Эмбрион - Эдуард Сероусов

– Как вы себя чувствуете сегодня? – спросила Петрова, присаживаясь на край стула у кровати.

– Физически – нормально, – ответила Елена, решив быть частично откровенной. – Психологически… есть некоторые вопросы.

Петрова наклонила голову, внимательно изучая её лицо.

– Какого рода вопросы?

Елена сделала глубокий вдох. Ей нужны были союзники, и Петрова была, пожалуй, единственным человеком в институте, кроме Михаила, кому она могла хотя бы частично доверять. Но полная откровенность была бы слишком рискованной.

– Теоретические, в основном, – Елена осторожно подбирала слова. – Я думаю о потенциальных последствиях ускоренного развития сознания. О возможных эффектах квантовой запутанности между формирующимся мозгом плода и окружающей реальностью.

Петрова отложила планшет, её внимание теперь было полностью сосредоточено на Елене.

– Интересный поворот мысли. Что именно вас беспокоит?

– Мы создаём новый тип сознания, Ирина, – Елена использовала имя доктора впервые, подчёркивая переход от строго профессиональных отношений к более личному разговору. – Сознание, развивающееся по нестандартным траекториям, с уникальными нейронными конфигурациями. Что, если такое сознание воспринимает реальность иначе? Что, если оно способно взаимодействовать с квантовыми состояниями материи непосредственно, без обычных ограничений причинности?

Петрова долго молчала, явно взвешивая свои слова.

– Вы говорите об этом… теоретически? Или у вас есть причины предполагать, что подобные эффекты уже наблюдаются?

Их взгляды встретились, и в этот момент Елена поняла, что Петрова подозревает гораздо больше, чем говорит. Возможно, она видела аномалии в данных. Возможно, она сама заметила странные совпадения – как то атмосферное явление, паттерны которого напоминали нейронную активность плода.

– Скажем так, – Елена понизила голос, – я задаюсь вопросом, не могут ли определённые недавние события – например, необъяснимый сбой электропитания или странное атмосферное явление – быть связаны с нашим экспериментом более непосредственно, чем кажется.

Петрова бросила быстрый взгляд на камеру видеонаблюдения в углу комнаты, затем наклонилась ближе и заговорила почти шёпотом:

– Доктор Соколова… Елена. Я заметила определённые корреляции между активностью вашего плода и… аномальными событиями. Но до сих пор не была уверена, интерпретировать ли их как причинно-следственную связь или как простое совпадение.

– А теперь?

– Теперь я склоняюсь к первому варианту, – Петрова выпрямилась и заговорила нормальным голосом. – Особенно учитывая ваши последние медицинские показатели.

Она активировала планшет и повернула его к Елене. На экране отображались графики, отслеживающие различные физиологические параметры за последние недели.

– Посмотрите на эти данные. Ваши собственные показатели начинают демонстрировать признаки стресса. Повышенный уровень кортизола, нерегулярные паттерны сна, флуктуации артериального давления. Ничего критического пока, но тенденция настораживает.

Елена изучила графики, отмечая, как линии становились всё более неровными, особенно после начала телепатических коммуникаций с плодом.

– Вы думаете, это прямой результат эксперимента?

– Я думаю, что ваш организм испытывает нагрузку, которая превышает наши изначальные расчёты, – ответила Петрова. – И я беспокоюсь, что доктор Ларин может не принять это во внимание должным образом.

– Что вы имеете в виду?

Петрова снова понизила голос:

– Сегодня утром было совещание. Ларин предлагает увеличить скорость ускорения ещё на 15%. Он очень воодушевлён результатами и хочет… форсировать процесс.

Елена почувствовала, как холодок пробежал по спине.

– И каково ваше мнение как врача?

– Моё мнение в том, что это рискованно, – прямо ответила Петрова. – Текущий протокол уже pushing the boundaries. Дальнейшее ускорение может поставить под угрозу как вас, так и плод.

– Вы сказали это Ларину?

– Да. Но он… увлечён перспективами. А Кузнецов его поддерживает, – она сделала паузу. – Елена, я понимаю, что происходит нечто необычное. Я не прошу вас раскрывать всё, но если вы испытываете что-то… выходящее за рамки стандартных параметров эксперимента, я бы хотела знать. Чтобы лучше защитить вас.

Елена изучала лицо Петровой, пытаясь определить, насколько далеко можно зайти в откровенности. Сознание ребёнка внутри неё оставалось тихим, не давая подсказок. Это решение ей предстояло принять самостоятельно.

– Ирина, – наконец сказала она, – я ценю вашу заботу. И да, я испытываю определённые… эффекты, которые выходят за рамки ожидаемых. Но прямо сейчас я не готова обсуждать их в деталях, – она сделала паузу. – Однако я согласна с вашей оценкой относительно увеличения скорости ускорения. Это было бы неразумно.

Петрова кивнула, принимая эту частичную откровенность.

– Я буду настаивать на своей позиции перед Лариным. И буду внимательно следить за вашими показателями, – она встала. – Если вам понадобится поговорить – о чём угодно – я здесь.

Когда Петрова ушла, Елена откинулась на подушки, чувствуя смесь облегчения и беспокойства. Она приобрела потенциального союзника, но также поделилась информацией, которая могла привлечь нежелательное внимание, если Петрова окажется не такой надёжной, как казалось.

Внезапно экран её личного телефона загорелся. Входящий звонок от номера, который она не видела уже несколько лет.

Анна. Её сестра.

Елена долго смотрела на мигающий экран, прежде чем ответить. Их последний разговор закончился взаимными обвинениями и горьким молчанием, которое растянулось на годы. Почему Анна звонит сейчас?

– Алло? – Елена старалась, чтобы голос звучал нейтрально.

– Лена? – голос Анны был напряжённым, с нотками тревоги. – Ты в порядке?

– Да, – ответила Елена, удивлённая этим вопросом. – А что?

– Я… не знаю, как объяснить, – Анна звучала смущённо, что было нехарактерно для её обычно уверенной сестры. – У меня было очень странное сновидение о тебе. Настолько яркое, что казалось реальным. Ты была в какой-то лаборатории, окружённая странными приборами, и ты была… беременна? – она сделала паузу. – Прости, это звучит безумно. Но я проснулась с абсолютной уверенностью, что должна тебе позвонить.

Елена замерла, её разум лихорадочно обрабатывал услышанное. Сновидение Анны слишком точно описывало её реальную ситуацию, чтобы быть совпадением. Могло ли сознание ребёнка каким-то образом установить контакт с Анной? Эта мысль была одновременно пугающей и интригующей.

– Лена? Ты там? Я знаю, мы давно не разговаривали, и это странный повод для звонка…

– Нет, всё в порядке, – Елена собралась с мыслями. – Анна, когда ты сможешь приехать в Москву?

– Что? – Анна явно не ожидала такого поворота. – Ты хочешь, чтобы я приехала?

– Да. Есть вещи, которые я не могу объяснить по телефону.

Долгая пауза.

– Это связано с моим сном, да? – в голосе Анны не было скептицизма, только тихое понимание. – С тобой что-то происходит.

– Да, – просто ответила Елена.

– Я могу приехать послезавтра. Остановлюсь в своей обычной гостинице.

– Хорошо. Я свяжусь с тобой, когда смогу выбраться из… отсюда.

Анна, всегда бывшая более интуитивной из двух сестёр, казалось, поняла невысказанное.

– Будь осторожна, Лена, – сказала она тихо. – В моём сне были и другие люди. Люди в тёмной одежде, с холодными глазами. Они наблюдали за тобой, как… хищники.

Елена почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Я