Драконий век - Д. Дж. Штольц

Глава 7. Срывание масок

Спустя три месяца

В тот день у Молчаливого замка скопилось множество телег. С них по очереди откидывали полотнища, чтобы достать мебель. От замка и к замку тянулись вереницы шкафов, сундуков, кресел, кроватей и прочего. Выносили все старое, чопорное и помнящее прошлых хозяев. Заносили внутрь резную изящную мебель, яркую, как заморская птица, чтобы создать впечатление, будто тут живет одинокий холостяк, любящий женщин и вино.

– Значит, это не слухи, – заметил Филипп, разглядывая повозки.

– А вы что думали? Что Горрон де Донталь не приложит свою руку и к убранству замка?

– Надо у него все и разузнать… Поторопимся…

Озадаченный Филипп тронул бока коня пятками, и тот, фыркнув, пошел к распахнутым воротам. Зеленела молодой листвой роща. Старик скинул капюшон. Волосы у него только начали отрастать, а кожа едва розовела и нездорово блестела на солнце. Сам он был худым и костлявым, подобно мертвецу. Только недавно он смог самостоятельно сидеть в седле, а до того его вез Уильям.

В весеннем саду возились слуги, засеивая полностью голый и выкорчеванный сад. Вывернутые деревья лежали корнями вверх, и с них сыпались комья земли.

Встретил прибывших незнакомый слуга.

– Вы к кому? – вышел он навстречу. – Гонец чьей воли вы? – Он не увидел на гостях дорогих украшений.

– Своей, – ответил Филипп.

– Вы к герцогу Донталю? – продолжал слуга, стараясь не глядеть на розовую кожу гостя.

– Он опять герцог?

– Конечно. Герцог Йефасский, советник самого короля Кристиана! Очень скоро Его Величество почтит нас своим визитом!

– Даже так? – вскинул брови Филипп. – Не терпится поговорить с ним. Доложи ему, что прибыл его родственник, граф Тастемара, да побыстрее. И проводи нас к нему без задержек.

Вскоре их провели через сад, который готовили к приезду короля. Каждый из слуг работал кто во что горазд, необыкновенно воодушевленный. Причем, как подсказал Филипп своему спутнику, слуги-то поголовно люди.

Затем гости прошли по высоким коридорам, по которым расхаживала пышно одетая старшая прислуга. Тоже человеческая. Шаги больше не отдавались эхом, а тонули во всеобщем гаме. Нынешний замок больше никогда не будет зваться Молчаливым. Назовется он теперь просто Йефасским, и в нем с шумом будут выплясывать на пирах так, что от топота ног трястись будет вся округа. Из хозяйственных комнат выбежала стайка хохочущих служанок, несущих светлое постельное белье, чтобы застелить кровати. Со стороны оборудованных под кухни залов доносились запахи жарящейся птицы. Из двери по пути следования Уилла и Филиппа выносили старые затхлые ковры, чтобы выбить их на улице. Следом за коврами и слугами показался и прижимающий накрахмаленный платок к носу Горрон, который до этого, видимо, чихнул пару раз. А за ним, точно хвост за павлином, потянулась свита из молодых вампиров, которые стелились за герцогом, едва не припадая к туфлям губами.

– А что, если заставить охотников настрелять цапель? Его Величество их очень любит! – предложил один, в ярко-красных шароварах. – Я бы даже сказал, что он их любит больше других блюд.

– Отдаю это на ваше попечение, виконт, – кивнул с улыбкой Горрон.

Виконт радостно кивнул и продолжил:

– А что с винами?

– Какие вина предпочитает наш король? Южное ли «Огненное»? Или «Шажжо»?

– Вы знаток в винах, герцог! – польстил виконт, поклонившись. – Как раз от них король и в восторге. А еще он не терпит сквозняков, мерзнет. Так, может, подготовить больше одеял и побеспокоиться о том, чтобы ему было тепло?

– Все знаете, виконт, – по губам Горрона пробежала обаятельная улыбка. – Вкладываю это в ваши руки. Вы справитесь, как никто другой.

Похоже, человеческая торопливость осадила этот замок, заполонила его весельем, предвкушением пиров и желанием показать себя. И если Уильям был к этому привычен, то Филиппа, как старика, чудные перемены настораживали. Горрон разоделся, будто самый настоящий глеофский аристократ: обшитые золотыми нитями узкие шаровары, высокие сапоги из телячьей кожи, такой же расшитый золотом желтый табард. Он надел маску изящного и изнеженного герцога, и, кажется, эта маска была ему по душе. Он сверкал белизной клыков, улыбался, и от него изливался сладкий запах розы.

