Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

«Высокомерие погубило не одного человека», – вспомнились старые слова Йосинори, но Аямэ от них отмахнулась.

– Ты должна знать свое место! – прокричал Сузуму-сан. Его покрытое старческими пятнами лицо покраснело настолько, что почти сливалось с ярким хаори. Он пытался встать, но ослабленные ноги в сочетании с алкоголем накрепко привязали его к татами, так что Сузуму-сан лишь покачивался и гневно размахивал палочками.

– Я наследница клана, сильнейшая среди Сайто, благословленная самим Сусаноо-но-Микото, которому вы обещали меня при рождении. Так каково же мое место и отчего вы все решили, что имеете право давать мне поручение, с которым одному человеку никогда не справиться?

– Ты должна помнить об уважении и почитании старших! – заплетающимся языком проворчал вечно пьяный Ситиро-сан.

– А чем эти старшие заслужили мое уважение? Постоянным распитием алкоголя и посещением юкаку[109]?

– Аямэ!

Голос отца прокатился по залу, на какой-то миг заглушив собой все возмущения. Аямэ недовольно поджала губы, но смолчала, хотя отчаянно хотела и дальше высказывать все, что крутилось в мыслях. Разве она не права?

– Твои речи и поведение только доказывают, что пока ты не готова стать главой клана и тебе еще многому предстоит обучиться. – Мягкий голос Тосиюки-сана походил на сладкий яд, что так хорошо сочетался с его змеиной натурой. Она прекрасно знала, что искренности в его словах ни капли, это знало и большинство присутствующих, но передаваться произнесенное будет так, словно об Аямэ искренне заботятся.

Она еще раз обвела взглядом зал. Услышав желанное, высказанное их негласным главой, старейшины вернулись к прежним занятиям – распространению сплетен и распитию саке. Будто не существовало в мире ничего важнее.

Раздражение поднялось в ней с той силой, которая способна только разрушать. Аямэ смотрела на испещренные временем лица старейшин, на довольные глупые улыбки и на неуместный смех. Вдыхала горькую вонь, что пропитала Зал глициний, прежде величественный и предназначенный только для торжественных событий. Среди этой глупой толпы лишь несколько человек заслужили свое место и уважение, но и им приходилось молчать, дабы не подвергнуться лишениям и гонениям. Аямэ взглянула на Йоко-сан, первую супругу отца, которая с ненавистью смотрела на свою пиалу. На Хитоси, уставшего и тихо злящегося, но не имеющего голоса. И не могла не думать, что жаждет тишины и покоя, достойных собрания, а не того абсурда, который разворачивался на ее глазах.

– Куча безмозглых стариков, – пробормотала Аямэ негромко, но ее услышали, и в зале вновь повисло молчание. – Вы даже не представляете, как я жду того момента, когда все вы сдохнете и здесь установятся другие порядки.

– Сайто Аямэ!

Кику никогда не говорила, а тем более не кричала в зале, послушно и покорно выполняя роль благочестивой супруги. Она знала свою роль и строго следовала за предназначенной ей судьбой, но впервые совершила столь грубую ошибку. Аямэ не смогла сдержать ликующей улыбки, когда услышала голос матери.

– Все в порядке, Кику-сама. – Тосиюки улыбнулся тонко и безэмоционально, но в его глазах читалась ярость. – Всем, кто имеет силу, в столь юном возрасте свойственно бунтовать. Но если Аямэ-тян станет главой, ей придется отказаться от нынешних взглядов. Возложенные обязанности лишают человека самоуверенности и наглости, свойственных юнцам.

Не вежливое «сан», а весьма детское «тян», что недопустимо в клане, и «если», а не «когда». Аямэ не могла не заметить, казалось, незначительных деталей, и, судя по выражению лица, матушка тоже уловила скрытый смысл слов Тосиюки.

Но самым странным и подозрительным было всеобщее спокойствие. Как бы нагло и оскорбительно она себя ни вела, еще ни разу не прозвучала ответная ругань, никто не сказал, что она не достойна носить титул наследницы клана.

Старики явно что-то замыслили.

– Меня тошнит от вас, – заявила Аямэ, смерив всех презрительным взглядом. – Вы поручили мне найти оммёдзи-предателя? Найду. Вот только оставьте при себе этих цепных псов, которые обязаны докладывать о каждом моем вздохе. Вдруг они умрут так же, как и те двое, что не доехали до Сакаи? А ведь из столицы выехало шестеро оммёдзи, но добрались сюда далеко не все.

