Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин

беспристрастием, составить полное богословское заключение о догматах и деяниях странствующего проповедника отца Иоанна на предмет их соответствия святым канонам Православной Церкви и возможной угрозы для духовного единства и государственного порядка».

Это был не просто приказ. Это был ультиматум.

Александр I, этот мастер политического лавирования, одним росчерком пера переложил всю ответственность на плечи церковников. Он бросил им под ноги «горячую картофелину», которую до этого пытались всучить ему.

Больше это не было делом какого-то Комитета или прихотью Великого князя. Это стало внутренней проблемой самой Церкви. Митрополиты и архиепископы должны были теперь разбираться с пророком, который вырос в лоне их системы и теперь грозил расколоть их паству. Это им предстояло публично вынести свой вердикт: святой он или еретик? Чудотворец или самозванец?

Сам же Император отстранялся. Он занимал позицию над схваткой. Он, как помазанник Божий, будет лишь ждать заключения своих духовных советников. А до тех пор — отец Иоанн оставался под «почетным арестом» в доме графа Строганова, а инженер Молниев — продолжал свои «ученые изыскания» в Инженерном замке.

Шахматная доска была перевернута. Фигуры были расставлены заново. И теперь главный ход был за теми, кто носил не мундиры, а рясы. Церковь, так долго трусливо стоявшая в стороне и делавшая вид, что ничего не происходит, была насильно втянута в эпицентр этого странного и опасного дела.

Глава 17

Прошла неделя относительной тишины. Семь дней, в течение которых я, запершись в своей лаборатории в Инженерном замке, вел изматывающую войну с князем Голицыным и законами физики, пытаясь создать свой детектор душ. Работа продвигалась медленно, со скрипом. Каждый шаг вперед давался с боем.

Неожиданно поступил приказ явиться на Обводный канал: его принес адъютант Великого князя — сухое, официальное предписание: «Инженеру Молниеву. Ввиду участившихся инцидентов немедленно прибыть к башне-стабилизатору для проведения полной технической инспекции»

Я криво усмехнулся. «Инциденты». Какое изящное слово для ночных атак фанатиков Иоанна.

Когда мой экипаж, сопровождаемый парой конных жандармов, подъехал к оцеплению, я увидел, что обстановка здесь изменилась. Солдат стало больше. Вокруг башни спешно возводили второе кольцо укреплений — из мешков с песком и рогаток.

Меня встретил командир оцепления, молодой гвардейский капитан.

— Слава Богу, прибыли, господин инженер, — сказал он, отдавая честь. — Совсем житья от них не стало. Каждую ночь лезут, как тараканы. Мы их гоняем, а они снова. Мы гоняем — они снова!

Не слушая его, я прошел внутрь периметра. Сама башня, казалось, не пострадала: ее медная обшивка была покрыта вмятинами от камней и черными подпалинами от зажигательных смесей, но целостность конструкции не была нарушена. Она стояла, как утес посреди бушующего моря — молчаливая, гудящая, равнодушная к людской суете.

Но, как часто бывает, благополучный фасад скрывал не совсем хорошее содержимое.

Поднявшись по внутренней винтовой лестнице на самую верхнюю площадку, я подошел к главному индикатору. Это была сложная система из рун и кристаллов, вмонтированная в центральную панель управления. Она показывала уровень накопленной энергии, которую башня вытягивала из аномалии, истощая и стабилизируя ее.

В целом все было в рамках ожидаемого. Центральный кристалл, который при нормальной работе должен был светиться ровным, спокойным синим цветом, горел багровым. Пульсирующим, тревожным, почти кричащим светом. Шкала рядом, размеченная мной в условных процентах, показывала… восемьдесят семь. Восемьдесят семь процентов от критической массы.

Дальше должен произойти прорыв, после чего здесь образуется прореха, и башня станет не отличимой в работе от своих «товарок», построенных в Кунгуре. Да и сейчас она работала безупречно. Как гигантский пылесос башня втягивала в себя хаотичную энергию из недосформированной прорехи, не давая ей вырваться наружу. Но эта энергия не исчезала. Она накапливалась в системе аккумуляторов, рассчитанных на то, чтобы выдержать колоссальные перегрузки. Но не бесконечные! Я спроектировал и построил плотину, способную сдержать цунами. Но есть нюанс — вода за этой плотиной будет постоянно прибывать…

И сейчас, глядя на этот багровый, тревожно пульсирующий сигнал, я понял — мы на грани. Вскоре произойдет спонтанная, но контролируемая разрядка. Весь накопленный заряд вырвется наружу, создавая прорыв. Но это стало бы катастрофой, если бы не защитное поле внутри башни, где и окажутся твари после прорыва. Я ожидал, что меня позовут, когда это произойдет. Тогда бы «наверху» убедились в надежности конструкции и выполнении ей защитных функций. А мне бы хватило времени прибыть и зачистить от тварей пространство внутри защитного поля. После чего показать еще одну, не озвученную мной ранее, функцию башни — перенаправление накопленной энергии, чтобы не допускать таких прорывов.

План был хорош, пока меня не позвали сильно заранее проверить башню. Теперь, когда она «разрядится», уже не получится гордо стоять перед князем и императором, кивая, мол, смотрите — как хорошо она держит удар. Ведь одно дело, когда после установки прошел месяц, и другое — несколько дней. Наоборот, скажут — а чего же ты в прошлый раз, как ее посетил, сразу нас обо всем не предупредил? Короче, пора было менять подход. Но нападения фанатиков можно использовать и во благо. Чем я и решил воспользоваться.

Я спустился вниз. Лицо мое, должно быть, было страшным, потому что капитан, увидев меня, вытянулся в струнку.

— Что-то не так, господин инженер?

— Проблемы, капитан, — сухо ответил я, став с ходу нагнетать обстановку. — У нас у всех. Очень большие проблемы.

Я отошел в сторону, подальше от суетящихся солдат, и стал выстраивать свои мысли в порядок. В голове мгновенно всплыли схемы из академического курса. Любой стабилизатор резонанса, любая система контроля над аномалией предполагала механизм сброса излишков энергии. И вариантов здесь было всего два.

Первый — грубый, аварийный залповый сброс: открыть все шлюзы и сбросить накопленный заряд в землю. Быстро, эффективно и… равнозначно запусканию процедуры искусственного прорыва. Такой концентрированный удар энергии временно ослабляет Грань в точке разряда. Для того то в конструкции башни и предусматривалось защитное поле, которое должно было удержать тварей внутри периметра. Рода использовали этот способ, когда нужно было «наловить» разных монстров из-за Грани. Причины были различные, но сама возможность есть у всех башен.

Я вспомнил Урал. Там, в глуши, это было рутиной. Раз в две-три недели Семён с Верхотуровым проводили такое контролируемое «стравливание», а затем методично зачищали вырвавшуюся мелочь.

Второй вариант — тонкий, контролируемый и цивилизованный: «постепенное стравливание». Не сбрасывать энергию в никуда, а перенаправлять ее на внешнего потребителя, который будет ее медленно, но постоянно поглощать. Как вариант — на какое-нибудь крупное промышленное