Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

Нужен ли он Залвату в таком случае? Больше мороки. Да и хотелось ли этого ему самому?.. Одно дело – считаться лекарем-травником в ордене, искать способ побороть колдовскую чуму и иметь возможность исследовать трупы. Работа Залвата на его прежние изыскания походила мало. Лазар не был уверен, что готов променять всё это на одну только ворожбу над человеческим телом, – а мастерство Залвата не терпело полумер.

Лазар бесцельно брёл вперёд, петляя между домишек. Воздух пах цветами олеандра, лепёшками и рыбой, и Лазар подумал: нет, он больше не может просто есть чужой хлеб. Может, податься в башню звездочётов?.. Но местные проныры наверняка захотят узнать о нём больше – нетрудно выйти на его башильерское прошлое. О благоволении Залвата тоже непременно узнают. Страшная будет заваруха…

Или уехать подальше от Шамбола? Одному, чтобы никого не подставить.

Ветер сменился. Приятные запахи уступили зловонию.

Так Лазар понял, что зашёл слишком далеко, – к баракам рабочих, живших у кожевенных красилен.

Почему-то он не повернул назад, а прикрыл нижнюю часть лица куфией, – чтобы приглушить запах, – и продолжил путь. Он не боялся нежеланных встреч: одет просто, грабить незачем. А даже если привяжутся – ну, справится.

Наверное, Лазару было необходимо увидеть других людей, не только тех, что обитали у моря. Конечно, и там встречались воры и попрошайки, однако всё чаще обыкновенные горожане, или громкоголосые лавочники, или плечистые слуги, несущие паланкины с загадочными богачами. Мир в трущобах ощущался совершенно иным. И если Лазар не знал, что делать со своей жизнью, тут он мог осознать: что ж, всё совсем неплохо. По крайней мере он не вынужден горбатиться за бесценок, как несчастные из красилен. А то и вовсе за еду: по слухам, большинство из здешних – рабы.

Это было низко – смотреть на чужие страдания, чтобы убедиться, что его существование сносно (вон, даже рука прибавилась!) Однако Лазар не смог устоять.

В красильнях ещё заканчивали работу. Шкуры погружали в огромные каменные чаны, в едкие цветные растворы. Здесь же, под открытым небом, дубили и высушивали кожу, и запах стоял такой, что в глазах резало; Лазар не пошёл дальше – остановился у ближайших бараков, но всё равно умудрился кому-то помешать.

Уже когда Лазар поворачивал обратно, наткнулся на рабочего – тот слёту задел его плечом.

– Да что ты тут путаешься! – изрыгнул рабочий, и Лазар дёрнул головой, как собака, прислушивающаяся к странному звуку.

Рабочий прошёл мимо, и Лазар даже не сразу сообразил, что его так ошеломило. Какое-то время он просто смотрел ему вслед – фигура тощая и длинная. Нечасто встретишь таких высоченных хал-азарцев… А потом осознал: выругались по-иофатски!

Из любопытства окликнул:

– Эй!

Рабочий обернулся, всего на мгновение. Впрочем, этого хватило.

Лицо от загара не смуглое, а пятнисто-красное. На щеках кожа слезала шматками. Глаза – светлые, даже в сумерках видно. Отросшие пряди – белёсые.

Губы Лазара скрутило, и он едва не расхохотался дурным нехорошим смехом. Это же надо было – встретиться вот так! Неспроста сюда принесло, ох неспроста… Как теперь не верить в провидение?

Рабочий был одет в лохмотья, горбился и припадал на правую ногу. Зыркнул зло и побрёл дальше по своим делам. Конечно, он не узнал Лазара, – как его теперь узнаешь? Лицо было прикрыто куфией. Да и руки стало две.

На место радостному удивлению пришла жалость.

Оголодавший рабочий мало чем напоминал того брата Эйлуда, с которым Лазар цапался в хургитанском храме. Тот был холёным красавцем, чистюлей с ленивым взглядом удава. А этот… Лазар не помнил, когда видел его в последний раз, – когда взяли Хургитан? Их пленили вместе? Кажется, да, но в Лазаровом зиндане Эйлуда не было.

Лазар мог бы позвать его снова, открыть себя, поговорить с ним, но вместо этого направился прочь, к морю и дворцу Залвата.

Не сейчас.

Слишком многое пришлось бы объяснять. Свой побег из зиндана. Обретённую руку. Совершенно хал-азарскую наружность.

Но теперь, хотел он или нет, все следующие дни мысли об Эйлуде преследовали его, как слепни. С одной стороны, Лазар говорил себе: они ведь даже не друзья. Эйлуд хотел, чтобы его поджарили в Хургитане, как и Айше Хасамин. А с другой… Если он действительно сможет вытащить Эйлуда из красилен, почему бы и не помочь?

Надо лишь всё просчитать.

Решение нашлось само собой – одной особенно жаркой ночью, когда Лазар не мог заснуть и беспокойно крутился на постели. Как назло, пришитая рука снова ныла – особенно тянуло в области шрамов, хотя, когда Лазар зажёг колдовской огонь, он не увидел ничего подозрительного. Залват наставлял: если не воспаляется, то нестрашно, нужно лишь перетерпеть.

Лазар это умел.

Очень хотелось пить. И чтобы Меила оказалась рядом. Но в последнем он, конечно, ей бы не признался – Лазар считал, что постепенно терял для неё своё загадочное чужеземное очарование. Да и вообще… Чем он занимался здесь? Только ходил к Залвату на перевязки, играл с ним в калифову войну, читал его книги, спал с его служанкой и порой присутствовал на вскрытиях его скончавшихся больных. Если Лазар ещё не всем смертельно не наскучил, то обязательно надоест в ближайшие месяцы. Или окончательно превратится в подобие забавного домашнего животного – на задних лапках не постоит, но про северных колдунов расскажет.

Лазар жадно глотнул прямо из кувшина.

Да, во дворце Залвата он набирался знаний. Но всё отчётливее понимал: ему нечего предложить взамен.

Прета адерер эт. Лазар умел платить по счетам, однако что делать, если никакая плата не оказывалась подходящей?.. Может, действительно попроситься к Залвату в ученики? Взять очередное новое имя. Прожить тихую жизнь под его началом и не высовываться. (Да и не получится: в чарах Залвата он как ребёнок.)

Он женится на хал-азарской женщине. Забудет, что знает, с каким треском горит устроенный им же костёр и как ломаются кости под лапой грозного лесного чародея. Постепенно разучится думать и говорить по-господарски. Будет мирно лечить больных – или, по крайней мере, пытаться, – и никак не выдаст, что его руки, неловко мешающие снадобья, когда-то заклинали реки и грозы, вызывали чудовищ из тени и поднимали мертвецов из могил.

Поняв, что заснуть не удастся, Лазар оделся и бесшумно поковылял в одну из Залватовых библиотек – домашнюю, расположенную в жилом крыле. Там он отыскал книгу, которую давно приметил, – про усыпальницы древних царей в пустынях и про