Тяжёлая реальность-2. Клетка - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Ты слишком многого ждёшь от дикаря. – Наконец сказала она. – Он не эльф… Он не воспитан в нашем доме… Никто не даст ему свободы только потому, что он тебе помог. Но… Я понимаю твою озабоченность. Я скажу так… С ним работают. Но как именно – тебе лучше пока не знать.

Лираэль мгновенно напряглась. В её голове вспыхнула догадка. “Работают” – значит, допрашивают. И вовсе не в мягкой форме. Она слишком хорошо знала методы, которые Великий дом применял к чужакам. Её пальцы сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

– Вы не понимаете! – Её голос прозвенел, как натянутая струна. – Его нельзя заставить. Он… Он другой. Если пытаться его ломать, то он не станет нашим союзником. Он озлобится, уйдёт или умрёт. А вместе с ним умрут и все знания, что он носит.

Арианэль посмотрела на неё внимательнее, и на мгновение в её взгляде мелькнуло удивление от того, что младшая сестра говорила с такой горячностью, словно речь шла не о “дикаре”, а о ком-то куда более важном.

– Лираэль, – мягче произнесла старшая сестра, – у тебя доброе сердце. Но не забывай, мы – часть Великого дома. Решения принимаются не только нами, а всем Советом. Твои доводы услышат, но пока… Пока он не более чем ресурс.

Слово “ресурс” больно резануло Лираэль по слуху. Она вздрогнула, как от удара. В её голове мелькнула одна отчаянная мысль о том, что если Дом собирается обращаться с Кириллом как с вещью, то ей придётся найти способ вмешаться. Потому что то, что сделала бы с ним та холодная офицерская молодёжь, не имело ничего общего с её замыслом. Она знала одно. Уговорить Кирилла – ещё можно. Заставить – невозможно.

И именно эта разница могла решить судьбу их Великого дома. Исходя из этого Лираэль собрала в кулак остатки сил и снова повернулась к сестре. Её голос был тихим – но теперь в нём не было плача или оправданий. В нём была твердая требовательность, которую нельзя было игнорировать.

– Скажи мне правду. – Попросила она коротко. – Где он? Куда вы повезли того, кто спас мне жизнь и привёл меня к аванпосту?

Арианэль на мгновение застыла. В ту секунду Лираэль увидела по лицу старшей всю ту тонкую игру, что шла за закрытыми дверями Великого дома. Минутная борьба между правдой и политикой, между честью и удобством. Наконец девушка вздохнула, и в её жесте прозвучало столько же усталости, сколько голосом.

– Медик сказал правду. Он… Пока что не пришёл в себя после воздействия парализатора. – Произнесла она ровно, как врач, который сообщает плохие новости. – Его обследуют. Но это сложнее, чем с тобой.

В этот момент Лираэль ощутила, как внутри всё леденеет. Каждое слово старшей сестры разлеталось по телу, оставляя тонкие трещины тревоги. Она уже почти готова была требовать немедленного доступа, когда продолжение выстрелило, холоднее и страшнее:

– Его держат в карцере.

Последние слова упали на её сознание, как тяжёлые плиты. Карцер? Медицинская капсула – это одно, а карцер – совсем другое. Лираэль вспомнила серые стены того помещения, стуки, приглушённые голоса. Здесь разумных лечат, здесь разумные, под стеклом, получают заботу. Там же, в карцере… Ломают…

Её голос сорвался выше, чем она хотела:

– В карцере? Почему? Я его сюда вела… Он спас меня… Этого мало, чтобы с ним обращались как с раненым!

Арианэль потеряла маску и впервые показала, что её тревожит не только поведение младшей родственницы, но и сама политическая сумма их действий. Она шагнула ближе, понизив голос.

– Потому что… – Начала она говорить, и её точёный подбородок слегка задрожал от сдерживаемых эмоций. – Потому что ситуация сложнее, чем ты думаешь. Его статус – не просто “раненый”. Он – потенциальный ключ к Дикому миру, и в коридорах есть те, кто считает, что ключ нужно использовать силой. Я просила держать его под наблюдением врачей, но часть Совета настояла на ином. Они говорят, что он может быть угрозой или рычагом. Некоторые члены хотели бы – как бы это мягко ни звучало – “поэкспериментировать”. Я пыталась оттянуть решение, но это не только мной решается.

После этого прямого намёка, Лираэль почувствовала, как глаза её наполняются жаром гнева и вины одновременно. Её руки задергались – она вспомнила его лицо в лесу, его руку, что вытащила её из очередной опасности, его усталый, но упрямый взгляд. И мысль, что этот человек – сейчас заперт в металлической коробке, обделённый заботой, как ломанная кукла, вызывала в ней звериную ярость.

– Веди меня к нему. Сейчас. – Сказала она резко. – И если он нас не простит, вы в этом будете виноваты сами!

Арианэль сжала губы и, не отвечая, повернулась к одному из стоявших рядом офицеров – молодому эльфу в бронированном скафандре. Тот коротко кивнул, но в его глазах читалась некоторая неясность. Разрешение давалось не так просто. За ними, вдоль толпившихся советников, ощущалась тонкая сеть обязательств и ожиданий. Нужен был приказ – формальная бумага, подпись, протокол. Без них охрана не откроет карцер.

Лираэль уже собиралась взорваться, но вместо того сделала то, что никогда прежде не делала. Она слегка приопустила свои плечи, и в её лице поселилась холодная решимость, которую трудно было отличить от угрозы.

– Я – Арианэль Ильвэ, – тихо сказала старшая сестра, – и я требую, чтобы его доставили в сопровождении медиков в медотсек. Лираэль – моя младшая сестра. Я беру на себя ответственность. Я подпишу протокол о передаче под наблюдение медиков.

Эти слова стали ключом. Они выдернули из коридора нужный документ, и администратор, который с полчаса хмурил брови у стола, наконец отдал приказ. Лираэль, не в силах сдержать облегчение, кивнула – но внутри гудело. Карцер. Карающая логика Великого дома выдала страшный ответ. Если вопрос политический – значит, можно пренебречь гуманностью, если всё идёт в угоду стратегии.

Офицер быстро отдал распоряжение, и небольшой караул встал во главе колонны. Два медика, четыре стража и сам офицер эскорта. Они вышли в коридор, и Лираэль, уже одетая в форменный комбинезон, и накидывая на плечи лёгкий плащ, прислушивалась к шагам. Ведь они сейчас даже звучали иначе. Тверже… Сдержанней… Она шла следом, чувствуя, что каждый метр приближает её либо к искуплению, либо к катастрофе.

Когда они достигли двери, ведущей в карцер, Арианэль на мгновение остановилась и, глядя в глаза младшей, сказала тихо:

– Если ты попытаешься