больно, дорогая, мне так больно думать о том, что, встреть я этого Жильбера, он бы и мне сказал, что не нужно мне во все это лезть, что он лучше знает, чем мне можно заняться. А как же он может знать лучше, если он ничего не знает ни обо мне, ни о моей стране?

Впрочем, сомневаюсь, что он хоть что-то знает о своих, европейских девушках.

Ван Сун опускает голову на руки и начинает плакать.

Присутствие У Вэй она ощущает слабо – кажется, тот почувствовал вину, поэтому больше не пытается появляться эффектно, просто воздух сгущается рядом, так, что дышать становится трудно, впрочем, возможно, у нее просто забился нос.

– Почему ты не спас ее?

– Я не мог этого сделать.

– Я не хочу знать, почему.

У Вэй пододвигается чуть ближе, и она, повозившись, кладет голову ему на колени.

– Кто этот Жильбер?

– Бывший друг.

– Бывший?

– Мы… Поссорились, – неловко отвечает У Вэй. – В итоге наши взгляды на вещи оказались слишком разными.

– Это из-за него ты что-то здесь потерял?

– Да. Но тогда я не заметил – я переживал за А-Цин, но… честно говоря, Жильбер не такой плохой, каким его увидела ты. Он бывал милым и смешным, с ним было интересно разговаривать.

– Почему ты вообще выбрал его?

У Вэй опускает ладонь ей на голову и начинает медленно перебирать пряди.

– Не знаю. Просто мне было скучно и хотелось кого-нибудь подразнить. Он выглядел смешным и необычным.

– Се Фэй сказала, что на нем были отпечатки чужой воли, а на мне их нет. Почему? Неужели мы настолько разные?

У Вэй замолкает.

– Не знаю. Я не пытался его подчинить, может быть, это вышло неосознанно, может быть, это была не моя воля.

– Ты правда этого не заметил?

– Я не умею чувствовать такие вещи, это более тонкая магия, Се Фэй ей владеет, а я нет, и это нормально, в моей стране осталось не так много необычных вещей, но мы все еще есть и должны разделять… хм. Сферы влияния.

Ага, Се Фэй делает что-то полезное, У Вэй позорится.

– Ты нашел то, что искал? Что это?

– Мне кажется, я понял, как нужно искать, – У Вэй заминается. – У нее правда была сестра, и эта сестра погибла, а она призвала ее душу обратно, но так испугалась, что… Как бы объяснить? Выпустила нить обратно, только такие вещи невозможно просто отпустить, мир мертвых внимательно наблюдает за теми, кто посмел с ним разговаривать, и от Юй Цин уже не отвернулся. Она не хотела эту силу, та делала ей больно, и она хотела отказаться от нее, когда мы, – он смущенно замолкает, – целовались, – я видел столько моментов, когда ей было плохо, она же пыталась повеситься, знаешь? Но выбрала жить дальше.

– Пока Жильбер не сказал ей, что ей лучше умереть.

– Он был неправ.

– Да. Был, – сурово соглашается Ван Сун. – Кстати, а дом-то почему сгорел?

– Ее семья подожгла – чтобы стереть все «темное», как они сказали. А потом, почти на следующий день, собрали свои вещи и уехали, – У Вэй подносит к ее глазам руку, на той – блестит маленькая чешуйка, покрытая каплями крови и налипшей на нее травой. – Смотри.

Ну, хоть что-то хорошее.

* * *

– Понимаешь, в чем дело? – Елена залезает на стол, отодвигает в сторону бумаги и закидывает ногу на ногу. – Все довольно просто – чем ниже степень индустриализации – тем хуже положение женщин, потому что у них банально нет возможности для того, чтобы как-то вырваться.

– Сунь Ань говорил, что это от того, что у них там условия какие-то другие, – Моргана приподнимает брови. – А Чжоу Хань рассказывал, что отец бил его мать.

– Ну да, конечно, ты что – самый высокий уровень свободы женщин в Российской империи и Китае, у них же женщины на престоле, – смеется Елена.

Сегодня она в длинном черном платье, какие обычно бывают у героинь викторианских романов – выручное, изящное, и она в нем похожа на фарфоровую хрупкую куклу: волосы золотыми колечками лежат на плечах, глаза насмешливо сверкают, пальцы перебирают оборки платья. Свет падает прямо ей на макушку, от чего она мягко, по-кошачьи щурится.

– Ну, как я понимаю, Цыси не императрица, а все же регентша.

– А то ведь небо не одобрит, – Елена насмешливо округляет глаза. – Как же можно без этого занять драконий трон! Хотя знаешь, мне кажется, дракон был бы не против увидеть на престоле девушку.

– Почему?

– Ну как же, – Елена наклоняется к ней ближе, так, что колечки ее волос начинают щекотать Моргане лоб. – Драконы ведь всегда связаны с сексуальностью, женским, вот этим всем, – а потом она начинает смеяться. – Вот вроде пожила во Франции, а английское все равно чувствуется, смутилась!

– И как тебя только в университет взяли? – хмыкает Моргана.

– О, я поругалась с местным научным работником – какой-то жутко богатый мальчишка. Я ему понравилась, вот он и пристроил меня сюда.

– И ты из упрямства не ушла?

– А зачем? Пусть он думает что хочет, если я получила возможность заниматься чем-то важным, пусть даже таким способом, я ее реализую, а он еще пожалеет, что пустил меня на порог.

Моргана поднимает руку и заправляет волосы Елены ей за уши, а потом все же не выдерживает и чихает от щекотки.

– Так тоже хорошо.

– Когда вы уезжаете обратно в Париж? – вдруг спрашивает Елена.

– Должны послезавтра.

– Ты тоже поедешь?

Моргана пожимает плечами.

– Думаю, что да.

Елена закусывает губу.

– А остаться не хочешь?

– Зачем?

– Показала бы мне город, сходила бы на мои лекции, – Елена весело играет плечами. – В конце концов, когда еще такая возможность выпадет?

– Ты и так читаешь мне их третий день, – ворчливо откликается Моргана.

– А тебе не нравится?

Моргане, конечно, нравится – в стенах университета Елена раскрывается с совершенно иной стороны, становится ярче, болтливее, эмоциональнее. Она жестикулиует, что-то доказывая, говорит громко и уверенно, часто смеется, и Моргана не может не признать, что ее искренне интересно слушать.

– Может быть, еще на неделю? – осторожно предлагает Моргана. – Я предупрежу всех в Париже, что задержусь.

– Давай, – улыбается Елена.

– А ты придешь к нам сегодня вечером?

– Снова ругаться с Чжоу Ханем из-за реформ Робеспьера? – весело хмыкает Елена.

– Как будто тебе не нравится.

– Конечно, нравится! Где еще я могу так спокойно говорить мужчине, что он не прав.

С Чжоу Ханем Елена правда ссорилась не щадя сил – иногда,