Тосиюки склонил голову, якобы размышляя, но Аямэ знала: он не обдумывал ее слова, а пытался найти ответ, который устроит его и старейшин.

– Наша работа так или иначе связана с риском. Кто знает, вдруг враг окажется коварнее и ты окажешься в опасности. Сопровождающие останутся на случай, если тебе понадобится помощь, но так и быть, оценивать твои действия они не будут.

Как будто это возможно. Аямэ прекрасно знала, что устное соглашение утратит свою силу в тот момент, когда старейшинам понадобится изначальная версия приказа. Любые ее слова подвергнутся сомнениям, а вот записанный приказ так и останется действительным. Если ей нужно, чтобы заявленное в итоге исполнили, то следовало настоять на заключении нового указа.

Вот только Аямэ слишком хорошо знала старейшин, даже если и не находилась под их контролем последние десять лет. Они наверняка найдут способ обернуть все в свою пользу, так стоило ли требовать от них чего-то? Но высказаться все равно стоило – как только слова прозвучали, Аямэ ощутила себя спокойнее и увереннее.

– Тогда я пойду. Иначе эта вонь останется не только на одежде, но и в самые кости проникнет, – брезгливо сморщив нос, заявила Аямэ, развернулась и под недовольное ворчание за спиной покинула зал.

За ней никто не шел. Кику наверняка с трудом подавила желание устроить истерику и попытаться отхлестать дочь по щекам и заставила себя не двигаться с места. Хитоси пришлось остаться, чтобы его и без того паршивая жизнь в клане не стала еще хуже. Братья Рюити и Рёта… что с ними, Аямэ даже не пыталась предположить. Рюити наверняка решил и дальше пить, а вот Рёта вполне мог что-то замышлять. Такой же змей, как и Тосиюки. Даже странно, что они не прямые родственники.

Слуги беспрекословно выполнили ее приказ подготовить Стремительную и снаряжение, и Аямэ оставалось только самой сменить одеяния на что-то более теплое. Она надевала хаори, когда в комнату ворвалась покрасневшая от гнева Кику. Матушка даже ничего не говорила, просто стояла в дверях, сжимая и разжимая кулаки, и яростно смотрела на Аямэ.

– Неблагодарная девица! – наконец произнесла Кику. – Я не так воспитывала тебя, чтобы ты не знала, когда следует промолчать.

– Вы меня и вовсе не воспитывали, – отрезала Аямэ. – Насколько я помню, за мной всегда присматривали служанки, домашние учителя и младшие оммёдзи. А потом вы отправили меня в Бюро.

– Я подарила тебе жизнь, имей почтение!..

– И почти сразу намеревались этой жизни лишить. Насколько же сильна жадность, что вы решили оставить новорожденную дочь на всю ночь в храме? Так сильно хотели укрепить свою власть?

Кику не нашлась что сказать. Ее глаза лихорадочно заметались по комнате, надеясь найти на чем остановиться, только бы не смотреть на Аямэ.

– Ты ничего не знаешь! – сквозь зубы произнесла Кику через некоторое время. На ее лице отражалась какая-то внутренняя борьба, но Аямэ она не тревожила. – Твой отец так и не забыл Йоко…

– Должно ли это меня заботить?

Кику отшатнулась, словно ее ударили. Мгновение она выглядела так, будто ее предали, и, не окажись Аямэ столь раздраженной, она бы рассмеялась. Неужто матушка искренне полагала, что Аямэ будет на ее стороне, хотя сама никогда не давала того в ответ?

– Я еду назад в Бюро. В отличие от вас, кто ведет праздный образ жизни и не волнуется ни о чем, кроме поддержания статуса, у меня есть обязанности, и я намерена их выполнить.

– Старейшины хотят сместить тебя с должности наследницы, – тихо, но твердо произнесла Кику, словно раскрывала страшную тайну. – Не знаю, что именно они задумали, но видеть женщину главой они не желают. Тем более после сегодняшней выходки.

– Я знаю. И я не позволю им этого, не волнуйтесь. Вы не утратите свою власть, матушка.

Небрежно поклонившись, Аямэ прикрепила к поясу танто и подарок Цубасы, поправила хаори и, обойдя Кику, направилась на выход. В этот раз столкновения с отцом не произошло,