Холодная сталь - Линда Эванс

Ночное небо над Туле было впечатляющим, и не только из-за семнадцати лун, которые плыли по небу планеты, словно древние галеоны, отправляющиеся на войну. В звездной системе Туле было огромное количество обломков, которые в ясные ночи вызывали впечатляющие метеорные дожди.

Метеориты были не единственным зрелищем на Туле. Свирепые летние грозы вызывали огромное количество молний, вызывая пожары на лугах и в лесах, если в границах штормовой системы выпадало слишком мало осадков, чтобы потушить пламя. Бессани никогда не забудет шторм, который застал ее в трех днях пути от станции, когда Сулеава и Чилаили чуть не погибли прямо на ее изумленных глазах. Меньше всего она ожидала наткнуться на разумный вид, не говоря уже о двух его представителях, попавших в беду, близкую к смертельному исходу.

Элисон Коллингвуд, биохимик станции, тихо спросила:

— Как думаешь, кто-нибудь ответит на твои сообщения?

Бессани с разочарованным вздохом откинула назад свои длинные волосы.

— Хотела бы я знать. Я даже не уверена, что кто-то вообще увидел мои сообщения. Министерство минеральных ресурсов вообще не ответило. Даже стандартного "отчет в очереди сообщений" не последовало. Министерство ксенологии должно было бы по-настоящему заинтересоваться, но они тоже не ответили. Единственное предположение, что экономные кассиры отказывающиеся оплачивать счета за автоответчик.

Элин издала неприятный звук.

— Учитывая результаты последних выборов, я удивлена, что у нас все еще есть бюджет, на который мы можем рассчитывать.

Губы Элисон дрогнули.

— Сокращение расходов не отменили, просто отправка домой потребовала бы больше, чем снабжение припасами и поддержка нас здесь. И, вероятно, ты права, Бессани. Специалисты по коммуникациям, которым приходится оправдывать любые, даже незначительные расходы, не станут отправлять дорогостоящие сообщения SWIFT[5] в мир на краю космоса, типа Туле, без действительно важной причины. Думаю, Терсы недостаточно важны, а? — воцарилось горькое молчание, пока все размышляли о цене этой конкретной бюрократической ошибки. Открытая война с каждой человеческой колонией, не прикрытой этой метелью. Сотни — а может и тысячи — погибших. Бессани охватило чувство, близкое к безнадежности, от которого у нее перехватило горло и защипало в глазах.

Эрве прочистил горло в повисшей тишине.

— Что ж, у нас есть утешение в том, что все поменялось. Туле находится на первом месте в списке планет, которые военные должны защищать, несмотря на войну с Дэнг. Кстати, о войне....Разве твой деверь не служит в армии, Бессани?

— О, да. Третья бригада "Динохром".

Он тоже не отвечал на ее сообщения. Правда, она и подполковник Джон Вейман почти не общались.

Она потерла виски, пытаясь унять начинающуюся головную боль. Бессани с самого начала по глупости проигнорировала его предупреждение не выходить замуж за Александра Веймана. Затем она отказалась отвечать на сообщения своего деверя после громкого и очень публичного самоубийства ее мужа.

Отправить сообщение — любое сообщение — Джону Вейману было одной из самых трудных вещей, которые она когда-либо делала. Вот так, стоя перед бесконечным морем телекамер, после сокрушительного распада ее брака. Учитывая ее собственный послужной список, она вряд ли могла винить его за то, что он не отвечал на ее сообщения, но, тем не менее, это огорчало. Даже если ответ был бы коротким и непристойным, она ожидала, что он скажет что-нибудь о тех подстрекательских репортажах.

Да, но он приписан к бригаде "Динохром", что означает, что он, вероятно, на передовой в войне с Дэнг. И это, черт возьми, то место, где ему самое место. Где он счастливее всего, Боже, помилуй его...

Она уже собиралась спросить Эда Паркера, не может ли он высказать обоснованное предположение о продолжительности снежной бури, когда от жуткого звука у нее на затылке волосы встали дыбом.

— Что это за шум? — нахмурилась она, уставившись на дальнюю пласкритовую стену, поскольку звук, казалось, доносился оттуда. Ее головная боль пульсировала глухим и отдаленным предупреждением. В тот же миг на метеостанции, расположенной в углу комнаты отдыха, взвыл сигнал тревоги.

Эд Паркер побледнел — ужасающее зрелище — и бросился к компьютерному терминалу, который круглосуточно отображал погодные условия для всеобщего обозрения. Паркер застучал по клавишам, просматривая данные на экранах, а затем уставился на него с нескрываемым ужасом.

— О, боже...

— Что там? — потребовала ответа Бессани, вскакивая на ноги, когда ее охватил неподдельный страх. Шум — низкий стонущий рев — становился все громче. Намного громче.

— Всем лечь! — заорал Паркер, бросаясь ничком. — На нас надвигается торнадо шестой категории, и я не думаю, что он промахнется!

Стулья упали. Бессани ударилась об пол и отчаянно заскользила к дверному проему, когда в ее голове промелькнул фрагмент давней тренировки по ликвидации последствий стихийных бедствий. Дверные проемы более устойчивы, когда рушатся здания. Вроде бы так? И тут же напрашивается мысль: С каких это пор снежные бури порождают торнадо шестой категории? Разве торнадо не образуются при столкновении теплых воздушных фронтов? Оценка Эдом Паркером погоды в Туле — потрясающая — больше не была даже отдаленно смешной. Чудовищный рев торнадо перешел в вопль.

Затем мир вокруг нее разлетелся вдребезги.

Глава пятая

Алессандра ДиМарио прислонилась к стенке грузового лифта и затряслась.

Мне незачем возвращаться в бой, с горечью сказала она себе, не зная, на кого злиться больше — на себя или на офицеров, которые решили выдернуть ее с корабля-госпиталя и отправить обратно в окопы против дэнгов. Она уже потеряла одного Боло, была буквально раздавлена, и винила в этой смерти только себя. Это почти уничтожило ее — сидеть и просто слушать, как умирает Дэнни, и знать, что это ее вина, ее решение, ее ответственность. Она пролежала в ловушке среди дымящихся руин почти два дня, в то время как битва бушевала по всей земле, на которой погибло подразделение DNY, в попытке захватить.

Даже после того, как битва закончилась громкой победой людей, инженерам потребовалось несколько часов, чтобы извлечь ее из разбитого боевого корпуса. Они отправили ее за пределы планеты в мобильный центр боевой помощи, где хирурги устранили физические повреждения, а боевые психиатры приступили к работе с эмоциональными обломками. Но проклятые волосатые чудовища, с которыми они сражались, не будут ждать ни выздоровления, ни восстановления душевного состояния одного потрепанного офицера. И вот она здесь, на пути обратно в бой, с таким старым Боло, что инженеры-психотронщики, ремонтировавшие его, были вынуждены индивидуально изготавливать детали только для того, чтобы вставить их в новые системы.

И, черт возьми, ее новое подразделение было право, пропесочив ее. Она была непростительно груба и знала это.

Но тошнота в животе никуда не делась, и осознание того, что она снова столкнется с пушками тяжелых Яваков на Боло,