Bookship. Последний книжный магазин во Вселенной - Мария Закрученко

Проносится волна вздохов и тихих разговоров, но Первый еще не закончил:

– Прямо сейчас собираются две боевые группы. Первая штурмует здание правительства. Не мне вам рассказывать, сколько мы к этому готовились. Первоочередная задача – захватить коды доступа системы управления обороной планеты, в остальном следуем отработанной схеме. Вторая группа берет на себя вооруженные силы Инквизиции в районе оцепления. Они считают нас террористами? Так мы устоим им террор. Цель – штаб-квартира Инквизиции, их червивое сердце!

Зал взрывается аплодисментами. У многих здесь есть причины ненавидеть Инквизицию, понимает капитан. Но Первый, очевидно, хорошо контролирует своих людей, у него, в отличие от нее, есть план, а к таким людям, с планом, нужно держаться поближе. Хотя бы на время.

– Нам понадобятся все руки и головы, – продолжает Первый, взглянув на капитана. – Сегодня к нам присоединились наши… друзья из дальнего космоса. Их опыт боевых операций неоценим.

Он снова поворачивается к соратникам:

– Знаю, сложно смотреть наверх и не сомневаться в успехе. Значит, будем смотреть перед собой, думать о нашей цели. Заставим тех, кто встанет на нашем пути, пожалеть об этом!

Они делятся на группы, явно по заранее продуманной схеме. Первый и Вторая разбирают людей и направляют в оружейную, а капитану с Петрой дают немного осмотреться. Местный интендант даже сунул каждой из них сухпаек, что изрядно повеселило Петру. Это бы капитану заметить, но она слишком занята, запоминая все, что может пригодиться позже. Группы уже почти сформировались, когда Первый говорит капитану:

– Ты пойдешь со мной. А ты, – кивает он Петре, – со Второй, в подвалы Инквизиции.

Капитан слышит, как Петра выдыхает. Она делает к девушке один быстрый и резкий шаг.

– Нет! – шепчет Петра, а потом резко кричит: – НЕТ! Я туда не пойду, нет!

На одну долгую страшную минуту все замирает. Капитан склоняется над Петрой, сжавшейся на полу и обхватившей себя руками. Гладя ее по плечам в попытке немного расслабить, Капитан оборачивается к Первому.

– Я должна быть с ней. Отправь нас вместе.

– Чтобы вы сбежали? – усмехается тот.

– Даю слово, мы не уйдем. Но и ее я не оставлю!

– Твое слово тут не очень-то ценится. Если вас разделить, вы поработаете лучше.

– Тогда поменяй нас местами. Возьми ее с собой, а меня отправь в подвалы со второй группой!

– Послушай, не знаю, что у тебя там на борту с дисциплиной, но у нас тут как бы война. Командир здесь я, и мои приказы не обсуждаются! Или ты сейчас же приводишь свою подчиненную в порядок, или вы нам не очень-то и нужны!

Без лишних слов Вторая снимает оружие с предохранителя и направляет в лицо капитану. Та хмыкает, мол, нашла чем пугать, и вновь склоняется к Петре, мягко тормошит за плечи, гладит по лицу, которое та пытается спрятать.

– Петра… Пипи, послушай меня! Слушай мой голос. Ты меня слышишь?

Если бы капитана сейчас услышал Дик, ни за что бы не поверил, что она может быть такой мягкой и даже нежной. Но на Петру это действует, она открывается навстречу этому голосу, этому взгляду. С трудом сглатывает и хрипло отвечает:

– Да, капитан.

– Пипи, это не как в прошлый раз. Ты будешь не одна, а с этими… приятными людьми. Они прикроют тебя. И я тебя не оставлю, я за тобой вернусь. Слышишь, я вернусь!

– Вернешься… – повторяет Петра, вытирая красные глаза. – Не оставишь.

– Нет, конечно! Когда такое было?

– Никогда. Ты права.

– Помнишь, зачем мы прилетели на Кибелу? Нам нужно найти Антиквара, по-прежнему нужно! Он, скорее всего, там, куда ты отправишься. Найди его, Петра! Это твое задание.

– Есть, капитан!

Петра рывком поднимается, и в ее резких быстрых движениях уже нет ничего от беспомощного плачущего ребенка. Даже в голосе появляется уверенность и беззаботность.

– Ну что, пошли?

– А вы уверены, что надо дать ей оружие? – спрашивает Вторая.

– Выдай, – говорит Первый. – Но глаз с нее не своди.

– Класс! А то мне проблем недоставало! Нянькой еще для сумасшедшей поработать!

