Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

Кейлин кивнула.

– Да будет так, – промолвила она. – От имени Великой Богини, которая едина под многими именами, я принимаю тебя в число Ее служительниц.

Она обняла девушку; остальные жрицы одна за другой последовали ее примеру. Под конец Эйлан к вящему своему удивлению расплакалась – словно неким непостижимым образом вновь обрела утраченных родных и близких.

Старшая жрица набросила плащ на плечи Эйлан и провела ее по крытому соломой переходу к круглому дому, внутри которого стояло с десяток узких кроватей – не в нишах, как она привыкла, но вдоль стен. Некоторые были уже заняты. Подойдя к кровати, ближайшей от входа, Кейлин отдернула полог. Одна-две девушки сели на постелях, сонно поморгали и снова легли.

– Здесь для тебя уже приготовлено место, – шепнула Кейлин, помогая Эйлан переодеться в белую сорочку из грубой ткани, которая оказалась девушке чуть велика. – Кто-нибудь разбудит тебя на рассветную молитву в роще. Меня ты не увидишь – я буду при Лианнон, ей нужно подготовиться к обрядам полнолуния. Вот тебе платье на завтра. – Жрица достала из прикроватного сундука стопку одежды.

Эйлан улеглась на узкое ложе, и Кейлин заботливо подоткнула плотное одеяло. А затем наклонилась и обняла девушку; Эйлан, сев на постели, крепко прижалась к ней.

– Что бы ты там про себя ни думала, помни: тебе здесь рады, – промолвила Кейлин. – Даже Диэда; сейчас она очень несчастна, но придет день, когда она благословит судьбу за то, что ты здесь, с нами.

И наставница поцеловала Эйлан в лоб.

– Завтра кто-нибудь из девушек – скорее всего, Эйлид – поможет тебе облачиться в одежды жрицы. В течение первых двух-трех дней она будет неотлучно сопровождать тебя и покажет тебе, что делать.

Эйлан откинулась на постель. Жесткие простыни пахли благоуханными травами.

– А что это за аромат? – спросила она, надеясь удержать Кейлин рядом еще хоть немножко.

– Лаванда; мы перекладываем лавандой белье после стирки.

Эйлан приказала себе ничему не удивляться. Жрицы ведь тоже женщины, хоть и отличаются от всех тех, кого она знала прежде; конечно, они и травы собирают, и белье стирают, как обычные смертные. Она тоже этому всему научится.

– А теперь засыпай и ни о чем не тревожься, – тихо проговорила Кейлин. – Хорошо, что ты пришла сюда, к нам. Думается, тебе предначертана особая судьба.

Ни одна, ни другая в ту пору даже не догадывались, как именно исполнится это пророчество.

Глава 10

Старуха Латис, самая старшая среди травниц, повернулась к девушкам, рассевшимся у корней дуба; в руке она сжимала стебель цветущей наперстянки.

– Как думаете, почему мы не открываем простецам названия тех трав, что обладают сильнейшими целебными свойствами?

– Чтобы они приходили за помощью к нам и уважали жриц? – предположила одна из девушек помладше.

– Их уважение надо еще заслужить, дитя, – строго укорила Латис. – Может, простые люди и не обучены всему тому, что знаем мы, но они отнюдь не глупы. Причина нашей скрытности лежит глубже – все то, что обладает великой силой во благо, в неумелых руках способно причинить зло. Наперстянка может успокоить неистово колотящееся сердце, но при неумеренном ее употреблении сердце будет биться все медленнее и медленнее, пока не остановится. Для целительницы главное – благоразумие и осторожность.

Эйлан нахмурилась: прежде ей это не приходило в голову. Много позже, вспоминая годы, проведенные в Лесной обители, она пыталась понять, чего ожидала от жизни в святилище. Наверное, покоя и мира, или загадочной таинственности, а может, даже и скуки. Она думать не думала, что обучаться вместе с несколькими товарками окажется настолько интересно.

Ночами приходилось тяжелее: в первые месяцы ей частенько снился Гай. Не раз видела она во сне, как он выезжает с конным отрядом или упражняется с мечом. Когда лезвие врезалось в деревянный столб, грубо вытесанный в форме человеческой фигуры, юноша порою яростно вскрикивал: «Это тебе за Сенару! За Реис! А это за Эйлан!» К концу тренировки лоб его блестел от пота, но щеки были влажны от слез.

Тогда Эйлан просыпалась и плакала, переживая его горе как свое. Вот теперь она поняла, как скорбь живущих способна терзать и мучить тех, кто ушел из этого мира. Она подумывала послать юноше весточку, сообщить, что она жива, но никакого способа к тому не предвиделось, и со временем девушка осознала, что и впрямь умерла для него, и чем скорее он с этим смирится, тем лучше для них обоих.

В первые месяцы Эйлан была просто одной из послушниц, которые, возможно, однажды станут жрицами. Ей предстояло заучить наизусть каноны учения друидов – и на это уходили долгие часы. Точно так же, как богам не должно поклоняться в храме, созданном руками людей, так и божественную мудрость нельзя доверить письму. Иногда это казалось ей странным, ведь память человеческая сама по себе так непрочна. Но ее наставники показывали настоящие чудеса памятливости. Многие древние знания были утрачены при уничтожении острова Мона, но немало всего сохранилось. Так, например, Арданос мог воспроизвести вслух весь свод законов от слова до слова.

Эйлан была вполне счастлива среди прочих жриц. Ближе всего она сошлась с теми двумя, что приветили ее в Доме дев в первый вечер – с Эйлид и Миэллин.

Эйлид оказалась старше, нежели выглядела: она жила в Лесной обители с самого детства. Миэллин приходилась Эйлан почти ровесницей. Помимо этих двоих, девушка сдружилась с женщиной лет сорока по имени Селимон: на нее была возложена обязанность наставлять самых младших жриц и совершать некоторые несложные ритуалы.

Первое, чему полагалось научиться Эйлан, – это затвердить до мельчайшей подробности те обряды, в которых принимали участие девы-послушницы, ведь если кто-то допускал ошибку, церемонию приходилось начинать сначала. Пару раз обряд прерывался по вине Эйлан. Она чувствовала себя ужасно глупо, но Миэллин уверяла, что они все через это прошли.

А еще девушке объясняли движение луны и звезд. Немало ночных часов провела она, лежа между Миэллин и Эйлид в специально отведенном уголке внутри ограды, следя, как Повозка[18] бесконечно кружит вокруг Полярной звезды, как, восходя и снова опускаясь, шествуют торжественной чередой планеты, как вспыхивает и змеится в летнем небе северное сияние. Эйлан узнала, что земля обращается вокруг солнца – вот уж чудо из чудес! В течение всех первых лет в Лесной обители эти ночные бдения завораживали Эйлан как ничто другое: послушницы, закутавшись в теплые плащи, лежали на росной траве,