Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

Первым протяжно скрипнул левый фонарь, и тусклый свет несколько раз нервно замигал и стал едва заметным. Джинксу померещилось, что внутри стекла мелькнула какая-та огромная точка, потушившая фитиль. Затем застонали ставни одного из домов. Констебль без труда нашел верхний этаж, возле которого, прилепившись к стене, повис миниатюрный балкончик. Еще инспектору удалось разглядеть две призрачные тени, возникшие на крыше одного из дальних зданий. Но, приглядевшись, мистер Форсберг понял, что ошибся. Человеческие фигуры, шевелящиеся на черепице, оказались всего лишь верхушками деревьев, которые под напором ветра извивались из стороны в сторону.

– Сейчас начнется, – на самое ухо прошептал Ночной провожатый.

И оказался прав!

Верхнее окно крайнего правого дома, расположившееся у самого флюгера, внезапно мигнуло несколько раз. Свечи в комнате неожиданно потухли, заставив хозяина дома спешно искать иной источник огня. Вскоре послышался протяжный крик и стон, заставивший Джинкса вздрогнуть и испуганно уставиться на Провожатого. Тот лишь пожал плечами – в его глазах мелькнул непонятный отблеск. В голове инспектора возник и тут же исчез знакомый голос: 'Смотри!'

Дальше мистер Форсберг отчетливо расслышал женский плач, и детский визг из соседнего дома. Жилище на верхнем этаже которого потухли свечи, озарилось изнутри. Стены из красного кирпича стали внезапно бледными, бесцветными, и по ним снизу вверх потянулись длинные когтистые тени. Они словно змеи скользили к крыше, пытаясь как можно скорее достигнуть заветного окна.

Джинкс ощутил подкатывающий к горлу ужас. Никогда раньше он не видел таких странных и не объяснимых вещей.

В эту секунду живые тени очутились у источника света.

Женский плачь не прекратился, а только усилился. И когда призраки проникли внутрь, все звуки растворились в полумраке ночи.

Несколько мгновений ничего не происходило, а дальше, в окне появилось нечеткое человеческое очертание. Мужчина выглядел безжизненно, не сопротивляясь и не шевелясь, он находился в цепких объятиях неведомых существ. Раскинув руки в стороны, тело медленно опускалось вниз, окутанное паутиной призраков. Злой оскал оживших теней, напоминал огромных хищных птиц.

Нервно кусая губы, мистер Форсберг не сводил глаз с человеческой фигуры.

Тем временем тело бездыханного перекочевало на мостовую и стало неспеша раскачиваться над землей. Кошмар происходящего неотвратимо заставлял дрожать от каждого злобного рыка неведомых существ.

Тени осторожно кружились вокруг человека – теперь Джинкс отчетливо различил, что тело мужчины облачено в саван. Еще миг и процессия скрылась в бездонном переулке, словно за непроницаемым занавесом – представление окончилось.

– Нет!!! Прошу не надо!!! – раздалось сверху.

Джинкс поднял голову и увидел в окне совсем еще молодую девушку. Ее глаза были залиты слезами – и никто сейчас был не в силах унять неизмеримое горе.

Рванувшись вперед, констебля остановила крепкая рука Ночного провожатого.

– Она может спрыгнуть! – воскликнул инспектор.

– Не станет. У нее трое детей и этот порыв – лишь минутная слабость. Через пару лет боль уйдет без остатка, и она встретит достойного человека. Поверь так и будет. И беда больше не постучится в ее дом, – раздался в голове знакомый голос.

Констебль обернулся. Его губы дрожали от напряжения. Воспринимать мир таким, каков он есть, сейчас, было совершено невозможно.

– Кто вы? – голос констебля предательски дрогнул. Ему очень хотелось, чтобы собеседник ответил, что он демон воплоти, и он специально показал ему это представление.

Тогда все стало бы на свои места.

И тогда случившиеся события приобрели привычную логическую форму. Выстроились вряд! Упорядочились!

Но вместо рокового признания патрульный пожал плечами и неуверенно произнес:

– Наверное, просто человек, который слишком много видел в своей жизни. Я каждую ночь молю Всеединого, чтобы он не показывал мне больше иную жизнь города. Но попытки тщетны.

– И что же так происходит всегда, когда человек уходит в другой мир? То есть умирает…– поразился констебль.

– Практически, – подтвердил собеседник и осторожно добавил: – Но бывает, что эти кошмарные твари уносят и живых людей. Я часто видел это собственными глазами. Они вырывают из человека его суть, его дух. Не знаю, как это назвать. Только те, которые так поступают, выглядят иначе. У них такие маленькие ножки и они противно стучат по брусчатке. Тук-тук-тук. Аж, мороз по коже! – усач заметно вздрогнул и затих.

Констебль побелел.

– Скажи, а видел ли ты среди этих ночных созданий – ворона. Такого огромного крылатого демона способного одним голосом убить человека?

Ночной провожатый на секунду задумался, странно зашевелив густыми усами и, наконец, испугано замотал головой.

– Нет, такой твари я не видел. Возможно, она появляется в квартале Отрешенных или где-нибудь в тех краях. Те, кто выбрал ночь, знают об этих существах куда больше нашего.

Глаза констебля удивленно расширились.

– Но почему?

– Кто знает, – пожал плечами патрульный. – Возможно, они живут по другим, неведомым нам законам.

Они молча прошли вдоль того самого злосчастного дома, на стене и мостовой которого остались длинные грязные следы, напоминающие запекшуюся кровь. Ночной провожатый как бы промежду прочим заметил, что вскоре отметины обязательно исчезнут, не оставив ни следа.

Дойдя до конца улицы, они оказались на Часовой площади. Отсюда было рукой подать до квартала Отрешенных, но в ту минуту констебль думал о другом. Он самим сердцем чувствовал, что странное дело сдвинулось с мертвой точки и теперь осталось лишь не упустить путеводную нить, дарованную ему Лизой.

Откланявшись, патрульный пожелал констеблю приятных сновидений, и еще раз извинившись за свою излишнюю назойливость, молча удалился. Ему больше нечего было рассказать Джинксу. Излив душу, он словно очистился от мучавших его сомнений и страхов. Они помогли друг другу поверить собственным глазам, избавившись от страшного недуга под названием – недоверие.

Часы на башне пробили полночь. С последним звоном, карманные хранители времени, сместив свои стрелки всего на пару секунд, продолжили нарушать тишину незамысловатой мелодией. Инспектор подвел точный механизм – никак не отреагировав на странную заминку. Он просто стоял посреди площади и всматривался в циферблат башенных часов пустым взглядом, представляя как на флюгере с надменным выражением, восседает огромная черная птица – только на этот раз ворон был скорее иллюзорным, нежели реальным.

Зажмурившись, Джинкс глубоко вздохнул и покачал головой, отгоняя странный морок.

Открыв глаза, констебль вновь посмотрел на башню. Случайный шум спугнул пару десятков крохотных птиц, которые с криком покинули насиженные места. Едва различимые точки, слившись с мрачным свинцовым небом, исчезли над кварталом Отрешенных.

Инспектор задумчиво улыбнулся. Если поверить в упрямую закономерность происходящего, каждый его шаг был предрешен – и с этим необычным фактом, как назло, ничего нельзя поделать.

– Не ошибается только