Ее имя ярость - Эмили Варга

узор, который я очень хорошо знала. Цветок зораата, похожий на лотос, но с более округлыми лепестками, и меч, пересекающий его по центру. Знак высшей стражи императора, во главе которой стоял Мазин.

Когда мой взгляд скользнул по стражникам, стоявшим вдоль мраморной лестницы, я поняла, что Мазина там не было. Нас провели во дворец, мы шли по просторным залам, и похожий на тихое озеро пол отражал стук наших изящных каблучков. Мало что изменилось. И все же изменилось все. Когда я была здесь в последний раз, меня арестовали. Когда я была здесь в последний раз, весь мой мир рухнул. И когда я оторвалась от созерцания осколков своей жизни, я обнаружила, что на меня направлен лишь холодный и мрачный взгляд Мазина.

Я прикусила губу с такой силой, что почувствовала металлический привкус на языке. Хорошо. По крайней мере, физическая боль отвлечет от эмоций, переполнивших меня, когда я снова оказалась в этих коридорах.

Дворец по-прежнему был украшен нарочито богато: аляповатые золотые статуи, колонны в драгоценных камнях и изящная резьба, более тонкая, чем кружева, украшающие наши дупатты. Этот дворец был построен по проекту прежнего короля, но, когда Вахид с помощью магии джиннов захватил власть, он превратил его в более впечатляющее зрелище. Любой, кто заходил внутрь, понимал масштаб его могущества. Дворец сам по себе был оружием, которое вызывало страх и благоговение. Я взглянула на Нур, молча стоявшую рядом: ее глаза скользнули по высокому потолку и расширились при виде большого двора под открытым небом в центре.

– Это будто небольшой город, – прошептала она, когда под ярким послеполуденным солнцем мы пошли по ухоженному саду. Нур провела пальцем по грозди темно-розовых роз. – Я понятия не имела, что Вахид так живет. Дом Сумы был очень изысканным. Но он не идет ни в какое сравнение с этим.

– Не позволяй этому одурачить тебя, – прошептала я в ответ. – Это все показуха. Сума обладал истинной силой Вахида – той, что теперь есть у нас с тобой. Без магии джиннов Вахид был бы никем. Мы только что видели доказательство этого. Без зораата он до сих пор был бы фермером и влачил существование на юге.

Анам приняла нас в гостиной, где я часто сидела раньше. Это была простая комната для чаепитий, если под простотой понимать то, что потолки отделаны золотом, а прохладная плитка украшена сложным цветочным узором оттенков оранжевого, индиго и фуксии.

– Санайя, мне рассказали, что произошло. С тобой все в порядке? – Анам переводила взгляд с Нур на меня и обратно. – Протестующие становятся все бесстрашнее.

– Да, солдатам императора удалось… усмирить их с помощью зораата. – Эти слова были словно яд, но я все же растянула губы в улыбке. – К счастью.

Я все еще чувствовала запах их паленых волос на своей одежде.

– Какая красивая комната, – сказала я с притворной любезностью в попытке сменить тему, дыша через рот.

– Я рада, что тебе здесь нравится. Это, конечно, не моя комната, но я люблю здесь сидеть. У меня редко бывают гости. – Она негромко рассмеялась, но прозвучало это грустно, будто она только что осознала правдивость своих слов.

Мазин к нам еще не присоединился, и я то и дело поглядывала на дверь. Я сложила руки на коленях, чтобы перестать ими двигать, и сосредоточилась на Анам. Не забывайся, – в сотый раз напомнила я себе. Если я потеряю себя, то потеряю все.

– Ты подопечная императора. – Это был не вопрос, но она восприняла его именно так.

– Да, он приютил нас, когда мы были детьми. Нам больше некуда было пойти. Я обязана ему всем. – Она скрестила руки на коленях, ее голос оставался спокойным, несмотря на то что тема была тяжелой.

– Что случилось с твоими родителями? – В полуденной жаре мой голос прозвучал резко.

За спиной Анам Нур приподняла бровь. Я закатила глаза и смягчила тон, придав и своему лицу более мягкое выражение:

– Прошу прощения, если я перехожу границы дозволенного, просто это так необычно – то, что тебя воспитывает император.

По лицу Анам скользнула тень.

– Они умерли, когда я была совсем маленькой. Я особо и не знала их. Как и император. Он проезжал верхом через нашу деревню во время сражения с королем и заметил моего брата с ребенком. Он решил взять нас к себе. Нам повезло, что император нашел нас вовремя.

Повезло. Маз не рассказал сестре, как умерли их родители. Как они умерли на самом деле. Она знала только то, что рассказал ей Вахид. Я подавила шок и отложила эту информацию на потом.

– Император, должно быть, очень великодушен. – Моя улыбка по ощущениям была похожа на отвратительную гримасу. С каждой минутой, когда мне приходилось скрывать свои истинные чувства к Вахиду, к Мазину – к любому из них, это становилось все более невыносимым.

Анам разразилась смехом так резко, что я отпрянула.

– О! Прошу прощения. Я не хотела так рассмеяться. Просто ты первый и единственный человек, который назвал его великодушным.

– А как бы вы его описали? – Это начинало походить на допрос, но я хотела узнать, каким Анам на самом деле видит императора. Притворялась ли она? Ненавидела ли эту золотую клетку?

– Он нам с Мазином как отец. У него не было детей. Но он вырастил нас во дворце, окружив роскошью, о которой мы могли только мечтать. Он дал моему брату влиятельную должность подле себя. Он не должен был делать ничего из этого.

Он хотел купить вашу преданность.

Я чуть было не произнесла эти слова вслух, но остановилась. Было что-то, чего она недоговаривала. Что-то, что скрывалось за ее фразами, что казалось более мрачным и правдивым. Анам знала больше, чем рассказывала.

– Но кому-то он может показаться… безжалостным правителем.

Со стороны Нур послышалось фырканье, и я усилием воли заставила улыбку на своем лице остаться неизменной, а глаза – не отрываться от лица Анам. Да, мы только что стали свидетелями того, насколько он безжалостен.

Анам занялась приготовлением чая, а я бросила на Нур убийственный взгляд. Она пожала плечами и выскользнула из комнаты, тень дверного проема поглотила ее. Либо она не могла больше слушать, как Анам говорит об императоре, либо она наконец собиралась сделать то, что планировала с тех пор, как мы сюда приехали. Как только она ушла, я выдохнула и снова обратила свое внимание на Анам. Пришло время получить от нее больше информации о том, кем на самом деле был ее брат, – если ей вообще это было известно.

– Вчера на