Драконий век - Д. Дж. Штольц

прятался перед этим, с грохотом развалилось. На него обрушилась громадой черная тень. Пока демон ревел и крутил головой в поисках обидчика, сквозь дождь пролетела четвертая стрела и попала в морду, причинив страшную боль. Но не убила. Полет пятой прервался в огне, изрыгаемом зубастой пастью. Как облаком, дракон окружил себя пламенем, дабы и защититься, и найти в ярком свете лучника. Правда, след того простыл. Так дракон и бросался на все дома подряд, не способный ничего сделать тени, которая била его в самые болезненные места с разных сторон, точно телепортируясь. В неистовстве он ревел, рычал и визжал. Только он сжигал какого-нибудь стражника, сочтя за неприятного обидчика, как в него вонзалась очередная стрела.

В итоге он так рассвирепел, что взлетел в небо и начал поливать Шуджир огнем. В городе до небес поднялось пламя, запахло паленым мясом, и отовсюду сходились дымные призраки, чтобы попировать душами.

Но Филипп уже покидал город, понимая, что оставаться там дольше опасно. Он собирался притаиться в одной из небольших рощ подле драконицы, которая приходила в себя и медленно отползала от города. Он знал: дракон обязательно к ней вернется. С собранными с трупа по пути запасными стрелами он дождется удобного момента и попадет во второй глаз огромного дракона. А там расправится с ним без опаски. Когда он уже был на окраине города, посланный наугад огонь зацепил его. Одежда вмиг затлела, но тело осталось целым. А вот тетива на луке лопнула. Клацнувшему клыками Филиппу пришлось повернуть назад в поисках другого оружия. Пламя обступало стенами со всех сторон. Дышать почти невозможно, и даже благодатный дождь прекратился. Задержись вампир дольше положенного – бессмертие его не спасет, и он зажарится заживо вместе с жителями, которым не повезло перебраться в Шуджир в поисках лучшей доли. Удалось найти целый лук. Вырвав его из сжатых пальцев раздавленного обломками стражника, вампир заторопился было прочь, как дракон из-под небес вдруг заметил силуэт лучника. Яростно взревев, он полетел к нему. Пасть его разверзлась, загорелась красно-оранжевым цветом, но Филипп уже укрылся за домом. Огонь непрестанно лился сверху вниз, сжигал улицу за улицей. И одна из его волн все же настигла Филиппа, окатила с ног до головы.

Разве можно что-нибудь сделать против целого моря пламени, что плещется в городе от края до края, как в чаше? Так что вампир вскрикнул от боли, но попыток уйти не оставил. Следующая волна – демон увидел его – слизала с него все волосы и одежду. Лук сгорел. Так и не выбравшись из города, лучник упал. Огонь был до того горяч, обжигающ, что бессмертная кровь начала закипать.

А дракон уже спикировал на крышу рядом и склонил голову на длинной шее, убедившись, что противник более неопасен. Из его пасти родился еще огонь. Потом еще и еще… Вскоре на том месте, где был вампир, лежало скрюченное тело. Оно выглядело обугленным, коричнево-черным, лишенным и капли жизни. Так бы дракон и заглотнул его целиком, отомстив за выбитый глаз, но в этот момент драконица окончательно пришла в себя и попыталась взлететь. Оставив труп, дракон набросился на нее с такой свирепостью, какой не было доселе. В отчаянии перепуганная драконица забила крыльями. Впрочем, в этот раз помочь ей было уже некому, так что земля вскоре стала багрового цвета от ее крови, а визги сменились стонами, а потом и полной тишиной. Драконица лежала без части морды, откуда торчали наружу зубы, и одного изогнутого рога.

* * *

Время тянулось. Огонь распространялся вширь и вдаль. Как назло, черное небо – точно закоптившееся – больше не проронило ни капли, и лишь немногим жителям посчастливилось покинуть Шуджир. Большинство либо задохнулись в дыму, либо сгорели, либо погибли под завалами, либо были ранены и изувечены. К рассвету от этого города останется одно пепелище. Ну а пока дракон неторопливо уродовал драконицу, не подающую признаков жизни. Его ярость ушла вглубь. Некому было распалять ее и подкидывать в горнило углей. Драконица больше не сопротивлялась. Чувствуя пустоту от потухшей злости, дракон то и дело налетал на какого-нибудь ненароком попавшегося ему на глаза человека и пожирал его целиком: подкидывал в воздух и ловил широко раскрытой пастью. С воплем несчастный пропадал в горячем брюхе и сразу сгорал до пепла.

