Двуглавый. Книга вторая - Михаил Иванович Казьмин

Пока что все известные сведения указывали на этого Яковлева или лже-Яковлева. Мне всё ещё представлялось, что мы имеем дело с кем-то, кто себя за того Яковлева выдаёт, но по мере своих размышлений я начал потихоньку в этом сомневаться. Почему? Потому что Яковлев или кто он там, помогая Тригорскому нанять в Одессе исполнителей для налёта на квартиру Бакванского, явно и сам воспользовался чьей-то помощью. И вряд ли тамошние уголовники ему бы помогли, если бы раскусили его как самозванца, выдающего себя за известного в прошлом их подельника. То есть, даже если «наш» Яковлев и не Яковлев, то предстать таковым в глазах тех, кто того Яковлева знал лично, он всё же сумел, и как у него это получилось, даже не спрашивайте, внятно ответить всё равно не смогу.

Но если «наш» Яковлев на самом деле тот одесский «Джексон», способный аферист и мошенник, избавиться от специфических одесских словечек и манер ему было бы до крайности сложно. Хотя… Как раз-таки его до безобразия правильная речь и может стать тут косвенным подтверждением — из него так старательно вытравливали Одессу, что перестарались. Эх, получить бы отпечатки пальцев «нашего» Яковлева… Ничего, вот вернётся уже совсем скоро Воронков, он в этом спец, ему и карты в руки. Тут уже успокоился и я, и остаток вечера мы с тёзкой провели в предположениях о будущем обучении новому навыку и в предвкушении встречи с Эммой.

…На первое занятие к профессору Хвалынцеву дворянин Елисеев явился, как добросовестному ученику и положено, немного раньше назначенного времени. Профессор оценил такую пунктуальность сдержанно-удовлетворённым кивком, и усадив ученика напротив себя, принялся излагать, начав с самых азов.

— Раз вы, Виктор Михайлович, готовы к обучению, вам прежде всего надлежит получить правильное представление об отличии ускоренного внушения от внушения собственно гипнотического, — меня такое словесное плетение несколько напрягло, тёзка же принял его совершенно спокойно, не иначе, в университете к чему-то подобному уже привык.

— Ежели для гипнотического внушения в обыкновенном его виде требуются определённые приготовительные действия, — продолжал Хвалынцев, то ускоренное внушение проводится мгновенно и для внушаемого внезапно.

Это да, кто бы спорил, я не стану. И как тот же Хвалынцев тёзку вводил в транс, помню, и как сам тёзка утихомиривал доктора Гольца, тоже.

— Но именно такая особенность ускоренного внушения и ограничивает его цель! — профессор воздел палец кверху, подтверждая важность сказанного. — Если обыкновенным гипнотическим внушением можно достичь многого, то внушение ускоренное может осуществляться только для достижения какой-либо одной цели, ограниченной к тому же во времени. Поясню, Виктор Михайлович, на примере.

А ничего, если привыкнуть к такой манере изложения, очень даже неплохо. Всё логично, понятно и доступно. Посмотрим, что за пример приведёт господин профессор…

— Погрузив вас в транс, я исследовал общее состояние вашего организма, проверил и установил вашу готовность к овладению ускоренным внушением, выявил отсутствие противопоказаний к таковому овладению, — разъяснил Степан Алексеевич. — Как видите, сделал немало. При ускоренном внушении ничего из перечисленного сделать было бы невозможно.

Тьфу ты, я-то думал, речь пойдёт о том, что возможно… Примерно так же разочаровался и дворянин Елисеев.

— Но! — профессор даже несколько повысил голос. — Но при ускоренном внушении вы можете побудить человека выполнить действие, которое он по собственной воле выполнять не хотел бы, или, наоборот, заставить прекратить выполнение любого иного действия. Желательно, однако, чтобы действие, которое должен человек совершить, было бы не особо для него сложным и не требовало применения навыков, которых у него нет. Соответственно и прекращение выполняемого действия должно быть именно прекращением, если вам потребуется, чтобы прекратив одно действие, человек начал исполнять другое, то внушать вы должны будете в два приёма — если, скажем, вам понадобится, чтобы пляшущий человек принёс вам воды, вы должны сначала внушить ему прекратить плясать, и уже затем внушить принести воды.

Это смотрелось уже куда как лучше, с негативной реакцией мы с тёзкой, кажется, поторопились.

— У вас, Виктор Михайлович, как с жестикуляцией? — неожиданный вопрос поставил нас обоих в тупик. — Используете ли вы её в повседневной жизни? Имеете ли представление о значении общеупотребительных жестов?

— Даже не знаю, Степан Алексеевич, — с некоторым недоумением признался тёзка. — Как-то не задумывался, знаете ли.

— Ну да ладно, Виктор Михайлович, — успокоил его Хвалынцев. — В ходе занятий видно будет… Но давайте понемногу и приступим… Евгений Леонидович! — позвал он ассистента и тот немедленно вошёл в кабинет из приёмной.

Не могу сказать, что мы с дворянином Елисеевым так уж сильно мучились вопросом, на ком будет тёзка отрабатывать новый навык, но сам этот вопрос никуда не девался. А теперь, похоже, нашёлся и ответ…

— Евгений Леонидович — обладатель уникальных способностей, — отрекомендовал Хвалынцев ассистента. — К обыкновенному гипнозу совершенно невосприимчив, внушение же ускоренное переносит легко и без каких-либо последствий. Идеальный помощник в вашем обучении!

Как по мне, рекомендация так себе, но им тут виднее. Впрочем, профессор Хвалынцев не соврал — его ассистент и вправду оказался удобным, если можно так выразиться, учебным пособием.

Хвалынский с самого начала объявил тёзке, что тот должен научиться проводить ускоренное внушение без голоса, только мыслью и жестами. Объяснение этому Степан Алексеевич дал вполне логичное — пусть так и сложнее, чем с голосовым приказом, но, во-первых, освоив сложную технику, ученик и с простой будет легко справляться, а, во-вторых, в ходе своего обучения ученик сможет быть уверенным, что ассистент ему не подыгрывает.

Получилось у тёзки сразу, прямо как тогда с доктором Гольцем. Похоже, погрузив дворянина Елисеева в транс, профессор Хвалынцев и правда исследовал его готовность к восприятию нового навыка, а не только копался в его мозгах непонятно с какой целью. Нет, понятно, конечно — судя по вопросам, это была та самая проверка лояльности, о которой я давно ещё предупреждал тёзку.

Поначалу, впрочем, запрещающие команды давались моему мозговому соседу легче, чем побуждающие — остановить идущего или что-то делающего ассистента тёзке удавалось всегда с первого раза, а вот заставить его пойти или что-то сделать — уже нет, бывало, что только с третьей-четвёртой попытки.

— Всё, Виктор Михайлович, — остановил Хвалынцев занятия. — Пора дать Евгению Леонидовичу отдохнуть, да и вам сразу увлекаться не следует. Должен сказать, я даже удивлён вашими успехами, проявленными с первого раза, тем не менее, в жестикуляции вам следует ещё упражняться.