Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

– Предоставь мне сведения о конструкции этой арены, в частности трех построек, расположенных вдоль верхнего яруса.

Голос осведомился, нужны ли ему чертежи.

– Нет – во всяком случае, пока. Просто расскажи, что тебе известно о сути замысла.

Последовала пауза длиной секунд в пять. Затем голос сказал:

– Автор замысла – человек по имени Оливер Микаль, ныне покойный. В его конструкторской программе имеются многочисленные ссылки на описания, взятые из литературного произведения некоего Джефри Чосера под названием «Кентерберийские рассказы».

Имя Чосера почти ничего не говорило Митчу, зато он знал об Оливере Микале: один из специалистов Ногары по промыванию мозгов, а также знаток античных авторов.

– Какого рода психоэлектронные приборы встроены в эти здания?

– Согласно имеющимся данным, устройства подобного рода на борту отсутствуют.

Но Митч не сомневался в наличии излучателя ненависти. Возможно, его построили тайком; даже наверняка, если Митч был прав в своих догадках.

– Зачитай мне соответствующие фрагменты упомянутого произведения.

– Три храма посвящены Марсу, Диане и Венере, – сообщил динамик. – Вот фрагмент, относящийся к храму Марса, на языке оригинала:

First on the wal was peynted a forest

In which there dwelleth neither man ne beast

With knotty, knarry, barreyn trees olde

Of stubbes sharp and hidous to beholde[5].

Митч знал древние языки ровно настолько, чтобы разобрать слово-другое, но теперь пропускал большую часть сказанного мимо ушей, мысленно ухватившись за слова «храм Марса». Он слыхал их совсем недавно, при упоминании о недавно возникшем культе почитателей берсеркеров.

And dounward from an hille, under a bente,

Ther stood the temple of Mars Armypotente,

Wroght al of burned steel, of which the entree

Was long and streit, and gastly for to see.

Услышав за спиной шорох, Митч стремительно обернулся и увидел стоявшего позади Кацулоса. Тот улыбался, но его взгляд напомнил Митчу выражение лица Марса.

– Вы понимаете древний язык, Спейн? Нет? Тогда я переведу.

И Кацулос подхватил речитативом:

Там мне предстал Измены лик ужасный,

Все Происки и Гнев багряно-красный,

Как угли раскаленные в кострах,

Карманная Татьба и бледный Страх,

С ножом под епанчою Льстец проворный,

И хлев горящий, весь от дыма черный,

И подлое убийство на постели,

Открытый бой, раненья, кровь на теле…

– Так кто же вы на самом деле? – настойчиво стал расспрашивать Митч, желая выяснить все, а заодно выиграть время, потому что на поясе у Кацулоса висел пистолет. – Что это для вас? Какая-то религия?

– Да не какая-то! – Кацулос покачал головой, неотрывно глядя на Мита горящими глазами. – Не далекие мифологические боги, не выдохшаяся этика заплесневелых философов. Нет! – Он подступил на шаг. – Спейн, сейчас мне некогда проявлять такт и деликатность, чтобы обратить вас в свою веру. Скажу лишь одно: храм Марса открыт для вас. Новый бог всего сущего примет вашу жертву и вашу любовь.

– Вы молитесь бронзовой статуе?

Митч чуточку сместил центр тяжести и подтянулся.

– Нет! – с жаром, погромче отозвался фанатик. – Фигура в шлеме и с мечом – всего лишь символ. Наш бог нов, реален и достоин преклонения. Он владеет лучами смерти и ракетами, и слава его подобна вспышке сверхновой. Он наследник Жизни и по праву питается ею. А мы, вручающие себя любой из его ипостасей, обретаем в нем бессмертие, хотя наша плоть гибнет от его прикосновения!

– Я слыхал, что кое-кто молится берсеркерам, но не ожидал встретиться с одним из них.

Издали, из коридора донеслись приглушенные крики, послышался топот бегущих ног. Внезапно для Митча самым важным стало одно: кто получит подкрепление – он или Кацулос.

– Скоро мы будем повсюду! – громогласно изрек Кацулос. – Сейчас мы здесь и захватим корабль. Мы воспользуемся им, чтобы спасти ипостась нашего бога, обращающуюся вокруг гипермассы. И поднесем зложила Карлсена Марсу, и вручим Марсу себя. И в Марсе обретем жизнь вечную!

Поглядев Митчу в лицо, он схватился за пистолет в тот самый миг, когда Митч ринулся вперед.

Кацулос попытался увернуться, Митч не сумел толком ухватиться за него, и оба растянулись на полу. Увидев, что ствол пистолета поворачивается к нему, Митч отчаянно нырнул под прикрытие ближайшего ряда кресел. Пистолет грохнул, вокруг Митча посыпались щепки. Через миг он уже снова несся вперед. Пригнувшись, он вбежал в храм Венеры через одну дверь и выбежал в другую. Не успел Кацулос прицелиться для второго выстрела, как Митч одним скачком одолел ведшую вниз лесенку и выбежал прочь с арены.

Как только он оказался в коридоре, со стороны кубрика послышалась стрельба, так что Митч избрал противоположное направление – к каюте Хемфилла. На повороте в нужный коридор тип в черном мундире заступил ему дорогу, нацелив на него пистолет. Митч налетел на полицейского не задумываясь, застав его врасплох. Пистолет выстрелил, когда Митч уже отбил его в сторону. Потом Митч сшиб черномундирника, уселся на него и тузил кулаками и локтями, пока тот не затих.

Затем с трофейным пистолетом в руке поспешил к двери Хемфилла. Он даже не успел постучать – дверь скользнула в сторону и тотчас же закрылась, как только он запрыгнул внутрь.

Покойник в черном мундире сидел, привалившись к стене, уставив на Митча невидящие глаза. В груди его зияла россыпь пулевых отверстий.

– Добро пожаловать, – сухо проронил Хемфилл. Он стоял, положив левую ладонь на панель управления, поднявшуюся из тайника в огромном письменном столе; правой рукой он небрежно сжимал рукоять автоматического пистолета. – Похоже, нас ждут более серьезные трудности, нежели мы предполагали.

Сидя в полутемном отсеке, где спрятался Дзор, Люсинда смотрела, как он ест. Сразу же после его бегства девушка начала методично обшаривать корабль, шепотом окликая его, пока Дзор не отозвался. С той поры она стала украдкой приносить ему еду и питье.

Он был старше, чем ей показалось с первого взгляда, – примерно ее ровесник. В углах его глаз залегли морщинки, признаки подозрительности. Как ни странно, чем больше Люсинда помогала Дзору, тем подозрительнее становился его взгляд. Вот и сейчас он оторвался от еды и спросил:

– Что ты собираешься делать, когда мы попадем к Ногаре и на корабль поднимутся сто человек, чтобы искать меня? Тогда меня быстро найдут.

Ей хотелось посвятить Дзора в план Хемфилла по спасению Карлсена. Как только Иоганн Карлсен будет на корабле, никому больше не придется