Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

Теперь они удивлялись, что я решилась сдать этот экзамен. Но я не хотела стоять на месте. Я всё время двигалась вперёд, стремилась стать лучшей ученицей, найти дополнительную работу, попасть на Биржу. Может, если бы я не осталась без родителей, если бы рядом со мной была любящая семья, мне бы не пришлось так отчаянно доказывать и себе, и всему миру, что я не хуже других. Что я могу добиться всего, чего захочу.

Я часто вспоминала тот тяжёлый разговор у Армины. Может, она права, и мне не стоит уезжать во Вторую зону? Если, конечно, я вообще попаду на эти курсы. Ведь что получается? Восемь лет отличной учёбы в школе, высокие баллы по всем предметам – только ради того, чтобы меня взяли работать служанкой?

А что меня ждёт здесь? Курсы мастеров, потом – если проявлю себя способным работником – обучение инженерному делу с наставником. Может, на Бирже будут вакансии и поинтереснее. Но быть инженером – это тоже отличная цель, мне это всегда казалось привлекательным. Пожалуй, лучше остаться.

В приюте эти две недели тоже тянулись бесконечно. Я как будто освободилась от постоянного бремени обязанностей, хотя всё так же ходила в школу, всё так же работала. Но ощущала себя бодрой, энергичной, немного взвинченной. Разговаривала много и быстро. Успевала пообщаться со всеми девочками, даже с теми, с кем раньше была едва знакома. Успевала заметить восхищение и зависть в их глазах – восхищались моим поступком те, кому я нравилась: Валита с Думарой, Сара и ещё несколько человек, а завидовали те, кто и раньше считал меня высокомерной выскочкой.

Работа в швейной мастерской и на фабрике давалась мне легко, но я уже не старалась сделать всё как можно лучше – меня больше не беспокоило, что обо мне подумают наставницы и мастера. Меня волновали только результаты экзамена на Бирже, а всё остальное потеряло смысл.

Встречи с Арминой помогали мне сохранять выдержку. Мы не говорили ни о Второй зоне, ни о моих родителях – не потому, что я считала это неважным! Просто я поняла, что ещё не готова осознать и принять всё, что наговорил Никос. Я запомнила каждое его слово, но твердила себе: не сейчас, потом, ещё не время. Пусть сначала решатся все мои мелкие проблемы, пусть определятся мои планы на будущее, а потом, когда у меня начнётся спокойная тихая жизнь, я сосредоточусь и всё обдумаю.

Когда я входила в уютную квартиру Армины, которую тайно, в мыслях, уже давно называла «домом», я как будто становилась выше ростом, красивее и умнее. А как иначе? Моя «двоюродная бабушка» верила в меня, и я не хотела её разочаровать. Когда мы разговаривали, я вела себя совсем не так, как с другими. Нет, я не притворялась – я просто выпускала наружу лучшую часть себя. Ту часть, которую прятала и в школе, и в приюте – там она никому не была интересна. Там знали и любили другую Эйну: простую, понятную, похожую на них самих. Думая об этом, я впервые начала понимать, что за последние четыре месяца научилась подстраиваться под окружающих. Может быть, именно это и помогло мне успешно дотянуть до окончания школы. Жаль, что я раньше не догадалась так себя вести. Столько сил и времени сэкономила бы, если бы сразу смогла стать «своей» среди одноклассников и воспитанниц.

Второе открытие, которое я сделала этой весной, – именно дружба с ними помогла мне понять, чего я хочу на самом деле. Раньше я думала, что окончу школу, пойду учиться на курсы мастеров, получу хорошую работу на прежней или другой фабрике, и это сделает меня такой, как все. Исчезнет клеймо «приютской», которое мешало мне в школе. Исчезнет клеймо «школьной», которое мешало мне в приюте. Когда я стану мастером, никого уже не будет интересовать, где я жила в детстве и с кем училась. Я просто хотела влиться в общество и стать его частицей: не отличаться от других, завести друзей среди них и больше никогда не ощущать себя изгоем.

К счастью, я завела друзей чуть раньше и успела хорошо узнать их. Я увидела школьников с мечтами о хорошей должности и школьников, которых это не волновало. Увидела девочек, которые считали смыслом жизни брак и семью, и девочек, которым хотелось расти на работе, даже если они не умели читать и писать. Я их любила, они стали моими друзьями, мы готовы были защищать друг друга. И при этом я понимала, что все варианты будущего, которые их ждут, мне не нравятся. Прожить всю жизнь так, как они мечтают, я больше не хотела. Именно это и заставило меня искать другой путь. Именно это и поддерживало меня, когда я недосыпала и недоедала, чтобы добиться своей цели.

Тяжелее всего в эти бесконечные две недели было встречаться в школе с Альвином. На следующий день после экзамена, когда закончились уроки, мы всей компанией вышли на улицу, и там меня ждал Торлан. Он знал, что вчера я должна была идти на Биржу, и специально забежал спросить, как я справилась, – Торлан уже начал работать на заводе полный день, как взрослые, но сейчас у него ещё оставалось время до начала смены.

Сармат повернулся к Альвину и спросил:

– Зачем ты это сделал?

Торлан, Питан и Патан удивлённо посмотрели на Сармата, а я опустила голову. Альвин покраснел, но не отвёл взгляд.

– Ты что, и правда не понимаешь?

– Да что случилось-то? – вмешался Торлан.

– Пусть он сам расскажет, – ответил Сармат. Но Альвин молчал.

Торлан почувствовал: произошло что-то плохое, и это опять связано со мной. В прошлый раз, когда Альвин распускал обо мне слухи, Торлан уже порывался его поколотить, но я отговорила. Вскоре после того Альвин обвинил меня в обмане, оказался прав, и его снова приняли в компанию. Но что он натворил на этот раз? Торлан взял Альвина за плечи и слегка встряхнул:

– Ну? Отвечай!

Альвин отстранился и заговорил.

– Я вчера сказал Эйне, что её к директору вызвали.

– Зачем? – удивился Торлан.

– Чтобы она на экзамен опоздала.

– А тебе-то что с этого?

– Да вы тут что, совсем дураки, да? Она же конкурентка! Ей же этот экзамен сдать – раз плюнуть! А отбор прошли всего двадцать кандидатов. А я не хотел, чтобы моё место заняла какая-то оборванка