Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

семье – вы, матушка, – ухмыльнулась в ответ Аямэ, хотя лицо сковало болью, а провоцировать и без того разозленную Кику не стоило. – Вы лишь жена нынешнего главы, и только это позволяет вам занимать столь высокое положение в клане. Но если я не стану следующей главой, то вы сразу лишитесь всех своих благ.

– Аямэ!

На ее памяти Юти впервые позволил себе повысить голос. Даже зная, что не права здесь именно супруга, он все равно предпочел принять ее сторону.

– Простите мою дерзость, Юти-сама. Я пойду и приведу себя в порядок.

Ответа Аямэ не ждала, поэтому просто прошла мимо отца дальше, вглубь дома, чтобы скорее скрыться в своей комнате и обессиленно опуститься на татами, отчаянно желая закричать, но даже в такой малости приходилось себя сдерживать.

Знакомая ки уже привычно обволокла ее, растеклась дальше, защищая комнату от чужих глаз и ушей, и Аямэ позволила себе выпустить наружу полный злости вопль.

– Поднимись, нужно вылечить твою рану.

– Где ты был ночью?

– Выполнял обязанности вестника Небес и доставлял послания от одного бога другому.

Аямэ подняла голову, встречая взгляд Цубасы. Запыленный, уставший, с растрепанными волосами. Казалось, будто он торопился к ней.

– Они… – Аямэ неопределенно взмахнула рукой, словно это могло помочь ей подобрать слова или все объяснить.

– Родители не должны так поступать со своими детьми, – просто сказал Цубаса, как если бы понял ее. – Конечно, мой отец тоже не идеален, а я не смог стать достойным родителем, потому не мне судить о правильности или неправильности их поступков, но твои отец и мать…

– Не продолжай. И так все знаю.

– Иди сюда.

Нырнуть в распахнутые объятия Цубасы оказалось так легко и привычно, что Аямэ даже не ощутила прежней неловкости. Наоборот, ее тут же окутали покой и уверенность, в которых она так нуждалась.

– Ты же не воспринимаешь меня как свою дочь? – вдруг спросила Аямэ.

– Уж точно не тебя. – В голосе Цубасы сплелись улыбка и усталость, вызвавшие у нее тихий смех.

– Хорошо. Я рада. – И, помолчав, добавила: – Только не говори этого Генко, иначе она никогда не прекратит поддевать меня.

– Конечно.

Пожалуй, возможные слухи о ней и ёкае все же не настолько беспочвенны. Правая рука Цубасы мягко поглаживала ее по спине, даря необходимое утешение и покой, левой же он массировал ее затылок, зарывшись пальцами в волосы, и Аямэ окончательно расслабилась, прикрыла глаза и почти уснула. Из полудремы ее вырвал тихий и испуганный голос прислуги за сёдзи:

– Молодая госпожа, мы подготовили для вас воду.

– Войдите. – Убедившись, что Цубаса скрылся, а его ки больше не заглушает звуки в комнате, позвала Аямэ, поднявшись на ноги.

Небольшой чан с едва теплой водой – Кику не стала изменять себе, оставшись такой же мелочной, – внесли две девушки, выглядящие так, словно готовы вот-вот рухнуть от изнеможения. Тонкие запястья, покрытые синяками, вызвали в Аямэ глухое раздражение, но ничего сделать она не могла, а потому только благодарно кивнула и отпустила слуг.

Девушки попятились, согнувшись в поклонах, но Аямэ заметила, как одна из них бросила настороженный взгляд на ширму, явно ощутив оттуда чужую ки.

– Аямэ. – Стоило девушкам выйти, как Цубаса оказался рядом с ней. – Мне нужно идти, но, если я понадоблюсь, ты можешь позвать меня в любое время. Не жди опасности, чтобы я появился сам, просто зови.

– И ты придешь?

– Да. – Ответ звучал как нерушимое обещание, и Аямэ могла поклясться, что покраснела от его слов.

Когти царапнули подбородок, когда Цубаса приподнял ее голову, чтобы внимательно осмотреть лицо. Большой палец мягко прошелся по щеке, рану закололо от вмешательства чужой ки, но неприятные ощущения пропали почти сразу.

– Если на тебе должны быть шрамы, пусть они будут получены в бою, а не из-за несдержанности вспыльчивой матери.

Они замерли в тишине. Рука Цубасы продолжала касаться лица Аямэ, поглаживая округлую щеку, так что дыхание в груди сбилось. Разум громко кричал, что происходящее опасно и, узнай об этом Сайто, ее могут казнить на месте, не разбираясь, но Аямэ предпочла бы казнь, чем все прекратить.

