Экспансия на позавчера - Алексей Небоходов

И оно произошло. Песок перед ними вдруг вздыбился, поднялся волной, рассыпаясь фонтаном в стороны, будто что-то из глубины выбрасывало его наружу с силой, которую трудно было назвать естественной. В воздух взлетели плотные сгустки пыли, а затем среди них, словно всплывшая из иного измерения, начала подниматься массивная конструкция.

Её гладкие металлические стены казались неподвижными, но в тот же момент в них ощущалась какая-то текучесть, будто материал вбирал в себя свет, поглощал его, оставляя лишь глухие, матовые отражения. Стены раздвигались, складывались, расправляя гладкие панели, выравниваясь в чёткую, монументальную форму. Это была платформа.

Нет, не просто платформа – механизм, скрывавший в себе что-то большее. Когда песчаная буря осела, Иван наконец разглядел детали. Перед ними находился лифт.

Он не выглядел старым или повреждённым, напротив – металл был чистым, без следов коррозии или разрушений. Это было нечто новое, функционирующее, работающее так, словно его механизм поддерживался в идеальном состоянии.

Двери, отделявшие внешнюю часть от внутреннего пространства, оставались закрытыми. Несколько секунд ничего не происходило, только напряжённая тишина наполняла воздух, в котором ещё витали взвеси пыли.

Иван и Лиана застыли. Они не знали, кто или что управляло этим механизмом. Не знали, предназначался ли он для встречи гостей или же был частью давно запущенного, но по-прежнему действующего алгоритма, который не делал различий между живыми существами и автоматическими процессами.

Но когда двери начали разъезжаться, открывая проём вглубь конструкции, оба рефлекторно напряглись, словно в их тела вшита была одна и та же программа выживания.

Темнота внутри лифта не была абсолютной. В её глубине таилась какая-то глубинная чернота, но не такая, что поглощает свет, а такая, что кажется неподвижной. Пространство, несущее в себе ожидание.

Иван стиснул пальцы, готовый к любому развитию событий. Лиана медленно переводила взгляд с дверного проёма на окружающую его платформу, словно пыталась уловить, есть ли ещё какие-то признаки работы этого механизма, кроме уже произошедшего. Но, похоже, само появление лифта и открытие дверей было достаточным актом.

Механизм ждал их решения. Темнота в глубине лифта была неподвижной, словно в её плотной массе не существовало воздуха, но затем из её глубины выступили силуэты. Они двигались легко, без спешки, уверенно, будто знали, что их ждали.

Иван и Лиана невольно напряглись.

Частицы пыли, ещё не осевшие после появления лифта, замедленно крутились в воздухе, обрамляя выходящих в мягком свечении. Но даже этот танец золотистых крупиц не касался их одежды, не оседал на коже, не придавал виду этой группы привычной для выживших в пустыне усталости или следов долгого пути.

Они выглядели слишком хорошо – пятеро человек, чьи ухоженные лица и безупречные комбинезоны никак не соответствовали ожиданиям.

Каждый из них двигался с непринуждённой точностью, но без напряжения. Их осанки были прямыми, взгляды – внимательными, но не испуганными, как у тех, кто прятался в подземных убежищах, и не настороженными, как у людей, привыкших к враждебному миру. В них не было настороженности и готовности броситься в бой. Лишь спокойная, отточенная уверенность.

Но больше всего выбивалась из общего впечатления их внешность.

Ивану доводилось видеть тех, кто выживал в условиях, где нет места роскоши, где каждый день – борьба за существование. Он знал, как выглядят люди, которые годами не видели естественного света, чьё тело привыкло к тяжести голода, к запылённым складкам одежды, к поблекшим волосам и глазам, которые постепенно теряли блеск.

Эти же… по ним было видно, что им не приходилось бороться за выживание.

Их лица были гладкими, свежими, кожа – чистой, без следов пересушенного воздуха, без морщин, оставленных вечным напряжением. Их волосы не слипались от пота и пыли, не выглядели ломкими, как у тех, кто долго жил на искусственных заменителях пищи. Одежда – чистая, идеально подогнанная, без складок, без потертостей, словно их комбинезоны были выданы им только сегодня.

Иван неосознанно посмотрел на собственные руки. Тонкий слой пыли покрывал пальцы, забивался в поры, оседал в микротрещинах на коже. Они с Лианой выглядели так, как и должны были после нескольких часов среди кладбища кораблей – уставшие, пропитанные атмосферой чуждой планеты. Эти же люди стояли перед ними, будто только что сошли с космического лайнера, где провели день в спа-комплексе.

Что-то было в этом неправильное. Именно это ощущение не позволило Ивану расслабиться.

Незнакомцы не спешили заговорить. Они стояли на металлической платформе, позволяли гостям рассмотреть себя, будто давая возможность привыкнуть. Но затем один из них сделал шаг вперёд.

Высокий, с прямой осанкой, он двигался без колебаний, но и без давления. Его лицо оставалось спокойным, взгляд – цепким, изучающим, но в нём не было агрессии. Тёмные волосы, немного зачёсанные назад, подчёркивали линию скул, тонкие морщины у глаз намекали на возраст около сорока, но на этом признаки старения заканчивались.

Когда он улыбнулся, это был жест, который можно было принять за дружелюбие. Но не искреннее.

– Прямо как в учебниках, – негромко сказал он, глядя сначала на Ивана, потом на Лиану.

Его голос был ровным, поставленным. Ни излишней приветливости, ни холода. Просто факт: они здесь.

– Добро пожаловать, – добавил он.

Лиана не ответила, Иван тоже. Мужчина чуть наклонил голову, словно оценивая их реакцию, затем спокойно произнёс:

– Керн Вальд.

Его голос звучал уверенно, без колебаний, как будто он привык представляться именно так и никак иначе. Керн Вальд изучал их так, как смотрят не на людей, а на некий феномен, на явление, требующее осмысления. Его взгляд не выражал ни открытого интереса, ни равнодушия – скорее, это было наблюдение, сравнимое с тем, как исследователь рассматривает новый образец. В этой отстранённости было что-то тревожное.

Тишина затянулась, но Керн, похоже, вовсе не спешил её нарушить.

– Значит, ещё одни, – наконец произнёс он, почти задумчиво, словно сам осознавал эту мысль только сейчас. – Вы не первые, кто сюда попал, и, скорее всего, не последние.

Голос его был ровным, бесстрастным, но не механическим – в нём не чувствовалось безразличия, но и человеческой теплоты тоже не было. Скорее, это был голос человека, для которого подобная встреча давно стала рутиной.

Иван не ответил сразу. Он бросил быстрый взгляд на Лиану – её пальцы едва заметно сжались, но она не двинулась с места, лишь молча смотрела прямо в глаза Керну. Поза девушки была расслабленной, но слишком ровной, слишком контролируемой, и Иван понял, что она сейчас так же напряжена, как и он.

Керн не спешил продолжать, будто нарочно давая им время осознать его слова, переварить их, ощутить их