Чайная буря - Хафса Файзал

совесть приготовленный чай с молоком. Подол был густо расшит цветами, которых ближе к кружевному лифу становилось все меньше – а сам лиф, заканчивавшийся аккуратным воротничком, обхватывал ее формы так плотно, что Джин к нему заревновал. Флик повернула голову и посмотрела на него, словно пыталась собрать части мозаики под названием «Джин» воедино, но что-то не складывалось. Словно что-то с ним было не так, и понимала это только она одна.

Но Джин был тем, кто возвращал все на свои места. Он знал, что именно было не так, и дело отнюдь не в нем самом. Быть такого не может. Нет.

Сияние луны освещало волосы Флик, ласкало каждый завиток, как рука пылкого любовника, окрашивало ее профиль в сумрачное серебро. Она смотрела на звезды, словно те были ей домом, и Джин отчего-то пожалел, что не может перенести ее к ним.

– О, здравствуй, – приветствовала его Флик, когда Джин подошел к ней. – Мне… э-э нравятся твои очки.

Джин не сдержал ребячливой улыбки.

– Благодарю, Фелисити.

Флик кивнула, с трудом выдерживая его взгляд.

– И твои татуировки. Почему… что они значат?

Улыбка Джина растянулась до ушей.

– Самое время для расспросов, да?

Флик умилительно вжала голову в плечи и принялась теребить проклятую зажигалку. Не очень нервно, но все же обратно в карман ее не убрала.

– Я видела твое плечо, – тихо сказала она. – Я вижу, что ты не любишь огонь.

Джин сжал зубы.

– Но это нестрашно. – Флик подняла на него глаза. – Правда.

Джин сосредоточился на мелодике ее голоса, размеренных звуках ее дыхания.

Понаблюдав за ним еще пару секунд, Флик наконец захлопнула зажигалку.

– Знаешь, а ведь интересно, что на меня пламя оказывает противоположный эффект. Оно меня успокаивает. Иногда мне кажется, что даже вампиры тянутся к огню. К свету. Без него нам не прожить, бессмертны мы или нет, так ведь? Я знаю, что с огнем связана самая ужасная часть твоей жизни, Джин, но это не значит, что ты не способен преодолеть этот страх.

– Наверное, – произнес Джин.

– Однозначно, – сказала Флик, и уверенность в ее голосе успокоила его.

Джин медленно выдохнул.

– Это цапля.

Флик озадаченно выгнула бровь.

– Моя татуировка, – объяснил Джин и отвел воротник, чтобы она могла разглядеть рисунок. – Это цапля. В детстве у меня на макушке была упрямо торчавшая прядь, и мама шутила, что я похож на черную цаплю, которую они как-то видели во время одного из своих путешествий. После этого отец прозвал меня Маленькой Цаплей.

– Ты по-прежнему тоскуешь по ним? – спросила Флик.

– Очень, – тихо ответил Джин и, заметив морщинку у нее между бровей, добавил: – Как и ты. Ты же тоскуешь по матери.

Морщинка углубилась.

– Думала, что тоскую.

Двери «Дрейфа» распахнулись под звон колокольчика, и на пороге вырисовался силуэт – вошедший довольно вздохнул и утер с подбородка нечто темное.

Честер метнулся ему навстречу.

– Мы закрыты! Подите прочь!

Но Джину повадки гостя были знакомы – в отличие от его внешности.

– Маттео? – уточнила Арти.

Флик вскочила с места.

– Разрази меня гром, я едва вас узнала!

– Хорошо я принарядился, правда? – осведомился Маттео и, ухмыльнувшись, бросил Арти: – Не пялься так, дорогая.

Он не просто принарядился – он преобразился. Волосы у него теперь были светлые, как у Честера, – Маттео собрал их в низкий хвост. На переносице красовались очки в золотой оправе, а наполовину расстегнутую – очень в духе Маттео – белую рубашку сменила черная в тон таким же черным, как грех, брюкам.

Лаит скрестил на груди руки.

– Вы двое можете на деле сосредоточиться? Ялла.

Флик пристыженно поднесла руку ко рту. В кои-то веки Джин был согласен с капитаном.

Но Арти за собой ничего такого ни за что бы не признала.

– Надеюсь, твои чертежи окажутся точны.

Маттео хмыкнул.

– Все получится. Научись доверять другим.

В этом-то и крылась проблема, а? Она не доверяла никому. Временами Джин сомневался, доверяет ли Арти хотя бы ему.

– Аукцион начинается в десять, – сказала она, направившись к двери. – Соберемся без четверти одиннадцать. Лаит, кошку с собой не бери.

– О, я возьму, – ответил тот. – В нашей команде она умеет подкрадываться тише всех – после меня.

Джин внимательно посмотрел на Арти. Та была не в духе. В ее глазах отражалась пустота, и что-то дикое и голодное крылось глубоко внутри.

– Наше десятиминутное окно откроется сразу после того, как я вырублю охранника на балконе. И нет, Маттео, он не умрет. Просто потеряет сознание. Флик должна будет проникнуть в архив и вписать всех в журнал. Следом пойдет Лаит. Маттео будет в тылу – отвлекать толпу на входе, чтобы Лаит смог вскарабкаться по стене и скрутить охранника, прежде чем тот очнется и поднимет тревогу. После этого мы с Лаитом отправимся на поиски книги учета, а Джин и Флик позаботятся о том, чтобы аукцион продлился подольше.

– Всем все ясно? – спросил Джин.

Собравшиеся закивали.

– Прислушивайтесь к часам на башне, – напомнила Арти.

– И постарайтесь не погибнуть, – пошутил Джин.

– Вот с этим у меня неувязочка, – театрально вздохнув, протянул Маттео.

Как только Маттео и Флик повернулись к выходу, Арти достала Калибур. На глазах у Джина тот превратился в остроконечную шпильку – эта странная магия до сих пор не давала ему покоя. Арти перекинула шпильку из руки в руку, задержав взгляд на Лаите на секунду дольше, чем стоило бы, и воткнула ее в себе волосы.

Лаит знал. Она ему рассказала. Джин почувствовал укол сомнений. Это была не ревность, а страх. Волнение. И, в конце концов, дурное предчувствие.

Потому что Арти никому не раскрывала своих секретов – если только за ними не крылись еще более серьезные тайны. Она заметила, что Джин наблюдает за ней.

– Готов? – спросила она у него.

– Нет, – честно ответил Джин и проглотил вертевшиеся на языке вопросы, потому что задавать их сейчас было не время.

– Отлично. – Арти улыбнулась, и ее улыбка вообще-то не должна была принести Джину облегчение – но принесла. Арти вышла на ночную улицу. – Пора выпить чаю, мерзавцы.

24

Арти

Позади алебастрово-белой стены на фоне темноты зловещим силуэтом выступали очертания Атерея. Давненько Арти не организовывала такую крупную авантюру. В авантюру такого масштаба она ввязалась впервые – и еле вспомнила, как перейти от плана к его исполнению. В душе Арти бушевали чувства: страх и предвкушение боролись друг с другом.

Она проводила взглядом Джина, который вальяжной походочкой вошел в грозные железные ворота Атерея с таким видом, словно был своим в толпе вампиров, прогуливавшихся в