Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

- За знакомство, великан!

Вино смаковало недозрелым кислым яблоком, что перебродило в собственном соке.

– Мерзкое пойло, – скривился Нику. — Все забываю, что не умеют здесь делать вино. Тьфу! Имеют славную водку на косточках, но не продают, сукины дети все для себя хранят. Держись меня, Богдан, и я угощу тебя достойным вином!

Напыщенный дурак, считающий себя хитрым умником. Дурать таких легко и несовестно.

– Повезло тебе, – продолжал Нику дальше. — Ты ищешь работу, а мне не помешает человек, умеющий воевать.

– Сколько платишь?

– Вижу настоящего наемника, – рассмеялся Нику. — На цене сойдемся, не оскорблю. Работа имеется прямо здесь и сейчас. Интересует?

— Деньги всегда интересуют, — пожал плечами Ярема. – Куда идем?

– Да уже приехали, – Нику кивнул на шайку, которая выпивала за его спиной. — Надо устроить торжественную встречу приехавшего вскоре отряда.

Характерник отхлебнул кислятины и немедленно разочаровался в этом решении. Только горячим. Только со специями! И медом.

— Что известно о том отряде?

– Известно, кто. Известно, сколько, Нику всячески демонстрировал, что задача проста.

Со шкуры тянулся, чтобы его солгать.

- Звучит легко, - Яровой отставил бокал подальше.

– Нелегко, – кивнул головой Нику. — Отряд невелик, но ведет его настоящая курва... Слышал о босорканьях?

Ярема вздохнул со всем безразличием, что мог изобразить.

— Это из колдовствующих чар? Мне приходилось убивать характерников, которые на волков опрокидываются, — шляхтич медленно, чтобы не приняли за нападение, дошел рукой до пояса и достал из кармана серебряный шар. — Вот такими крохами косил. Ничего сложного.

Глаза Нику засияли, словно он получил неожиданный подарок.

— Прекрасно, Богдан! Когда застрелишь эту курву, получишь вдвое больше.

Окончательно на крючке.

— Вдвое больше, чем? Мы не сдергивались.

Нику захохотал.

— Ты слишком самоуверен, Богдан, но нравишься мне. Сторгуемся, не беспокойся, — он хлопнул себя по карману, где тяжело звякнуло. — Стрелять в волка — это одно. А вот порхающая небом лилица... Значительно сложнее мишень. Так что скажешь? Ты с нами?

– Присоединюсь.

Настоящий наемник никогда не согласился бы без согласования цены, но Нику даже этого не знал. Зато оглянулся к своим людям и поднял бокал вверх.

- Пейте сегодня, как в последний раз! С завтрашнего дня ни капли крепкого. Отряд поднял тост за победу, и только один Ярема не выпил. На следующий день устраивали засаду. Единственная дорога, поднимавшаяся из долины, разрисованной черным и темно-зеленым, петляла по редкому лесу, выходила на крутой пригорок и сбегала на горную долину, где в тени Мармаросских гор росло маленькое село. Именно на гребне, где уставшие подъемом путешественники медленно одолевают кручу, Нику расставлял людей.

Как и его подчиненным, Нику не хватало опыта, однако Яровой не исправил ни одной ошибки: характерник стоял в стороне, кутался в опанчу и невольно вспоминал, как устраивали засаду на Симеона. С другими стрелками не болтал — это противоречило его роли, да и желания не было. Молодые, самоуверенные, едва нюхали пороху... Но с такими можно победить, когда грамотно подготовиться, внезапно напасть и перевесить числом.

— Зачем ради убийства десятка человек переться в такую глушь? – поинтересовался Ярема.

– Голова того курвиска весит кучу золота, – ответил Нику. – Приказ о ее розыске подписал лично султан!

- Мертвой? Живой?

– Кому она живой сдалась? Разве что рвать ее под хвост! Да это и с мертвой можно, если спешить.

Нику оскалился и потер себе между ног.

— Да хвойда всем в печенках сидит! Не дает северу спокойно жить.

Ярема спрятал гнев под видом кашля.

– Откуда знаешь, что она здесь будет?

– А тебе все знать надо, – захохотал Нику.

Больше характерник не расспрашивал. Ему дали отдельное место – открытое ветра, неуютное и одинокое.

— Ты с нами в бою еще не был, сам понимаешь.

– Понимаю.

Назначив самого молодого бойца ответственным за горячие котлы с кашей и травяным чаем, Нику выставил чатовых, запретил курить и распределил стражи.

На заснеженном пригорке Малыш вспомнил Островную войну: шанцы, большим трудом выдолбленные в промерзшей земле; окопная лихорадка; огоньки самокруток посреди темноты; сосульки под носом и на бороде; всепроницаемый мороз, против которого не спасают три слоя одежд. Вспомнил, как после ночных дежурств снимали сапоги и грели у огня раздутые, покрытые прозрачными волдырями пальцы ног. У некоторых пальцы чернели, их потом отрезали в госпитале. По сравнению с тем невыносимым морозом легкий холодец осенних гор, разбавленный снежной сыростью, не доставлял неудобств.

Началось ожидание – самая длинная и скучная часть любой засады. Кашу и чай приносили исправно. Засветла Ярема читал книгу, которую захватил в путь из родительской библиотеки, а когда темнело, ложился спать. Вокруг поста он слепил небольшое ограждение, которое хранило тепло и защищало от ветра. Единственным ее недостатком был сам снег, под ярким солнцем нещадно резавший глаза.

Первые сутки. До него доносило отрывки чужих разговоров, но характерник не слушал: наслаждался передышкой в непрерывной битве.

Вторые сутки. Небо здесь низко — подпрыгни, и коснешься. Он так привык к насилию, не представляя себе жизни, где нет необходимости постоянно убивать.

На рассвете третьих суток сумерки раскрыло птичьим криком. Крикнули так бездарно, что даже дурак распознал бы условный сигнал. Ярема снял варежки, поднял руки, расслабил застежки на одежде и приготовил револьвера.

Едва слышно поскрипывал снег. Кручей ползла небольшая валка: двое ишаков тащили сани, покрытые светлой дерюгой, дальше волочилась другая пара с таким же грузом. Полозы окружали стрелки с ружьями наготове: белые шубы, белые брюки, белые капюшоны — их фигуры сливались с сумерками.

- Засада! — прорычал Яровой, вскакивая во весь рост. – Аллерм!

И открыл огонь по своим.

Первый залп должен быть самым смертельным, но люди в белом закатились под сани прежде, чем пули поразили их. Осли ужасно заорали, однако движения не остановили. Месяц выстрелов катился между горами. Где-то отчаянно ругался Нику. Ярема успел расстрелять весь барабан, когда в грудь ударило возмездие за измену, и он упал за стенку снежного забора, которое снесло парой других шаров.

Он стянул одежду, опрокинулся, взвыл — и в небе прошелестели черные крылья. Огромная летучая мышь мелькнула размазанной тенью, упала на одного из чатовых, донесся визг. В то же время из-под саней затрещали ответные выстрелы.

Волк помчался в ближайшую пару нападающих, сбивая сугробы ударами лап. Не успел первый