Воин-Врач VI - Олег Дмитриев

Второй разрез, над коленом, по задней поверхности бедра, позволил добраться до бедренной вены. Из неё иссёк участок сантиметров семь длиной, наложив анастомоз пораженной артерии ниже. Сосуды на бедре пережимали железные пальцы Рыси, который до сих пор женщин за такие места, может, и хватал, но не так, не таких и не за тем. Его бледное, покрытое по́том, лицо с закушенной губой говорило об этом, никаких сомнений не допуская. А потом я долго шил бедную королеву, которая больше в сознание не приходила. Но дышала сама, когда Вар убрал меха́ с маской от её лица, с помощью которых выступал причудливой смесью кузнеца и аппарата ИВЛ. И пульс был в пределах нормы. Нормы для того, кто потерял уйму крови и пережил сложную операцию практически без наркоза.

Бородач, очухавшийся через некоторое время, отполз к стене шатра, не сводя с жены глаз, в которых проявились одновременно боль, страх и здравый смысл. Да, Рысь, как оказалось, поднёс самому́ Малкольму Третьему, королю Шотландии. Но тот, кажется, не был в претензии. Хотя он и в себе-то вряд ли был. Пару раз порывался было кинуться на помощь своей королеве, которую обступили, трогали и резали живьём какие-то незнакомые хмурые люди, но снова выручал Гнат. Он, видимо, с одного удара установил с их величеством некоторую прямую ментальную связь, и теперь ему хватало взгляда или лёгкого покачивания головой для того, чтобы лидер, политик и вождь, переставал возиться под здоровенной прорехой в стене шатра и замирал.

— Размываемся. Дальше как Боги управят. Мы свою работу сделали хорошо и вовремя, — глубоко вдохнув и выдохнув сказал я. Отступая от «пульта управлением великим князем» после того, как ещё раз выслушал пульс и проверил реакцию зрачка на свет. Она была, что воодушевляло несказанно.

Малкольм крутил головой, вглядываясь в незнакомые лица, явно пытаясь понять хоть что-нибудь. Глядя на то, как с рук высокого воина с усталыми серо-зелёными глазами стекает на землю, смытая водой, что лил другой воин, жилистый и ощутимо опасный, кровь его жены. Ещё один, светловолосый, с глазами, как у горной кошки, осторожно перевязывал ей ногу. Зашитую в двух местах, как обычные кожаные штаны.

— Стиганд! Помоги объясниться с хозяином. А то влетели, как черти, по морде дали, жену хватали. Но некогда было. Теперь есть когда, — позвал Всеслав.

Архиепископ Кентерберийский Стиганд, ранее известный как Секира, и, как ночью выяснилось, совершенно заслуженно, начал спокойно что-то говорить королю. Которому предварительно вполне вежливо поклонился. Но тот, кажется, на поклон не обратил внимания.

Значительно больше интереса к нашим персонам он проявил после того, как в пояснениях святого отца начали проскакивать знакомые слова: Всеслав Вайз, Олаф Харальдсон, Свен Эстридсон и Вильгельм Бастард. Хаген с Крутом если и расстроились, что архиепископ их не упомянул, то виду не подали совершенно. Руянский князь, пошарив в одном из сундуков, подал богатое и, главное, чистое и целое женское платье. А шведский ярл — вышитое покрывало. Которым мы и накрыли королеву, предварительно перенеся её бережно на другую лежанку. То, с какими скоростью и лёгкостью они нашли необходимое в чужих сундуках, выдавало богатые навыки и опыт.

— Пусть кликнет каких-нибудь баб, служанок там или подружек, — попросил Всеслав, когда архиепископ гудеть уже закончил, а король ещё не начал. И на всякий случай пояснил, — Помыть целиком и переодеть болезную надо. Нам-то не с руки, вроде как.

Лютые воины и вожди воинственных народов отводили глаза, то бледнея, то краснея, пока удерживали бившуюся на полу Ингеборгу. Кроме нас с Гнатом и Варом. Те давно усвоили, что Врачу, как и любому лекарю, никакого дела нет до того, кого он пользует — мужика ли, бабу, девку красную или, к примеру, королеву заморскую. Союзники такого опыта не имели, потому и робели отчаянно, отводя глаза от перемазанного кровью норвежского филея.

Бородач кивнул, поднялся, приняв предложенную святым отцом руку помощи и духовной поддержки, и подошёл к выходу.

Церемония знакомства, протокольного представления и вручения верительных грамот, или чего там полагалось вручать, была, конечно, здо́рово смазана общей суматохой. И Рысью, да. Но, к чести короля Малкольма, собрался он очень быстро. И то, что здешней браги в нём с утра было залито по самую нижнюю губу, только запах и выдавал. Двигался, смотрел и говорил он абсолютно трезво. Пережитый стресс явно пережёг в нём вместе с адреналином весь алкоголь. Ну, или у Гнатки рука лёгкая оказалась внезапно.

Бородач проревел что-то, представляя, видимо, архиепископа, судя по тому, как брякнулись на колени многие. Те, что были в серых и коричневых балахонах — поголовно. Стиганд осенил толпу воинов крестным знамением профессионально, авторитетно, весомо. И начал вещать, поочерёдно показывая на делегатов, прискакавших на мёртвых конях. Которые так и валялись кучей там, где упали. И народу возле них стояло пожиже, чем везде. Опасались, наверное.

По взмаху ладони старого викинга, слыша свои имена, поочерёдно кивали головами будущий король франков с отчимом, конунг Дании, ярл Швеции и князь руянский. Олафа Норвежского, судя по возросшему гулу, тут тоже знали многие. А когда кивнул Всеслав — стало как-то неожиданно очень тихо. И в этой тишине гудели слова, произнесённые бархатным басом. Среди которых мы с князем различали только некоторые знакомые, вроде Дувра, Кентербери, Одо Байо и Вильгельма Бастарда. По распахнутым глазам и ртам горцев можно было предположить, что Стиганд резал всю правду-матку, рассказывая о том, чему сам стал свидетелем за прошедшие несколько дней.

Следом заговорил Малкольм. В его тарабарщине понятно было ещё меньше. Но зацепило знакомое слово: «Альба». Я откуда-то вспомнил, что это означало «Белый». Чуть больше ясности, хоть и крайне неожиданной, внёс архиепископ, повернувшись к нам:

— Король Альбы Малкольм Третий рад встрече с родичами своей дорогой жены, рад знакомству с могущественными и легендарными властителями далёких земель, о которых премного наслышан. И он готов принести вассальную присягу королю русов Всеславу Мудрому, если Ингеборга будет жить.

Да, видимо, брагой от бородатого не только попахивало, поторопились мы с оценкой…

Глава 19

А это-то куда девать⁈

Тишина над полем, шатрами и палатками разлетелась вдребезги от громового ора горцев. И если мы со Всеславом ещё не вконец перестали понимать происходящее, в чём были, надо признаться, определённые сомнения, то крики были радостными!

— А здо́рово ты ему вделал, — негромко произнёс великий князь, точно зная, что стоявший за спиной Гнат услышит.

— Да чего сразу я-то⁈ — тут же донёсся