Холодная сталь - Линда Эванс

пристегивается и передает файлы новой миссии в мой центр управления. Я быстро просматриваю, удовлетворенный полнотой данных. Я начинаю с нетерпением ждать предстоящей миссии, которая обещает быть гораздо интереснее, чем просто сражение с Яваками Дэнгов.

Пока мой командир проводит проверку систем, необходимую при трансфере с корабля на корабль моего боевого корпуса, она произносит:

— Я не могу продолжать называть тебя SPQ/R-561. Во-первых, это слишком длинно. И я не хочу использовать прозвище, которое использовал твой предыдущий командир. Это слишком личное. Если ты скучаешь по своему бывшему командиру так же, как я... — она замолкает, прикусывая губу.

— Я глубоко сожалею о вашей потере, командир, — мягко говорю я.

— Спасибо. — она прочищает горло. — Я переживу это. Итак... когда я впервые увидела твой идентификатор подразделения, он напомнил мне кое-что из истории старой Земли. Они добавили обозначение /R как для переделанного, что и вызвало ассоциацию. SPQR. Сенат и народ Рима, — она слегка улыбается в мою видеокамеру. — Знаете, мои далекие предки были римскими легионерами.

ДиМарио — это итальянская фамилия, означающая "сын Марио". Это имя сильно напоминает мне о Мáрии и Цинне, римских консулах, с которыми Юлий Цезарь состоял в родстве по рождению и браку. Действительно, легионеры были известны на протяжении веков как "мулы Мáрия", за масштабные реформы, которые он провел в армии Рима. Мой командир имеет гордую родословную. Когда я говорю ей об этом, она, кажется, довольна.

— Если ты не возражаешь, я бы хотела называть тебя Сенатор, — тихо говорит она.

Выбранное ею имя несет в себе признаки извинения, поскольку оно ассоциируется с почтенным возрастом, мудростью и глубоким культурным уважением. Это имя мне нравится.

— Для меня было бы честью, если бы вы обращались ко мне так, коммандер.

Она снова улыбается.

— Я рада.

— Принимаю сигнал с корабля, коммандер. Приготовьтесь к падению до субсветовой скорости.

Наш транспорт содрогается при переходе со сверхсветовой скорости на субсветовую. Включаются тормозные двигатели, чтобы еще больше замедлить наше движение вперед.

— Установлен контакт с CSS "Альдора", — передаю я. — Пересадка с корабля на корабль начнется, как только мы сравняем скорости и приблизимся на допустимые расстояния. "Альдора" запускает двигатели, чтобы остановить центробежное вращение. Приготовьтесь к невесомости.

Мой командир кивает, пробегая взглядом по моим информационным экранам, наблюдая, как два транспорта запускают двигатели, чтобы согласовать скорости и траектории, делая возможным перемещение от корабля к кораблю. Оба транспорта осторожно сближаются друг с другом под контролем точных компьютерных систем наведения. Эти данные передаются мне и другому подразделению Боло, готовящемуся к пересадке. Мои сенсоры фиксируют резкие движения, когда вращение прекращается, а затем они возобновляются небольшими порциями, когда навигационные компьютеры сопоставляют данные с "Альдорой", выстраивая соответствующие грузовые отсеки для перемещения. Возвращается невесомость. Мои гусеницы прочно закреплены в зажимах тяжелых подъемных саней, на которые я опираюсь, чтобы не уплыть с палубы. Сами сани закреплены непосредственно на этой палубе. Я получаю сигнал готовности.

— Готовимся к переходу с корабля на корабль, — передаю я. — Разгерметизация грузового отсека для эвакуации.

Алессандра ДиМарио кивает.

— Спасибо, сенатор. — ее пальцы сжимаются на мягких подлокотниках командирского кресла. Я понимаю ее повышенный стресс. Такие перемещения вряд ли можно назвать рутинными, даже под управлением компьютера. Я никогда раньше не сталкивался с подобным перемещением и не разговаривал ни с одним подразделением Боло, которое выполняло бы подобные маневры. Двигатели тяжелых подъемных саней, на которых я закреплен, с грохотом оживают, заставляя вибрировать мои гусеницы. Во время боевой высадки я сохраняю полный контроль над "санями", но в такой щекотливой операции я позволю компьютерам "саней" маневрировать самим, используя данные, поступающие с "Чеслава" и "Альдоры".

Огромные грузовые люки "Чеслава" открываются, и мой боевой корпус и корпуса других подразделений Боло в этом отсеке оказываются в жестком вакууме. Меня это не беспокоит, мой командный отсек герметично закрыт, защищая капитана ДиМарио. Но когда грузовые сани отстегивают свои швартовые захваты и выводят мой боевой корпус в открытый космос, я ощущаю всплеск в своих психотронных схемах, который можно однозначно интерпретировать только как нервозность. Я пережил много орбитальных боевых высадок, выскальзывая из грузовых отсеков транспортных кораблей на тяжелых подъемных салазках, точно таких же, как эти, но всегда прямо под нами находилась огромная планета.

Межзвездное пространство невероятно обширно.

И пугающе пусто.

Корабль, на котором мы путешествовали, намного больше, чем мой боевой корпус, но быстро сжимается до размеров крошечного пятнышка на фоне черных глубин, ожидающих снаружи грузового отсека. Мой командир резко втягивает воздух, не отрывая взгляда от моего переднего информационного экрана. Грузовые сани запускают двигатели, и мы грузно продвигаемся вперед. CSS "Альдора" находится на прямой видимости от нашего грузового отсека.

Сани запускают двигатели короткими очередями, направляя нас к ожидающему транспорту. Мы быстро приближаемся, вызывая еще один резкий вздох у Алессандры ДиМарио.

Я нахожу открытый отсек, к которому направляют нас компьютеры наших "саней". "Альдора" — корабль гораздо меньших размеров, чем "Чеслав", но двери грузового отсека достаточно широкие, чтобы вместить меня. Мы снижаем скорость при заходе на посадку и плавно дрейфуем вперед. Массивные двери скользят мимо, пока мы входим в отсек ожидания. Наши сани включают боковые двигатели, чтобы осторожно выйти из открытого дверного проема, и мы осторожно направляемся к ожидающим швартовным захватам. По моим гусеницам пробегает вибрация, когда захваты обнаруживают нас и тянут вниз, прочно фиксируя на палубе. Через три целых девять десятых минуты капитан Рот и подразделение XPJ-1411 входят в грузовой отсек и причаливают к палубе рядом с нами.

— Добро пожаловать на борт, — приветствует нас веселый голос. — Это офицер связи О'Лири. Как только мы восстановим давление в трюме, мы приглашаем вас в кают-компанию.

— Спасибо, — отвечает Алессандра. — Я с нетерпением жду нового брифинга.

Она прерывает связь, давление в грузовом отсеке возвращается, и корабль запускает двигатели, восстанавливая центробежное вращение и поступательный импульс.

— Какое облегчение, — бормочет мой командир, когда искусственная гравитация вращения снова усаживает ее в командирское кресло. — Ненавижу свободное падение. Хорошо что я еще не обедала, так что не было особо плохо.

Я никогда не понимал биологической предрасположенности к укачиванию в свободном падении. В глубине души я подозреваю, что мне повезло.

— Что ж, Сенатор, — вздыхает мой командир, отщелкивая ремни командирского кресла, — хорошо это или плохо, но мы держим курс на Туле.

Хорошо это или плохо...

Я нахожу, что наблюдения моего командира похожи на человеческие брачные обычаи.

Мы действительно преданы друг другу, так же, как и миссии. Когда мой командир вылезает из моего люка и присоединяется к капитану Роту