Хроники Менталиста 3 - Ярослав Чичерин

Но к моему удивлению, на его лице не было ни тени недовольства. Только спокойный, почти деловой интерес.

— Она устраивает небольшой приём в эту пятницу, — продолжил он. — Светское мероприятие, избранное общество. Хочет, чтобы ты присутствовал. — Он сделал паузу. — Это не приказ, но… новые знакомства будут весьма полезны для твоего нового положения.

Теперь всё становилось яснее. Видимо, интерес Алисы не был для Никонова неожиданностью. Возможно, он даже поощрял его. Новая фигура в его игре — дочь, привязывающая ценный актив еще крепче к семье.

— Буду рад, — ответил я, приподняв бокал в знак согласия.

Никонов удовлетворённо кивнул.

— Что ж, не буду больше задерживать, — сказал он, взглянув на часы. — Отдохни, Сокол, и насладись заслуженными плодами своей работы.

Я допил коньяк одним глотком, поставил пустой бокал на стол и поднялся. Никонов пожал мне руку — крепко, по-деловому, как равному. Странное ощущение. Еще месяц назад я был никем, а теперь жму руку самому могущественному человеку в городе, и он смотрит на меня с уважением. Или хотя бы с его имитацией.

Снаружи меня ждал черный автомобиль с водителем — еще один «подарок» от Никонова. Я сел на заднее сиденье, назвал адрес и откинулся на мягкую кожаную обивку. В зеркале заднего вида мелькнуло отражение моего лица — и на мгновение я словно увидел чужого человека. Холёного, в дорогом костюме, с уверенным взглядом. Человека, который только что согласился пойти на светский приём к дочери криминального босса, после того как переписал чужие воспоминания ради бизнес-сделки.

Кем я становился? И что подумает Кристи, когда узнает обо всём этом?

Машина мягко тронулась с места. В салоне играла тихая музыка — что-то классическое, со скрипками. Я закрыл глаза, отгоняя неприятные мысли. Сейчас не время для сомнений. Я сделал свой выбор. И буду жить с его последствиями.

Через пару дней я проезжал мимо дома Семёнова. Не специально — просто маршрут от новой квартиры к особняку Никонова пролегал через тот район. Я мог бы выбрать другую дорогу, но что-то тянуло меня туда. Может, любопытство. Может, чувство вины.

Дом выглядел заброшенным. Качели во дворе были сломаны — одна верёвка оборвана, сиденье покосилось. Окна тёмные. На воротах висела криво нарисованная табличка «Продаётся», номер телефона ниже.

Я остановил машину и какое-то время просто сидел, разглядывая дом. На улице играли дети — соседские, наверное. Один из них, мальчик лет восьми, заметил меня и подошёл к машине.

— Господин, вы хотите купить этот дом? — спросил он, прижимаясь носом к стеклу.

Я опустил стекло.

— Нет, просто проезжал мимо. А что случилось с хозяевами?

Мальчик пожал плечами.

— Уехали. Посреди ночи. Папа говорит, они сбежали от долгов.

— Давно?

— Да пару дней назад. Жалко, Петька был моим другом, — мальчик вздохнул. — И даже не попрощался, козёл.

Я кивнул и поднял стекло. Мальчик постоял ещё немного, глядя на меня с детским любопытством, затем побежал обратно к приятелям.

Внутри меня не было ничего. Ни радости, что Семёнов успел уехать. Ни облегчения. Ни чувства вины. Только пустота, словно внутри что-то сломалось или умерло.

Я включил радио. Заиграла весёлая мелодия — что-то про любовь, про весну, про счастливое будущее. Я вывернул руль и поехал дальше, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида.

В тот же вечер, вернувшись домой, я обнаружил Кристи не в своей комнате, а в гостиной. Необычное зрелище — последние недели она редко покидала свою комнату. Но ещё необычнее был её вид.

Она стояла у окна, обрамлённая закатным светом. Вместо привычной поношенной футболки и джинсов на ней было то самое тёмно-синее платье, которое я купил ей несколько дней назад. Волосы, обычно собранные в небрежный хвост, сейчас свободно спадали на плечи. Когда она обернулась, я заметил лёгкий макияж на её лице — неумелый, но трогательный в своей неопытности.

— Ты рано, — сказала она, и голос её звучал иначе — мягче, с какой-то неуверенностью, которую я редко слышал от Кристи. — Я думала, ты будешь позже.

Я застыл в дверях, не совсем понимая, что происходит.

— Что-то случилось? — спросил я, бросив пиджак на кресло.

Кристи сделала несколько шагов ко мне, и я уловил лёгкий запах духов.

— Нет, просто… — она замялась, и это было так не похоже на обычную, решительную Кристи. — Я подумала, может, нам стоит поужинать вместе? Как раньше.

Она указала на стол, который я только сейчас заметил — накрытый на двоих, со свечами и бутылкой вина. Ничего изысканного, простая домашняя еда, которую она, видимо, приготовила сама, отказавшись от услуг Михаила.

— Я попросила его уйти на вечер, — сказала она, словно читая мои мысли. — Мне надоело, что за нами постоянно наблюдают.

Я подошёл к столу, всё ещё не понимая, к чему всё это. Последние недели Кристи едва разговаривала со мной, а тут вдруг — ужин при свечах, платье, духи.

— Это приятный сюрприз, — сказал я осторожно.

Кристи подошла ближе, и я заметил, что она нервничает. Руки едва заметно дрожали, когда она наливала вино в бокалы.

— Я просто скучаю по нам, — произнесла она тихо. — По тому, как было раньше. Когда мы могли просто разговаривать, без всей этой… напряжённости.

Она подала мне бокал, и наши пальцы соприкоснулись. Момент растянулся, и я почувствовал знакомое тепло, которое всегда возникало рядом с ней. То, которое я пытался игнорировать последние недели, погружённый в свои новые обязанности.

— Помнишь, как мы раньше проводили время на крыше? — спросила она, делая глоток. — Смотрели на звёзды и мечтали о лучшей жизни. — Её глаза поймали мой взгляд. — Только мы представляли её иначе, верно?

Я не ответил. Что я мог сказать? Что реальность оказалась жёстче наших детских фантазий? Что иногда приходится жертвовать мечтами ради выживания?

Кристи подошла ещё ближе. Теперь я чувствовал тепло её тела, видел, как пульсирует венка на её шее. Она осторожно положила ладонь мне на грудь, где под рубашкой скрывался амулет.

— Я знаю, ты делаешь всё это ради нас, — сказала она, и в её голосе сквозила непривычная нежность. — Но иногда мне кажется, что мы теряем что-то важное. Что-то, что связывало нас.

Её лицо было так близко, что я чувствовал её дыхание на своих губах. В её