– Да хранит тебя свет Аматэрасу-сама, – в итоге произнес Цубаса, делая шаг назад. – И пользуйся подарком. Этот вакидзаси создан специально для тебя.

Он исчез почти беззвучно, растворившись в водовороте перьев и оставив Аямэ растерянной, смущенной и взволнованной.

Следовало сменить одежду, умыться, убрать волосы, обработать незамеченные раны, если таковые были. Но вместо этого она стояла посреди комнаты и пыталась собраться с мыслями.

– Боги, это плохо. Очень плохо. Об этом никто не должен узнать… – пробормотала Аямэ в тишине, прекрасно зная, что ничто нельзя скрывать вечно. Но хотя бы пока что она может хранить этот секрет ото всех.

– Госпожа, вам нужна помощь? – раздался за сёдзи нерешительный вопрос.

– Нет, – как можно более спокойно ответила Аямэ. – Я позову, если что.

Потом. Она обдумает все потом. И свое изменяющееся отношение к Цубасе, и то, что между ними происходит, и как ей следует поступать в складывающихся обстоятельствах.

Глава 13. Проклятие и благословение

Зал глициний пропах алкоголем и потом. Старейшины и приглашенные на встречу оммёдзи клана громко переговаривались, пили, ели, смеялись во весь голос и поразительно единодушно игнорировали виновницу собрания. Аямэ почти неделю ждала, когда они соберутся вместе, а когда это наконец случилось…

– Вот что тебя ждет, когда станешь главой клана. – Рюити вновь сидел рядом с ней и обдавал ухо тяжелым смрадным дыханием, бьющим в нос смесью саке и кислых овощей.

Она предпочла проигнорировать его, сосредоточившись на Хитоси, который лениво поедал закуски и даже не смотрел в сторону выпивки. Судя по всему, предоставленный ему кувшин так и остался нетронутым. Как и выпивка Рёты, что выглядело странно. Обычно он пил так же много, как и Рюити, никогда не отказываясь от добротного саке.

Аямэ перевела взгляд на отца, испытывая невольное разочарование. Юти не предпринимал никаких действий, лишь молча сидел за главным столом в той же одежде, в которой прежде тренировался, и неторопливо потягивал выпивку из пиалы. Кику сидела позади него в привычной идеально выверенной позе, больше похожая на вырезанную из камня статуэтку, чем на человека. Только глаза да едва вздымающаяся грудь выдавали в ней жизнь – взгляд, обычно устремленный в пол, порой внимательно осматривал присутствующих, задерживался на Хитоси, Рёте и Рюити, а после впивался острым шипом в Аямэ, останавливаясь на ее лице. Отсутствие какого-либо следа после тяжелой пощечины явно тревожило ее, но Кику не решалась задавать вопросы.

– Откажись от места наследницы, сестра. – Слова Рёты прозвучали тихо и неожиданно, но достигли своей цели – Аямэ обратила на него внимание. Рюити, сидевший посередине, чуть отклонился назад, давая им возможность видеть друг друга.

– И зачем мне это делать?

– Всем известно, что это ты собрала старейшин, но никто из старших не готов начать первым, чтобы ты могла выступить, сестра. Даже твой отец.

Слова Рёты отозвались неприятным покалыванием. Он был прав, как бы ей ни хотелось этого признавать.

– Не значит ли это, что я сама должна добиться их внимания?

– И что ты можешь сделать? – Рюити приложился к горлышку кувшина, проливая саке мимо рта, так что оно потекло по подбородку и шее.

– Это.

Ее ки вырвалась наружу столь неудержимым потоком, что сидящие рядом покачнулись, а несколько человек и вовсе повалились на спины и теперь не могли встать. Рюити закашлялся, подавившись выпивкой, а Рёта выглядел так, словно намеревался перерезать ей горло на месте.

– Что ты себе позволяешь?!

Грубый голос старейшины Тосиюки перекрыл старческое ворчание и возмущение, вызвав в Аямэ желание злобно улыбнуться. Этот одноногий мерзавец ей никогда не нравился, и, насколько Аямэ знала, он разделял ее чувства.

– Лишь привлекаю внимание.

Она встала – гордая и сильная, с чем не мог поспорить никто в клане. Вряд ли кто-то рискнул бы выступить против нее. Во всем зале сейчас едва ли набралось бы с десяток оммёдзи, действительно способных