Капитан против воли усмехается тому, как ворчание Второй напоминает Йохана. Но тут же одергивает себя: порадуемся, когда все будем вместе, в безопасности. Не скоро.

Быстро взглянув напоследок на капитана, Петра выходит со своей группой из оперативного зала.

– Что это было, мать твою? – резко спрашивает Первый.

– Ты слышал про книжный магазин «Эйдос»? – отвечает вопросом капитан.

– Это… из уничтоженных?

– Инквизиции нужны были показательные процессы против книжников, как тут, на Кибеле. Они выбрали несколько мишеней из магазинов и устроили из казней шоу.

– О боги! – восклицает кто-то за спиной Первого. Женщина в черном снимает щиток с лица. – Это тот самый книжный, из последних, который… выжгли изнутри вместе с командой? Там в живых никого не осталось…

– Девочка забилась в вентиляционную заглушку и не сгорела заживо, только сильно обожглась. Мне пришлось всю трубу выварить вручную, чтобы вытащить ее оттуда. Повезло еще, что датчики жизнеобеспечения вообще на нее среагировали.

Капитан вздыхает от сдерживаемой ярости, без которой она не может вспоминать тот день. Вонь смерти пропитывала «Эйдос» насквозь, и молчание девочки с пронзительными голубыми глазами под маской из пепла и сажи было острее вопля, который она издала уже потом, на Bookship.

– Я не слышал, чтобы после таких… казней… оставались свидетели и выжившие, – подал голос Первый.

– А их и не осталось! – зло бросает капитан. – После такого не выживают, только перерождаются. Если с головы Петры упадет хоть волос, я тебя лично убью – ты еще пожалеешь, что этого раньше не сделала Инквизиция!

Не дав ему и шанса на ответ, капитан поворачивается и громко спрашивает:

– Чего ждем? Когда выступаем? У меня еще много дел, кроме вашей маленькой победоносной революции!

Мельтешение Дика по рубке начинает действовать Йохану на нервы, и он уже собирается съязвить, как парень вдруг резко оборачивается и говорит:

– Мы должны сообщить им.

– Кому «им»? – интересуется Йохан.

– Планете, людям, эфиру, черт возьми! – взвился Дик. – Сейчас на наших глазах кучу людей убить собираются. Мы что, будем тихо сидеть и молчать?

– Именно таким был приказ капитана. – Йохан невозмутим.

– Но капитан тоже там! Они с Петрой могут погибнуть!

– Они выкрутятся.

– Корабль, хоть ты ему скажи!

– Прости, Дик, – отвечает голограмма, которая все это время наблюдала за ними из угла. – Йохан прав, мы ничего не можем, только ждать.

– Мы можем передать запись переговоров «Таверы» с этим их правительством. Пустить в прямой эфир усиленный сигнал, везде не заглушат!

– Ага, и потом «Тавера» повернется лицом туда, откуда мы им помахали! – восклицает Йохан. – Ты хоть иногда думаешь о последствиях? У крейсера Инквизиции хватит мощности и на то, чтобы долбануть по планете, и на то, чтобы поджарить нас! Иди в медотсек, бахни успокоительного, если тебя колбасит. Мы будем ждать, как приказала кэп!

– Капитан велела оставаться на месте, – повторяет за Йоханом ИИ. – Я не могу нарушить прямой приказ, Дик.

Дику кажется или были в тоне ИИ замешательство и печаль? Нет, невозможно, ведь это всего лишь машина, а Дик даже живого Йохана не может растормошить.

– Я не буду ждать, – говорит Дик тихо, но уверенно. – Я не буду смотреть на это… снова.

Они идут под землей. Первый периметр миновали быстро. Дальше сеть тоннелей разветвлялась, и подступы к правительственному зданию хорошо охранялись. Предстояло выйти наружу, подняться наверх. Мысль о Петре капитан задвинула на край сознания, и она пульсирует там, как приглушенная боль. Ей выдали оружие и такие же черные нагрудник и щиток, скрывающий лицо, какие носят все повстанцы. Время от времени ей кажется, что она замечает взгляды, полные любопытства, направленные на нее из-за защитного стекла, но это, конечно, невозможно. Она бежит с ними, дышит с ними в такт, пользуется теми же молчаливыми знаками, она слилась с ними… на время.

Кажется, что пасмурно, но это «Тавера» закрыла солнце, наверху различим широкий длинный силуэт громадины, зависшей над планетой дамокловым мечом. Никто не смотрит наверх.

Они вырвались как поток лавы. Растеклись по широкому коридору главной улицы, заполнили собой проулки и подступы. Смели охранные ворота, влились в холл монументального здания. Они не встретили сопротивления.