Дети Доброты - Мила Бачурова

— Человека взрослеют не годы, — задумчиво повторил Серый то, что когда-то слышал от отца. — Его взрослеют обстоятельства. Взрослеют или убивают. Тут уж у кого как.

Сейчас Серый, мимо центральной площади, нёсся к воротам посёлка. Он понятия не имел, что там собирается делать, но отчего-то был уверен, что поступает правильно. Про Эри откуда-то знал, что бежит следом, как и Виссарион — тот за ними всю дорогу по пятам ходил. Куда Серый с Эри, туда и это чучело.

Ладно, хрен с ними обоими. Может, так оно действительно лучше. От Виссариона один чёрт не отвязаться, а девчонка пусть на глазах будет.

Ворота — это была условность. Забор вокруг посёлка не ставили, Шаман подчёркивал свою открытость миру всеми доступными способами. По краям от широкого прохода в живой изгороди были вкопаны деревянные столбы, а к ним прикреплены невысокие, по плечо, сколоченные из деревянных реек створки. Закрывали их обычно на день, ночью «ворота» стояли распахнутыми настежь.

Возбуждённые голоса Серый услышал издали. И разглядел, что толпа у ворот скопилась уже изрядная.

— ... лён будет наш, — громко, возбуждённо доказывал незнакомый мужской голос. — И ничего ты нам не сделаешь! У вас и так добра полно.

Серый протолкался сквозь толпу ближе к воротам.

Соседей было трое. Верховодил невысокий, жилистый мужик, ровесник Георгия.

Георгий тоже присутствовал — после ухода Шамана ему пришлось, наравне с Марией, примерить на себя роль правителя. К такому мужика жизнь не готовила, Серому его подчас аж жалко становилось. Он, как и все в посёлке, привык подчиняться Шаману. Мозгами ворочал туго, любое нестандартное происшествие надолго выбивало из колеи.

Сейчас Георгий поминутно оглядывался на стоящую за спиной толпу — словно в ожидании подсказок. Которых, разумеется, никто не подавал, люди, собравшиеся у ворот, выглядели ещё более растерянными, чем он.

Серый злорадно подумал, что, находись тут Джек, переговоры завершились бы, не начавшись, и Георгий не мог этого не понимать. Пробившись ближе к воротам, встал неподалёку от него.

Сосед-вожак на появление Серого внимания не обратил, был увлечён собственной страстной речью.

— У вас и так всего полно, — всё более распаляясь, продолжал говорить он. — Сады, поля — эвон, какие! Огород, теплицы, стада пасутся — так ещё и лён вам отдать? Нет уж! Коли станки у нас, значит, и лён наш будет. И нечего больше на наше поле соваться.

— Это не по-доброте, — насупленно и упрямо проговорил Георгий. Серый подумал, что повторяет эту мантру, должно быть, не в первый раз. — Мать-заступница...

— Да где она, твоя Мать?! — фыркнул сосед. — Шамана нету — и она со своими чудесами сразу куда-то делась?

— Не смей так говорить о Матери! — повысил голос Георгий.

— А то — что будет? — Сосед прищурился, упёр руки в бока. — Без Шамана-то? А?

Серый подумал, что в голове чужака причинно-следственные связи определённо работают получше, чем у Георгия. Тот покраснел от умственного напряжения, как варёный рак, но достойный ответ не изобрёл.

— А можно узнать, что происходит? — решил сжалиться над Георгием Серый. Суть претензий он уже понял, но соседа необходимо было сбить с воинственного настроя.

— А ты кто такой? — сосед повернулся к нему.

— Сергей, — Серый шагнул вперёд. Перекинул тяпку в левую руку, правую протянул мужику.

— С севера, что ли? — цепко окидывая его взглядом, прищурился тот. — Пришлый? Это про тебя байки по округе ходят?

Серый неопределённо пожал плечами:

— Мне-то откуда знать? По округе лазить некогда. Да и, кем бы ни был, здесь ненадолго. Дождусь своих, да уйду. Тебя как звать?

— Павел.

— А меня Сергей, — повторил Серый, — Будем знакомы, — решительно ухватил ладонь мужика и потряс. — А тёрки у вас о чём? — Увидел недоумённый взгляд, спохватился и пояснил: — Я спрашиваю, что за тема такая со льном — что столько народу сбежалось?

— Мы весной посеяли лён, — хмуро сказал Георгий. — Как всегда, как каждый год! А теперь Павел говорит, что урожай они заберут себе.

— Вы сеяли?! — возмутился Павел. — Семена привезли да глядели, как мы на поле надрываемся — это сеяли? Пахали мы, засевали мы, убирать будем мы — а потом сушить, чесать, нити разматывать, полотно ткать — а ты приедешь да заберёшь? Нет уж.

— Так было всегда, — повысил голос Георгий. — Так распорядилась Мать Доброты!

— А я ейные распоряжения отменил, — ухмыльнулся Павел. — И попробуй, сделай мне что-нибудь.

Он подбоченился и задорно, нахально смотрел на Георгия. Серый решил, что нужный момент настал. Шагнул к Павлу и резким ударом тяпки под колени уронил его на землю.

— Стоять! — рявкнул, развернувшись, на сопровождающих. Угрожающе взмахнул тяпкой.

Хотя соседи даже не пытались дёргаться — видимо, слишком удивились. Скорчившийся от боли Павел попытался подняться. Серый со свистом рубанул тяпкой воздух, в сантиметре от его лица. И демонстративно расстегнул кобуру пистолета.

— Просил, чтобы сделали? — спросил у отпрянувшего Павла. — Ну, вот. Кушай, не обляпайся. — И быстро, уверенно заговорил дальше — пока непривычный к такому ведению переговоров сосед не очухался: — Всё было так, как он говорит? — повернулся к Георгию. — Пахали и сеяли — они?

Георгий, лицо которого расплылось было в довольной улыбке, поджал губы.

— Так мы жили всегда, — упрямо повторил он. — Шаман, с благословления Матери Доброты, привозил семена...

— Ясное дело, — буркнул Павел. На пистолет и тяпку он поглядывал с опаской. Подняться больше не решался. — Сами-то, где б мы их взяли? Кто бы нас к тем семенам подпустил-то?

— Понятно, — кивнул Серый. — Шаман привозил семена и руководил работами. Так?

— Ну.

— А дальше?

— Дальше — известно. Лён вызревал, мы его убирали. Сушили, чесали. Станки ткацкие, опять же, у нас в посёлке стоят. А Шаман только приглядывал. Приезжал потом, да ткань готовую забирал.

— Ты говоришь неправду! — вскинулся Георгий. — Вместо ткани Шаман привозил вам то, чем богаты другие посёлки! Он поступал так, как учила Мать Доброты. Без её учения вы никогда бы не наладили производство.

— Может, и не наладили бы, — упрямо проворчал Павел. — Да только то