К нему подбежал слуга, показал на гостей, и, увидев пропавших вампиров, герцог воскликнул:

– Ах, это вы… Как я рад!

– Неужели вы мне рады? – спросил Уильям, скрестив руки на груди.

– Я рад тому, что мы с вами теперь говорим, Уильям, на равных. Сколько воды утекло с последней наши встречи, правда? – произнес бодро герцог. Потом он посмотрел на обожженное и скуластое лицо родственника и пошутил: – Друг мой, что с тобой? Тебе не понравилось горячее южное солнце?

Он шагнул к Филиппу и заключил его в объятия, после чего заново уткнулся в свой надушенный платок в стремлении избавиться от запахов дороги и лошадей.

– Вас нужно переодеть! В лучшее! – сказал он с чувством. – Но для начала, раз у тебя, Филипп, стоит в глазах вопрос, предлагаю уединиться. Я расскажу вам все, что случилось с момента вашего исчезновения. Ведь всем хочется узнать, почему сюда едет сам король Кристиан, а я готовлюсь принять его со своей пышностью? И почему замок полон людей? И где прочие старейшины? Вы выслушаете меня, оба, и поймете, почему так. Пойдемте! А вы, почтенные… – обратился он к свите. – Я надеюсь на ваше участие. И не забудьте про вина!

* * *

Наконец Горрон вместе с одним слугой довел гостей до пещер. Те же стертые столетиями ступени. Тот же коридор, ведущий в темный зал под замком, где проходили всевозможные собрания и суды. Каменные двери с именами погибших в Кровавой войне старейшин были распахнуты настежь, выпуская тьму, которая уже не внушала священного трепета.

Поставив масляный светильник на пол, слуга убрался прочь. Граф с герцогом привычно присели на скамью, на свои места, в то время как Уильям только оперся о стол, но остался стоять.

– Зачем в пещеры? – спросил граф, оглядывая запустелый зал.

– Только тут осталась тишина. Я порой пользуюсь ей, чтобы поразмышлять над прошлым, настоящим и будущим. Место склоняет к этому, согласись, – признался участливо герцог.

– Расскажите же, как так вышло, что клан распался, клятва была разорвана, но замок продолжает стоять, а вы вновь герцог, да к тому же советник самого короля? – перешел к делу Филипп.

– Мне пришлось пойти на многое, чтобы спасти клан, – печально улыбнулся Горрон.

Гости молчали в ожидании объяснений.

– Соглашусь, выглядит подозрительным, что я принес вассальную клятву джиннам, с которыми мы вели ожесточенную войну. Но этому есть объяснение! Понимаете, в нас изначально не видели настоящих врагов… Мы неопасны для джиннов, поскольку более всего из всех высших демонов приближены к человеку. – Горрон переставил светильник на стол. – Но почему они ввязались в войну против нас? Похоже, их, конкретно Гаара, интересовало лишь наше умение переживать любые раны и исцеляться. – И он потянул носом воздух. – Уильям, вы уже все знаете сами, потому что больше не пахнете ни человеком, ни вампиром. И хоть держите губы сомкнутыми, думаю, острых клыков там не отыскать. Кто вы теперь?

– Продолжайте. Не отвлекайтесь, – сухо отозвался Уилл.

Горрон улыбнулся. Его улыбка была отеческой. Герцогу ясно виделось, что за долгие годы рыбачок сильно поменялся. Он сказал:

– Если быть точным, то с нами воевал лишь Гаар, а остальные джинны просто помогали ему. Назовем их уже джиннами, а не изжившими себя велисиалами. Времена меняются. Так вот… Контролировать Север и Юг легче с двух сторон, поэтому я предполагал, что Морнелий – джинн, как и Кристиан. Чтобы подтвердить догадку, я отправился к нему. Пообщавшись, выяснил, что вы, Уильям, во дворце и вас держат в качестве запасного варианта. Большего мне не объяснили. Я помог бы вам в ту ночь. Но… – Герцог вздохнул. – Я давал вам выбор, Уильям. Прими вы мою руку, я бы добрался с вами к Филиппу и спрятал. Получись у них