Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Иногда ему казалось, что ведьма умеет читать мысли.

Вечером, когда Оля заснула, Чернововк рассказал о преследовании борзых и казни Отто, о мертвом городе Буду и бессмертном алхимике Рахмане, о соглашении Мамая и коварных джурах, о Рокоше и Волчьей войне...

— Колдун обманул твоего отца, Максим. Подарил ему прекрасную мечту и заставил выступить против Совета Семерых. А когда потерял над ним контроль... Убил, Северин помолчал. — В тот же день он убил мою мать.

Максим не помнил отца, но хорошо понял, что множество людей обвиняли его в предательстве Ордена. Всех убитых во время Волчьей войны вешали на совесть Романа Вдовиченко. Его проклинали сотни сероманцев, овдовевшие жены, осиротевшие дети... Максим привык считать себя сыном ненавистного преступника, чьи грехи он унаследовал вместе с белыми волосами и красноватыми глазами. Искал отца в старшем брате, главаре лесной стаи, Северине...

Однако правда перечеркнула все одним взмахом. Роман Вдовиченко не топил Орден в крови ради денег или власти: он, обманутый, желал лучшего будущего для собственной семьи и других характерных — а когда осознал ошибку и попытался ее исправить, заплатил за это жизнью.

Его отец был хорошим человеком!

Максим зажмурился: не хотел плакать при Лине. Почувствовал, что давно потерянная часть личности нашла свое место. Исцелила. Исцелила. Есть ли такое слово «исцелять»?

Северин осторожно положил ему руку на плечо.

– Ты как, брат?

Брат... Они побратались не только волчьей тропой и детской дружбой. Теперь их объединили родители, погибшие от рук одного убийцы, родители, которых они не успели узнать, родители, чьи лица и голоса преждевременно выветрились из памяти... Родители, так и не увидевшие, какими людьми выросли их дети.

— Надеюсь, Рахман страдал перед смертью.

Лина дала ему воды с капелькой успокаивающего зелья, а Чернововк рассказал, что произошло дальше: появление Савки, короткий полет, трагическая гибель, багряный пепел. Описал вслед визит к Гааду, настоящий смысл сделки и шанс ее расторгнуть.

— Так что вы будете делать дальше? - Спросила Лина, которая уже слышала эту историю.

— Соберемся в имении Яровых, поговорим с Малышом и Энеем, — ответил Северин. — Потом двинемся по сердцу лешего.

– Я поняла, что меня смущает в этой истории, – ведьма смахнула руками. – Почему Гаад ждал так долго? И почему со всей мощью не отнял сердце самостоятельно?

– Он прикован к своим угодьям.

Лина покачала головой.

— Это объяснение убедило тебя, Северин, но мне кажется подвох. Всего лишь одно сердце! Смехотворная плата за уничтожение сделки, тебе не кажется? Это Гаад! Или он хочет тебя обмануть, или… — она подозрительно съежилась. – Или ты нам чего-то недоговариваешь.

Чернововк встал.

– Я рассказал все самое важное, Лина. И очень измотался.

Ведьма сжала губы, встала и отвернулась к полкам, скрестив руки на груди. Характерники пожелали ей спокойной ночи, но Лина не ответила. Северин поцеловал лоб дочери, тихо посапывавшей в своем уголке, на том мужчины пошли к овину.

- Когда в Чертков?

– Послезавтра, – Северин улыбнулся. – Завтра Оле стукнет два годика.

Максим, не знавший о дне рождения, равно как об обычае праздновать его, всю ночь резил новую игрушку — потешный откормленный поросенок. Работа с деревом успокаивала: он сразу забывал об усталости, когда начинал что-то мастерить, и мог просиживать за этим занятием часами. Это напоминало волшебство! Задуманный образ сам собой рождался из куска древесины, а Вдовиченко только осторожно вел резцом, помогая ему уволиться.

Лина подарила красочные ленты и маленький платочек, который вышивала по вечерам. У Северина не было ни одного подарка, но Оле было до того безразлично: она радовалась, что все с ней забавляются, что папа посадил перед собой на коня и пустился галопом, что ее пустили в застолье вместе со взрослыми... Но, несмотря на счастливую улыбку и звонкие аплодисменты, она молчала как рыба.

На следующее утро Оля не хотела отпускать отца. Обнимала за ноги, дергала за опанчу, плакала, размазывая слезы по лицу. Увидев, как Чернововку плохо от такого расставания, Максим попытался помочь:

- Оля, слышишь? – Он помахал ей рукой. – Твой папа берет меня с собой. Но в следующий раз уедешь ты!

Девочка перестала плакать, и перевела вопросительный взгляд на Северина.

– Это правда. Обещаю тебе, — с силой улыбнулся тот. — Мы поедем вместе путешествовать по всему миру. Будет любопытно! А пока поиграй здесь с Линой, согласие?

Ведьма протянула малую руку. Но неохотно дала ей ладошку, а другой помахала всадникам.

— Что бы вы ни задумали на самом деле, — Лина сделала упор на последнем слове, отчетливо взглянув на Северина. – Возвращайтесь живыми. Оба!

Перевела взгляд на Максима, но тот не выдержал его загадочной прямоты и отвел глаза.

Всадники ехали в молчании. Природа тоже безмолвствовала, медленно готовясь к зимнему сну. Пронзительный ветер плевался слетой, стихал, возвращался снова.

- Любишь ее? — спросил Черновк ни с того ни с сего.

Альбинос сверкнул.

– Не повторяй моих ошибок, – буркнул Северин. — Есть что-нибудь на мысли? Скажи ей прямо. Так всем будет легче.

Наконец-то уроки жизни от Чернововки вернулись! Максим усмехнулся.

— Спасибо, Щезник.

...Ярема склонился за письменным столом. Листал бумаги, курил трубку, замерзшую дымом весь кабинет. Другой мужчина, закинув ногу на ногу, уселся в кресле и цмокнул янтарный напиток из небольшого стакана. Максим потянул носом, пробиваясь сквозь табачный занавес... Что? Или обоняние впервые предало его? Неужели этот выбритый, щегольски одетый незнакомец с селедкой и закрученными вверх усами — брат Эней?

– Овва, – развеял его сомнения муж Игнатовым голосом.

- Брат Щезник, брат Биляк. Просим!

Отсалютовал стаканом, в который тотчас вернулся.

— Не узнал тебя, Эней, — новая внешность собрата произвела впечатление и на Северина.

- Не Эней, а светлейший брат Эней, - характерник поднял стакан и чопорно отставил мизинца.

Все захохотали, и Вдовиченко присоединился к смеху.

Ярема обнял их по очереди.

- Садитесь, ребята. Проголодались?

Он дважды дернул за длинный шнур с кистями, и вскоре принесли подносы с едой и горячими напитками. Максим принялся за угощение.

— Что расскажешь, Щезник? — Эней долил себе из хрустального графа. — Рассказал ли Гаад, как избавиться от характерного проклятия?

– Да, – Северин обмакнул хлеба в масло, в соль, добавил зубчик чеснока и отправил конструкцию в рот.

Игнат даже