Дальнобойщик - Роман Валерьевич Злотников

шоу. Свадьбы, а, тем более, разводы — шоу на много сезонов. А уж скандалы, преступления и катастрофы — это гарантированный прайм-тайм! Вы, русские, этого никак не можете понять. Вы не осознаёте и ещё одной очень важной вещи!

Закревский вопросительно поднял бровь.

— Шоу важно везде! Думаете, эти высокомерные узкоглазые в своей Поднебесной живут иначе? Ха! Как же! А индусы уже полностью существуют в реальности, которую им выдаёт Болливуд. Его, на минутку, полностью контролирует Ост-Индская компания, и этого даже не скрывает.

— Хорошо, я вас понял, Брайан. Расскажите, какие расклады у вас в политическом шоу-бизнесе сейчас? Через кого и как будут двигать ост-индские режиссёры?

— Речь, конечно, о ваших русских бизнесменах? Можете не отвечать, и так ясно, — Томпсон задумался. Как всегда, когда получал серьёзную задачу, он изменился, стал отстранённо-серьёзным.

— Думаю, будут качать тему здешних недовольных и вязать с русским присутствием. «Чёрные пантеры», экологические террористы — слышали, недавно пустили под откос поезд с химическими отходами? AIM краснокожих, от них недавно откололась группа, которая называет себя «Железные сердца». Возможно, попробуют зайти через христианских фундаменталистов. С некоторыми их организациями поддерживает связи ваш Синод. Словом, возможностей хватает.

— С кем уже работают бритты? — Закревский делал короткие пометки в блокноте. Ответ и так знал, но лучше услышать подробности.

— Как обычно, со всеми. Действуют через благотворительные фонды, попечительские советы, стипендии. С кем-то, напрямую, скажем, с экологами. У тех самая тесная связка, пожалуй, с индейцами. И те, и другие качают лозунги гармонии с природой, возврата к истокам и прочей «босиком по траве».

Больше ничего особо полезного из Томпсона вытянуть не удалось. Закревский вручил ему разовую «подарочную» кредитку из тех, что крупные компании время от времени разыгрывали среди клиентов. Оплатить ей можно было только строго определённую продукцию, но товар спокойно можно было вернуть и получить почти полную стоимость. Этой фишкой активно пользовалась мафия. Всех всё устраивало.

Закревский задержал карточку в своей руке.

— Брайан, пожалуйста, если вы почувствуете хоть какие-то изменения, шевеления, словом, что угодно, сообщите.

С того разговора Томпсон с ним не связывался. Или не было ничего стоящего, или потратил кредитку и уже ушел в запой с блядками. Этот мог.

Закревский встал, глянул на магазин женского белья напротив. Возле него грустно топтался седоватый мужик. Явно, скучал, посматривал в витрину. Видимо, жена застряла, выбирая очередное «неглиже» к завтраку.

Верный муж достал небольшой планшет, с которыми янки не расставались, передвинул плоскую сумочку на живот. Проверил, что молния застёгнута. Да, правильно делает, магазинные воришки тут виртуозные. Двумя пальцами коснулся застёжки переднего кармана.

Значит, я не ошибся, поздравил себя Закревский, его ведут. Двое.

Что ж, поводим хвоста и обострим ещё.

Но, конечно, в рамках разумного.

И он отправился по магазинам.

Изматывая филеров, Закревский сначала «позалипал» в крохотных лавочках, вдумчиво рассматривая бессмысленные сувениры, заговорщицки беседуя с продавцами. Потребовал сертификат соответствия на грубую копию «кольт-фронтира», удивился, что такого нет, и оставил хозяину записку от руки с выражением крайнего недоумения.

После чего, бодрой трусцой прошёл всю галерею до противоположного выхода, но уже во вращающихся дверях что-то вспомнил и вернулся обратно.

С удовлетворением заметил, как заметался неприметный клерк в синем костюмчике, вышедший через соседнюю дверь-вертушку.

А вот не надо бездумно по инструкции действовать. Конечно, постоянно маячить позади объекта — мысль хреновая, но зачем же лезть вперёд в «точках, дающих возможность мотивированного резкого изменения направления движения», припомнил он из методички Особенной канцелярии.

И отправился в огромный супермаркет, занимавший чуть не треть первого этажа галереи. Издевательски купив длинный тяжёлый — из натурального металла, надо же! — рожок для обуви, снова прошёл через всю галерею и прогулочным шагом отправился к станции подземки.

Начиналось обеденное время, из многочисленных офисных коробок посыпали модные в этом году синие костюмы в обтяжку и юбки «карандаши». Почему-то они должны были подчёркивать неимоверно широкие бёдра.

Закревский решил не задумываться, как местные дамы добиваются таких массо-габаритных характеристик.

Смешался с толпой, сбежал по ступенькам к станции, уже привычно поморщился от порывов удушливой вони, которые выдавливал из себя зёв тоннеля.

За спиной раздались возмущённые возгласы, но он уже лез через турникет, шлёпая ладонью пластиковый прямоугольник проездного к светящейся пластине считывателя.

Донеслось: «сам под ноги смотри, уже третий раз пихался»!

Отлично, значит, страхующее звено отсекло хвоста, более никого не заметили.

Пространство вокруг чисто.

На удивление, в вагоне оказались свободные места.

Закревский сел и задумался.

Буду ждать.

Они клюнули. Не могли не клюнуть.

Даже если на той стороне понимали, что он провоцирует их на активность, всё равно ответить должны.

Он сузил для них коридор решений ровно до двух вариантов — оставить всё как есть до конца переговоров и действовать уже по результатам, или запускать активную фазу для срыва прямо сейчас.

Завтра вечером выйдет ещё и экономическая колонка Томпсона, в которой он изящно намекнёт на выгоды активного сотрудничества с Российской Империей, это тоже должно их подстегнуть.

Закревский закрыл глаза.

Всё идёт своим чередом.

Одна только мелочь — он понятия не имеет, что это за «активная фаза».

Народ, чтой-то слабо лайкаете. Упускаете момент получить бонусную главу. Напоминаю — бонус за 500 лайков или 100 наград;)!

Глава 13

Вниз по спирали

— Не трогай меня! Я сама решаю за себя, ясно тебе! Хватит! Не позволю больше! — она уже готова была швырнуть в него чашку, но остановилась. Чашка была хозяйская, а за порчу имущества по контракту полагался штраф. И возмещение стоимости испорченного имущества, конечно.

Это Маша ещё понимала.

Это её останавливало.

Вот говорить было тяжелее. Если хотела сказать связное, приходилось вспоминать что там в ТиВи говорил проповедник. Его слова почему-то запоминались хорошо, а остальное — плохо.

Хуц-Ги-Сати тяжело молчал.

Сидел за столом, смотрел на руки. Вот, опять, ключ крутил, рука сорвалась, на костяшке болячка. Копы докопаться могут — чо с руками, дрался? Можете ли управлять транспортным средством?

Лучше было об этом думать и смотреть на руки.

Чтобы не видеть её перекошенное от бешенства лицо.

И ещё страх почему-то.

Прошла неделя с того дня, как она вернулась из больницы.

И узнала об аварии.

О том, что денег больше нет.

Хуц-Ги-Сати говорил ей, что он уже начал выплачивать долг, что удалось сразу погасить досудебные претензии, что рейсов много, а штрафов у него почти и не бывает…

Она не слышала.

Поначалу, только спросила тихо:

— А на что я таблетки куплю?

Сильнее всего индейца резануло это «я