В поисках жертв дракон поводил перемазанной кровью мордой вокруг, по городу и окрестностям, вперился в темную стену деревьев спустя миг после того, как длинноногая фигура скрылась там вместе с иссушенным трупом, некогда носившим имя Филиппа.

Драконьи ноздри раздулись, как кузнечные меха. Ветер не доносил никаких запахов. Редкая листва шелестела, но, кроме нее, не было никаких звуков. Платановая роща казалась вымершей. Так что, не обнаружив там ничего, что можно было бы сжечь и поглотить, демон вернулся к уродованию и так почти мертвой драконицы, когда из-за дерева выглянула наполовину сокрытая стволом высокая фигура, различимая в зареве пожара.

– ЭЙ! ГЕНРИ! – позвала фигура.

В демоне разом поднялась ярость, которой он существовал последние годы и которая питала его помешательство, но, услышав свое имя, дракон замер и вперился в рощу. Впрочем, фигура не торопилась показываться оттуда. Тогда он оставил неподвижную драконицу и пополз в сторону высоких деревьев, испуская из пасти слабое пламя, готовое вмиг обратиться бурей. Уже подле рощи с его губ сорвалось легкое пламя, застелилось вверх по холму и лизнуло ноги фигуры, ненадолго высветив ее из полутьмы. Сандалии и часть шаровар истлели, но Уильям остался невредимым.

От этого драконий взгляд приковался лишь к нему.

– Зачем жрешь и сжигаешь всех подряд? Зачем рушишь храмы? Чувствуешь, что тебя лишили божественного света и благодати? – крикнул ему Уильям из рощи.

С шумом перебирая крыльями и покачивая хвостом, дракон продолжал свой путь по склону вверх. Рычание его обратилось гулом.

– Чего не отвечаешь? Или змеиный язык не позволяет полноценно высказаться? – Видя, как глаза демона горят безумием, Уильям продолжил: – Поделился бы, как отдал жизнь людям и богу, который был для тебя всем. Всем помогал, лечил. Что ты хотел этим доказать? Что лучше прочих? Душой светел и чист? Но теперь брошен и богами, и Дейдре, и им плевать на твои страдания и то, что ты ради них перенес!

– КТО-О-О ТЫ-Ы-Ы-Ы??? – донеслось из драконьей глотки.

– А как ты думаешь? – раздразнил его Уильям. – Раз ты оказался настолько бесполезным, должны же они были взять кого-то, кто не подведет их. Кого-то куда более добродетельного, способного и полюбившегося Дейдре!

Обернувшись ненадолго, дракон посмотрел на лежащую драконицу. В его спутанном сознании родилась догадка, куда она улетала от него, и в глотке заклокотало:

– ОНА-А-А! Я-А-А!!! ТЫ-Ы-Ы-Ы! – Он вперился в своего, как посчитал, единственного, но опасного соперника, в котором увидел причину, почему от него все отвернулись.

Уильям так и продолжал стоять за стволом дерева и наблюдать, как к нему бросились с ненавистным громким ревом, чтобы проглотить живьем. Он не шевельнулся.

– Похоже, думать, Генри, у тебя получается хуже всего. Тем лучше! Закончим все здесь и сейчас! – сказал Уильям и изогнул губы в неприятной, злой улыбке, под которой притаилось напряжение.

Стоило дракону приблизиться настолько, что даже в ночи можно пересчитать в его раскрытой пасти все острейшие зубы – каждый длиной в полуторный меч, – Уильям показался из-за дерева и резко отвел руку для броска. Все это время он прятал копье. И оно стремительно понеслось в цель. Взревевший дракон уже было опомнился, полыхнул огнем, но опоздал. Копье вошло глубоко в его глотку. Пусть нынешний противник, в отличие от прошлого, седого лучника, был не так скор и силен, но он оказался куда коварнее. Со сдавленным визгом дракон заклубился от боли, когда из него потоком хлынула почти кипящая кровь.

* * *

Развернувшись, Уильям скрылся среди деревьев, чтобы в безопасности переждать предсмертную агонию. В глубине рощи, под сырой листвой, им был припрятан обугленный мертвец. Он отомстил за него сполна. «Оживет ли Филипп после сожжения?» – переживал Уильям. Несмотря на вопли за пределами рощи, он сосредоточился на том, как действовать дальше, потому что пребывал в уверенности: дракону